Миличенко Ирина
Без преувеличения самый известный современный польский писатель Януш Вишневский приехал в Киев всего на несколько дней презентовать свой новый, но уже успевший стать скандальным роман "На фейсбуке с сыном". График писателя был расписан практически по минутам: встречи с читателями, автограф-сессии... Но, едва прилетев в столицу, Вишневский поехал на встречу с украинскими студентами, где мы с ним и пообщались. Войдя в строгом костюме в зал, Януш пошутил, что кроме литературы, готов ответить на вопросы по биологии и географии.
О ГИТЛЕРЕ И ЕСЕНИНЕ. Мой новый роман называется "На фейсбуке с сыном". Его главная героиня — моя мать Ирена. По сюжету она находится в аду, потому что была грешной женщиной. У нее было три мужа, два любовника… Ни одна из ее соседок не поверила бы своим глазам, встретив ее в раю. Я считаю сюжет книги абсурдным и сюрреалистичным и не верю в такую модель религии, где есть рай, ад и чистилище. Я — верующий в бога физик, который ходит в костел по понедельникам, когда там никого нет и мы с Богом можем спокойно поговорить, в том числе и о женщинах.
Так вот, в книге для меня самым важным было то, чтобы мама встретила в аду интересных людей, ведь именно там все они и пребывают. Гитлера, Есенина, Мэрилин Монро… Узнала, сам ли Есенин повесился в гостинице или ему кто-то помог, считала ли Монро Кеннеди хорошим любовником. Мой издатель в Польше перед выходом книги на всякий случай отправил ее трем адвокатам — чтобы те проверили, не обижает ли она чувства верующих. Все трое заявили, что может обидеть. Но пока не было ни одного судебного процесса.
Также в книжке есть способ увидеть собственный ДНК, вернее, рецепт. Для этого необходимо несколько капель крови, крепкий алкоголь и холодильник. Можно, конечно, использовать сперму, но это уже другая история. А еще, если мама в аду не может уснуть, то иногда подслушивает исповеди — есть даже украинская исповедь. Мама родилась в Берлине 20 апреля, в день рождения Гитлера, третьим ее мужем был поляк-узник концлагеря… Это ли не сюрреализм?
Когда мама обсуждала с бабушкой сексуальную жизнь соседок, то переходила на немецкий, чтобы я ничего не понимал, а у папы, когда он слышал немецкий, волосы на руках вставали дыбом! Но отец не научил меня ненавидеть немцев, а у матери не получилось научить меня любить их. Когда по радио звучал немецкий гимн, мама плакала и вставала по стойке "смирно", а когда слышала польский — плакала. Так что для меня это очень личная книга.
О СЕКСУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ. Попаду ли я в ад? У меня в крови достаточно тестостерона, так что ничто мужское мне не чуждо. У меня не было столько браков, как у мамы, но тем не менее. В книге я пишу о сексуальной жизни своей матери, но половая жизнь родителей — табу. Так оно и есть, я сам отец двух дочек. Мне кажется, до выхода моих книг им казалось, что секс в жизни у меня бы два раза — когда они были зачаты. Мои дочки, кстати, не читают, а слушают мои произведения в аудиокнигах. В школу они пошли уже в Германии, поэтому прекрасно говорят на польском, но медленно читают.
О ТОМ, ПОЧЕМУ НЕ ЗАВИСИТ ОТ ЛИТЕРАТУРЫ. Вообще-то я ученый. Литературой я занялся только в конце двадцатого века. "Одиночество в Сети" писал только на свой электронный ящик во Франкфурте-на Майне и не думал, что рукопись когда-нибудь издадут. В тот период мне было ужасно грустно из-за одной женщины… У меня был выбор — идти к психотерапевту или писать книгу. Я выбрал последнее, тем более, что это дешевле! Но книга была издана, стала популярна — так началась моя вторая жизнь. Можно сказать, что я живу, как шизофреник. Работаю как ученый, но встречаюсь с невероятным количеством интересных людей как писатель. Если мне становится скучно с женой-наукой, я иду к любовнице-литературе и наоборот. Книги я пишу только тогда, когда у меня есть свободное время.
Я всегда вплетаю науку в сюжет, потому что это все-таки моя профессия. Не вижу ничего странного в том, что человек, который занимается точными науками, пишет об эмоциях — уверяю вас, ученые тоже умеют любить! Да, я не гуманитарий, поэтому даже не могу сказать, в каком жанре пишу — об этом я узнаю из газет. Кстати, я не написал в жизни ни одного стихотворения. И если честно, зарабатываю много денег, занимаясь компьютерными программами — поэтому ни одно издательство не сможет указывать мне, что писать, а что нет. Я не завишу финансово от литературной деятельности — на вино и на хлеб мне всегда хватит. Так что, в первую очередь я пишу для себя, а уже потом — для читателя.
О ВДОХНОВЕНИИ. Я всегда пишу в состоянии меланхолии и в полном одиночестве. Обязательно должна звучать музыка, а под рукой должен быть бокал вина. Предпочитаю красное, но в последнее время открыл для себя белое чилийское "Шардоне". Из музыки — выбор большой. Боготворю Шумана, Рахманинова, Шуберта, Моцарта, Шопена. Но могу послушать вашу Джамалу, Леонарда Коэна, и даже хип-хоп. В текстах рэперов всегда есть какая-то будничная интересная история. Слушаю много немецкоязычных исполнителей — они тоже могут звучать красиво.
О ПЕРЕМЕНАХ В ЖИЗНИ И ПОПУЛЯРНОСТИ. Сейчас я думаю изменить свою жизнь, потому что все меньше времени остается на личные дела. Нет такой женщины, которая хотела бы со мной жить. Меня же постоянно нет дома! Я могу уделить женщине только полчаса в день — далеко не все это терпят (писатель давно расстался с женой — Авт). Каждый год 31 декабря я обещаю себе, что приму кардинальное решение по этому поводу. Но все происходит так, как и с курением — уже 4 января берешься за старое. У меня есть серьезные планы оставить Германию и вернуться в Польшу. Буду профессором в университете и буду писать книги. Не хочу сказать, что профессора бездельничают, но это не тоже самое, что работать в корпорации.
Был ли я готов морально к популярности? Я устроил все так, чтобы в Германии мои книги не издавались. Ни одна моя книжка не переведена на немецкий — я хотел тут жить спокойной жизнью, чтобы мои коллеги в офисе не смотрели на меня, как на автора бестселлеров. Конечно, есть интернет, но в немецких магазинах мои книги не купишь. Популярность проходит быстро, это издательство делает тебя известным… Как только мои книги перестанут продаваться, обо мне забудут. Меня не так часто узнают на улицах, не преследуют папарацци — я могу спокойно сидеть в ресторане с женщиной и не бояться, что из этого раздуют сенсацию.
О МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫХ БРАКАХ. Мои будущие дети смогут изучать сразу несколько языков. Моя жена полька, и дома, несмотря на то, что мы жили тогда уже в Германии, детям было запрещено говорить на немецком. Этот язык они автоматически выучили благодаря школе, улице. А дома мы говорили только на польском, я умышленно не отвечал им, если они спрашивали меня что-то на немецком. Но в польско-немецких браках есть и опасность: с немцем очень трудно жить (смеется).
О ЖЕНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ. Мне иногда признаются, что, читая мои романы, думают, будто они написаны женщиной. Я много разговариваю с женщинами. Они говорят по 32 тысячи слов в день, тогда как мужчины только 8 тысяч. Дамы изъясняютя на эмоциях. Это интересно даже с химической точки зрения. Например, я сразу могу сказать, как работает мозг женщины, когда она влюблена, а когда нет. Чтобы все это узнать, я перелопатил много книг по психологии. Думаю, нет такой книги на русском и польском, которую я бы не изучил.
Но я все равно уверен, что нет мужчины, который бы до конца узнал женщину. Это тайна должна сохраняться. Нужно каждый день, утром вставая с кровати, хотеть узнать эту тайну. Думаю, что моя мама так долго прожила с моим отцом только потому, что так и не поняла, чего он от нее хотел, а он не понял ее. Мне кажется, что любовь — самая большая форма интереса.
О ФИЛЬМЕ НА "ОДИНОЧЕСТВО В СЕТИ". Нравится ли мне? Мне всегда сложно ответить на этот вопрос, ведь режиссер — мой друг. Я смотрю на этот фильм, как на параллельный книге. Там прекрасная музыка, красивая картинка, большой бюджет. Съемки проходили в Варшаве, Берлине... Но если говорить откровенно, в этом фильме нет эмоций. Мне хотелось, чтобы люди, приходя на этот фильм, плакали. Но этого не случилось. Мне кажется, все это потому, что режиссер делал все сам, но самая большая проблема — во время съемок он не был влюблен. Хорошую адаптацию на этот фильм, как мне ни прискорбно признавать, как поляку, сделали в России. В театре в Санкт-Петрбурге поставили спектакль по роману. Премьера прошла несколько лет назад, но спектакль идет по нескольку раз в неделю и до сих пор собирает полные залы.
Главные темы