В Киеве настоящая беда с театрами. Бесконечные скандалы в Национальной опере. Объявил о сворачивании работы "Даха" Влад Троицкий. В статусе "бомжа" знаменитый театр на Подоле. До сих пор неясно, останется ли в Киеве Раду Поклитару… А в это время Киевский Молодой театр презентует новую, третью, сцену. 12 сентября спектаклем "Загадочные вариации" по пьесе Эрика-Эммануэля Шмитта Молодежный открывает свой 35-й сезон.
— Андрей, первым спектаклем, который вы поставили в статусе худрука в Молодом театре (после того, как Станислав Моисеев стал "преемником" Ступки у франковцев) оказались "Загадочные вариации" Шмитта. Это пьеса, специально написанная для Алена Делона. У вас играют тоже звезды – Алексей Вертинский, Станислав Боклан. Почему именно эта пьеса?
— Сегодня существуют разные толкования понятия "современная пьеса". Кто-то, к примеру, уходит в стилистику документального театра, пишут документальную драму. Шмитт не "летает" в облаках и прекрасно понимает, что живет в эпоху постмодернизма. Драматург использовал весь накопленный до него драматургический опыт для того, чтобы создать эту высококлассную пьесу. Кстати, я не думал, что "Вариации" станут первой пьесой, которую я поставлю в Молодом. И даже не предполагал, что возьму в работу таких замечательных актеров, как Стас Боклан и Алексей Вертинский.
Когда узнал, что на "Французскую весну" в Киев едет сам Шмитт, решил, что к его приезду нужно "что-то" сделать. Чтобы культовый драматург знал, что мы его любим и уважаем. И вспомнил про эту пьесу. И понял, что для нее у нас есть идеально подходящие исполнители. И мы в очень короткий срок — за два месяца — сделали этот спектакль.
— Вы непосредственно общались с этим всемирно известным драматургом, пьесы которого среди самых аншлаговых в СНГ?
— Конечно общался! Сам Эрик-Эммануэль Шмитт произвел на меня колоссальное впечатление при общении. Он простой и незвездный человек, не смотря на его международную популярность. Это действительно человек мира. Он настолько находится "над" мелочными проявлениями успешности, что сразу проникаешься к нему доверием. И те два дня, которые он был у нас в Молодом театре, меня покорили. С ним можно говорить на любые темы. Он по образованию философ. Он так много знает про жизнь, что любому человеку было бы полезно с ним поговорить.
— У Эрика-Эммануэля во Франции есть "свой" театр… Тем не менее, говорят, он гораздо популярнее в России, чем у себя дома. Кстати, если сравнивать прогресс в театральном искусстве – в Украине и в России – на чьей стороне, на ваш взгляд, было бы преимущество?
— Думаю, не всегда в нашу пользу. Мне звонили недавно сейчас из Театра на Фонтанке в Санкт-Петербурге. Они хотят приехать к нам на гастроли. Так вот приезжают полностью за свой счет. Не хотят от нас даже денег. Продавайте билеты, говорят, и все! В чем ваш интерес, спрашиваю? Они отвечают: "Нам все оплачивает государство. У нас есть договор, контракт с государством, что мы обязаны поехать на гастроли в другую страну, допустим, в Украину". Поэтому их даже не интересует заработок — их интересует только культурный обмен. В России есть государственная программа развития национального театра. Эта программа существует в целом комплексе культурного развития страны. И это не просто "отдельные" акции, это целое направление. Там понимают: культура — это продукт, который можно продать даже не за деньги, а за имидж, за имиджевое восприятие страны и т.д. Это — престиж страны.
У нас, к сожалению, такой программы на сегодняшний день нет. Поэтому мы не можем себе позволить ни гастроли, ни каких-то масштабных постановок.
Между тем, я все-таки пригласил сейчас на постановку в Молодой режиссера из Лондона Кэролайн Стейнбейс. И это благодаря Великобритании, где существует программа точно такая же, как и в России: программа развития и распространения своей, национальной культуры по всему миру. "Им" выгодно, чтобы "мы" знали о них. Чтобы мы видели их спектакли, читали их книги, смотрели их пьесы. Они системно вкладывают в это деньги.
— Какую пьесу ставит у вас в театре британский режиссер?
— Это пьеса "І мені вже однаково, як ти там" Оксаны Савченко. Эту пьесу выбрал лондонский театр Royal Court, у которого существует программа отслеживания самых интересных пьес во всем мире. Молодые таланты выискивают и дают им возможность свои пьесы поставить на сцене. И таким вот образом об этой пьесе узнали в Британской Раде в Украине.
— Давайте вспомним ваш первый фильм "Мамай" режиссера Олеся Санина? Что для вас значит эта картина? Какие трудности были на сьемках? Быстро ли укротили коня? И часто ли отказываетесь от кинопредложений и сериалов сейчас?
— Этот фильм — какой-то феномен! Его мало кто видел. Но о нем все знают и все о нем говорят. У меня в каждом интервью спрашивают об этой роли. Хотя он не был в прокате. Его не показывают по ТВ. Это поэтическое кино. Была попытка соединить разорвавшуюся цепь времен. То, что было в кинематографе сделано Осыкой, Параджановым. Ведь было же такое замечательное явление — украинское поэтическое кино. И вот Санин сделал такое кино.
Попал я в фильм достаточно просто. Потому что мы дружили с Саниным на почве украинской автентики. Мы занимались фольклором. Изучали игру на "умерших" народных украинских инструментах. Изучали изготовление этих инструментов. Поскольку казак Мамай с кобзой, а я в то время только сделал себе кобзу и изучал "по нотам" последнего достаточно известного слепого кобзаря в Украине.
Сыграло роль не только то, что я был "молодой подающий надежды актер", но и то, что я к тому времени уже сыграл главную роль в кино. Это была роль Григория Сковороды… И, очевидно, я подходил для роли Мамая. Просто как человек, который проникнут украинской культурой, украинской мелодикой, фольклором. А так и есть! Мы изучали тогда украинские народные песни, народную живопись. Я жил в этом мире. И само собой получилось, что снялся в главной роли в "Мамае".
— А напомните, в каком фильме вы сыграли великого украинского философа Григория Сковороду?
— Этот фильм называется "Пейзаж души после исповеди". Я учился тогда на втором курсе. И меня пригласили сняться в этом картине. Важный момент: сам Богдан Ступка должен был играть Сковороду — уже пожилого, перед смертью. А я — Сковороду в юности. И меня подбирали по той причине, что я режиссеру показался чем-то похож на Ступку. То есть я, по его мнению, мог бы быть "молодым Ступкой". Естественно, потом это все переигралось. То ли у Ступки не было времени? То ли по сценарию они в чем-то не сошлись с режиссером? Я этого не знаю. В общем, сценарий переписали. И мне пришлось играть Сковороду в старости. Это был 1994 год. Философский фильм получился. Его раньше часто показывали по ТВ.
— Уже год вы возглавляете Молодой театр. А в этой труппе работает супруга бывшего худрука Станислава Моисеева – актриса Римма Зюбина. Как складываются отношения нового руководителя и этой "примы" театра? Следует ли ей рассчитывать на новые роли и на статус первой актрисы при новом главреже?
— Если честно, я не очень-то приветствую понятие "прима". Мне кажется, оно осталось в XIX—XX веках. Есть ведущие актеры. То есть те, на ком держится репертуар. Сегодня Римма Зюбина — одна из таких актрис. На ней держится репертуар. И многие спектакли, в которых она играет роли (иногда даже не главные), они в репертуаре. На нее ходит зритель. Она любима зрителем. Сейчас она репетирует одну из главных ролей в нашем премьерном спектакле "Ангельская комедия". Мы с ней редко видимся и редко общаемся. При этом у нас абсолютно нормальные отношения.
— А ждать ли зрителям новых ролей таких любимых артистов как Тамара Яценко, Лилия Ребрик, Алексей Вертинский, Станислав Боклан?
— Безусловно! Вот у меня документ на столе лежит с отметками напротив фамилий (показывает большой разграфленный лист) — по количеству спектаклей. Мне нужно, чтобы против каждой фамилии стояли отметки. Чтобы каждый актер имел роль, репетировал, работал, развивался. Этим я занимаюсь. На самом деле это сложно. Потому что труппа большая, индивидуальности разные.
— В таком случае расскажите подробнее о планах театра на будущий сезон.
— Что касается планов… Есть большая и малая программы. Расскажу о большой. 5-6 октября премьера английского режиссера Кэролайн Стейнбейс по пьесе драматурга Оксаны Савченко "І мені вже однаково, як ти там". Возможно, спектакль будет иметь другое название (но пока так). Вслед за ним в ноябре Лев Сомов представит спектакль по пьесе знаменитого итальянского драматурга Аннибало Ручелло "Фердинандо". Сомов сделал на основе пьесы свою версию — "Ангельская комедия".
К Новому году готовим мюзикл для всей семьи "Принцесса Лебедь". Молодой режиссер, студент Эдуарда Митницкого и мой в том числе, — Илья Пилюк. Он сам написал пьесу-сказку. К февралю планируем премьеру по пьесе Фридриха Шиллера "Коварство и любовь". И к закрытию сезона выйдет пьеса, которую поставит Тарас Криворученко, "Метод Гренхольма".
У нас еще будут некоторые другие проекты – знаковый поэтический вечер к 200-летию Тараса Шевченко, когда мы объединим раннюю поэзию Кобзаря с текстами молодого поколения украинских поэтов начала XXI века, пригласив их выступить в нашем театре. Планируем проект "Молодой театр, молодой фестиваль", где хотим собрать не только лучшие режиссерские работы молодых за последнее время, но и расширить диапазон, включить новые номинации. Поскольку открываем третью сцену — Микросцену. И эта сцена предназначена как раз для дебютов, для молодых.
— В театре мне сказали, что вы, несмотря на должность, так и не обзавелись жильем в Киеве, живете где-то за городом. Это правда?
— Так получилось, что я десять лет работаю в Киеве и, по сути, являюсь киевлянином. Но здесь у меня нет квартиры. Мой отец военный, и так получилось, что мы скитались по всему свету. В общем, квартиры в столице у меня нет, и заработать на нее в театре невозможно. Потому я как бы "бездомный". Езжу из Василькова. Много времени занимает дорога. А если вспомнить прошлую зиму, когда пришлось ночевать в поле, то… А режим в театре такой, что иногда нужно и после спектакля остаться. И ночью возвращаться домой приходится. Всякое бывает.
— Ваша жена актриса? Она работает в этом театре?
— Жена по образованию актриса. Но в профессии она не работает. Я сумел ее отговорить от этой затеи: мне так жалко актрис и еще больше жалко актеров, потому что это настолько жестокая, неблагодарная, нервная и ужасная профессия, что можно всю жизнь сидеть и ждать своей роли и так никогда ее и не дождаться.
Хорошо, если у тебя муж — художественный руководитель театра. Но в данном случае я не хотел бы использовать свое служебное положение для того, чтобы помогать карьере супруги. Ни одного дня после окончания института она не работала в театре. Невозможно было просто в то время, а это был 1999 год, устроиться в театр. А я учился режиссуре. И нужно было снимать квартиру, за что-то питаться. Поэтому она и приняла неженское, мужественное решение, сказав: "Иди учись, а я пойду работать!" Так и работаем на разных "фронтах". У нас двое детей — две дочери. Одной 9 лет, она пошла в 4-ый класс. Второй — два года. И это моя маленькая принцесса…
Главные темы