Театральные профи провалили главное сценическое шоу года

В Москве прошла церемония награждения "Золотая маска" — старожилы уже успели окрестить ее самой скучной за всю историю. Вручение театральных наград затянулось на четыре часа, а присутствовавшие в зале театралы героически высидели до конца только из любопытства. Постановка церемонии в этом году легла на плечи оперного режиссера Дмитрия Чернякова. Номинантов было такое количество, что, дабы упомянуть лишь их имена, приходилось говорить скороговоркой. Сценарий же и вовсе компрометирует видных театральных деятелей, собаку съевших на качественной драматургии: коронным и практически единственным вопросом для номинантов оказался — "Вы хотели бы прожить жизнь долгую и спокойную, или короткую и бурную?"

 

 

 Премию за лучшую мужскую роль получил Евгений Миронов, блистательно сыгравший Иудушку Головлева во мхатовском спектакле Кирилла Серебренникова "Господа Головлевы". Лучшая женская роль — у Марии Мироновой — Федры из одноименной трагедии. На фоне достаточно вялого награждения порадовало выдвижение хоть немного выделявшихся номинантов. Скажем, лучшим балетом назвали "Игру в карты", поставленную в Большом театре Алексеем Ратманским: герои — Ромео с ирокезом и босоногая Джульетта. В качестве особого новаторства отметили странное пластическое представление "Кетцаль" питерско-дрезденского театра "Дерево" — спектакль с юными артистами, изобретательно сплетавшимися почти бесполыми голыми телами в эффектное человеческое месиво.

 

 

 Сразу несколько наград получил режиссер МХТ им. Чехова Сергей Женовач: премию "за малую форму" и "лучшую режиссуру" — за постановку "Захудалого рода" (о мерзости душевного запустения, по неоконченному роману Лескова) , а лучшим "большим" спектаклем признали его же "Мнимого больного" (о спящих слугах Аргана, поставленный в Малом). И потом, уже на заключительном банкете, встречая среди столиков несколько смущенного Женовача с красными "масочными" коробками в обеих руках, члены жюри почти извинялись. "Так вышло, — говорили они, — Мы понимаем, что теперь тебя все будут бить. Но мы, ей-Богу, этого не хотели".