Сергей Мокрицкий: "На съемках "Незламної" мы "сжигали" наших актеров целиком"

— Сергей, у вас за плечами богатый операторский опыт. Помогало ли вам это, когда вы стали режиссером "Незламної" (напомним, фильм в прокате со 2 апреля. — Авт.)?

— Я не люблю, когда режиссер тащит за собой хвост предыдущей профессии. Вот, допустим, он был раньше доктором или водителем троллейбуса — и что, он теперь должен снимать только про докторов и троллейбусы? В "Незламній" мне очень повезло, потому что оператор Юрий Король — настоящий профессионал, так что мне не приходилось включать свое "операторство".

— Как много спецэффектов вы использовали в "Незламній"?

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Очень много. Ведь это исторический фильм о событиях в двадцатом веке, снятый в веке двадцать первом. Нет ни одного кадра, который в той или иной степени не был бы тронут компьютерной графикой. Есть кадры, которые вообще рисовались с нуля, а есть такие, где были зарисованы кондиционеры, рекламные вывески на старых зданиях, иномарки на дорогах. В общем, спецэффектов очень много, просто в разных местах они в разной концентрации — от стопроцентного до полуторапроцентного.

— В картине также море взрывов...

— Вот как раз они все сняты живьем. У меня в команде был хороший специалист — украинский пиротехник Александр Суворов: у него за плечами очень много масштабных работ — к примеру, "Девятая рота". И, по-моему, он превзошел сам себя: взрывы настоящие даже те, что происходили в полуметре от актера. Саша настолько профессионален, что артисты ни на секунду не волновались за себя.

А вообще и взрывы, и падения — это, по большому счету, обычная кинематографическая работа. А вот что было по-настоящему круто — так это горение. Обычно в кино горит не весь человек, а лишь какая-то его часть. Мы же "сжигали" своих актеров полностью. Все это опасно, если к этому относиться халатно. У нас же все к вопросу подходили ответственно, поэтому ни один артист и ни одно животное не пострадали (смеется).

Впрочем, вероятность пострадать сохраняется всегда, в каждом кадре: ведь можно даже прыгнуть в неглубокую яму и сломать ногу. Но у нас все актеры были чрезвычайно спортивными. Что вытворяла та же Юлия Пересильд (исполнительница главной роли. — Авт.) — она была просто потрясающей! И разрешала полностью себя зарывать и засыпать килограммами сажи, чтобы потом восставать из пепла, как феникс.

Юлия Пересильд. Почти все трюки в фильме исполняла сама.

— В трейлере к фильму звучит песня "Океана Эльзы" "Обійми". Почему именно она, и как вы договаривались с группой, чтобы использовать ее?

— С группой договорился продюсер картины Егор Олесов, он хорошо знает "Океанов", ведь Олесов по первой специальности композитор. Я же сам — большой фанат этой группы: всегда слушаю их в машине и с нетерпением жду новых дисков. Когда я услышал эту песню в альбоме "Земля", понял, что нужно дергать за любые ниточки, но обязательно добиться того, чтобы она звучала у меня в ленте. Когда мы снимали, я знал, в каком конкретно моменте она должна играть и как именно нужно снимать эту сцену.

Официальный же саундтрек к фильму написал композитор Евгений Гальперин. Он раньше жил в Украине, а сейчас — в Париже. Талантливый музыкант, писал для фильмов Люка Бессона, для ленты "Голодные игры". Словом, свое дело знает. Он написал очень тонкую и лиричную музыку, которая подчеркивает важнейшую мысль картины — девочкам не место на войне. Они должны целовать, рожать, жарить на кухне яичницу, но не воевать. Впрочем, мальчики воевать тоже не должны.

— Заявленный бюджет фильма в $5 млн — рекордный для нашего кино. Наверняка это еще и большая ответственность — снимать картину с такими затратами?

— Ну, я человек далеко не молодой, и амбиции у меня уже давно не зашкаливают, чтобы переживать о таком. Кино для меня вообще безответственное мероприятие, ведь все это — фальшь. И моя ответственность тут не перед бюджетом, а перед зрителем. За деньги пусть продюсеры переживают.

— Какие у вас надежды на кассовые сборы "Незламної"?

— Деньги это, конечно, хорошо, но меня больше беспокоят чувства зрителей: смогу ли я их затронуть? Конечно, хочется, чтобы люди ломились в кинотеатры, сборы были ошеломляющими и я стал невероятно богатым. Но эмоции людей, честно говоря, меня сейчас волнуют сильнее.

— Еще ни один украинский фильм, увы, так и не смог себя окупить. Какой должна быть лента, чтобы доход от проката позволил создателям не только выйти в ноль, но и подзаработать?

— Как человек, который изучал математику, позволю себе рассуждать следующим образом. Первая задача — окупиться. Тут есть следующий вариант: снять максимально дешевую ленту. Яркий пример — наши американские коллеги, которые за 8000 долларов сняли "Ведьму из Блэр". Второй вариант — привлечение звезд. К примеру, фильм, в котором играет Роберт Де Ниро и Аль Пачино, уже обречен на успех. Третий вариант — фильм должен быть злободневным, эмоциональным, о том, что сейчас тревожит людей. Как "Майдан" Лозницы.

— Как случилось, что в России у фильма будет название "Битва за Севастополь", а в Украине — "Незламна"?

— Фильм запускали два года назад. Оставить название "Битва за Севастополь" — это требование прокатчика "20 век Фокс". Для Украины же было принято решение изменить название. Было множество вариантов, к примеру, "Жінка-смерть", "Постріл на світанку", что-то там еще... Сидели, шутили, думали как лучше переименовать, и в итоге выбрали "Незламна". Ну, а мне как режиссеру оно нравится, ведь раскрывает характер Людмилы Павличенко. Она была сильной и великой женщиной, и не ломалась, как бы ей сложно не было.

— Насколько ситуация в стране повлияла на съемки фильма?

— Мы вместе с исполнительным продюсером старались решать вопросы, связанные со съемками, по мере их поступления. Мы понимали, что едины, что нам нужно снимать кино, и находили выход из положения. Например, снимали под Киевом или Хмельницким. Поле — везде поле. Наши художники могли с легкостью превратить поле под Киевом, например, в поле в Крыму.

Кровавые сцены. В кадре — максимум реалистичности.

— Вы сняли кино о войне. А о чем бы вы никогда не снимали?

— Пожалуй, запретной темы нет. Меня больше интересует не сама тема, а средство ее выражения. К примеру, порнуха — тоже ведь своеобразная форма отражения темы любви, не так ли? Но мне ближе то, как о любви повествуется в "Ромео и Джульетте". Нет плохих тем — есть плохая интерпретация. Поэтому я, наверное, не буду снимать кино, где продюсер или актер будут представлять тему иначе, чем я. Хотя кто его знает, вдруг мне предложат такой космический гонорар, что я отброшу все свои принципы в сторону (смеется)?

— Вы пришли в киноиндустрию в начале девяностых, в переломное для страны время, когда эта сфера переживала упадок. Помните, как справлялись с трудностями?

— Конечно, помню! Может, в это не сильно верится, но я всегда пытался во всем видеть светлую сторону, извлечь какой-то позитив даже в те беспросветные времена. Да, зарплаты были маленькими, перспектив не было. Но все равно без дела не сидел — всегда над чем-­то работал, что­-то снимал. Особенно много было документальных фильмов. Мне повезло познакомиться и пообщаться со многими великими личностями, и я могу благодарить судьбу уже как минимум за это. Я ведь снимал Александра Солженицына, Игоря Моисеева, Тонино Гуэрра, Бориса Васильева... Это такой багаж, который останется на всю жизнь. Времена не выбирают — в них живут и умирают. Я — жил.

— А чем вам запомнилась работа с Солженицыным?

— Меня поражало его умение работать и концентрироваться. Когда он писал — а он это делал, стоя за пюпитром, — то находился в своем пространстве. Что бы вокруг ни происходило, он создавал какую-то абсолютно креативную и несуетливую ауру и творил. Глядя на него, думаешь: а вот бы иметь хотя бы пять процентов этого умения собираться с духом. У него стоило поучиться работать!

— Когда вы работали в фильмах оператором, вас не задевало, что вся слава шла режиссеру?

— Не очень. У режиссера ведь ответственность в разы выше. Если ты так этого хочешь — пожалуйста, снимай свое кино. А вообще есть много операторов, которые известны во всем мире и прославились именно своей деятельностью. К примеру, тот же "Бердмэн" получил четыре "Оскара", один из которых вручили оператору.

— Что вас вдохновляет как художника и что помогает бороться с ленью?

— Ну, вот пару минут назад по коридору прошла звукорежиссер Маша. Она вчера работала весь день, уехала поздно, а сегодня пришла на работу с чистыми волосами, красиво накрашенная, в симпатичной обтягивающей юбке — вот она меня вдохновляет. А еще — красота, дети, жена, еда, снег, небеса, литература, музыка, театр, фотографии моих предков, которые на меня смотрят. Но все это и мешает. Те же книги — их ведь так много, а прочитать хочется все! А по поводу лени — зачем с ней бороться? Просто нужно однажды "налениться" настолько, чтобы уже было лениво лениться.