Александр Михайлов: "Дал сыну в челюсть, чтобы он не стал наркоманом"

Актер. Любимая роль — Иван Флягин из фильма "Очарованный странник". Всего 60 ролей в театре и 70 в кино. И этот список еще не закрыт. Фото: М. Львовски

Эх, Вася. "Любовь и голуби" смотрит уже третье поколение

"Разжалованный". Актеру за картину, где сыграл старика, не стыдно

"Круиз". Сыграл бизнесмена, но сериал 3 года не выпускают на экран

1/4

— Александр Яковлевич, к своему признанию вы пробивались издалека и долго. Не задевает вас, что молодым сейчас все достается просто — и звания, и гонорары?

— Есть ребята, которые своим трудом и талантом заслуживают это. Сережа Безруков, Костя Хабенский. Эти ребята по-настоящему талантливы. Надо просто видеть, как работает Сережа Безруков — особенно на сцене, с какой самоотдачей! Я видел, как он работает и в кино. Мы вместе играли в фильме "Есенин". В роли следователя Хлыстова я выяснял обстоятельства гибели поэта. Да, этот фильм не удался. Но упреки могут быть в адрес создателей, которые поддались давлению извне — им рекомендовали не связывать еще одну трагедию с нашими органами. И в итоге зрителям представили такой однобокий фильм, где Есенин — гуляка, пьяница и дебошир — заканчивает жизнь самоубийством. Но я был свидетелем и тех сцен, которые вырезали, где Сережка снимался блестяще, где Есенин раскрывался как гениальный поэт в своих мучениях и страданиях… Но есть и такие ребятки, которые только снялись в каком-то сериале — и у них уже нос кверху, они уже звезды с коронами и ведут себя нагло… Я уже не говорю об эстрадной этой шушере. Или вот "Наша Раша" — в жизни хорошие, талантливые ребята — Светлаков, Галустян, а пропагандируют гомосексуализм и всякий бред со скабрезностью о суровых челябинских мужиках…

— Да, это совсем не та "Любовь и голуби". Их через год и не вспомнят, а ваш Василий Кузякин уже четверть века обеспечивает рейтинг любому телеканалу. Зрители разных поколений с удовольствием пересматривают фильмы с вашим участием "Мужики!", "Змеелов" и ждут от вас новых ролей…

— В кино у меня работы сейчас немного, но кое-что все-таки есть. Вышел полнометражный фильм Владимира Тумаева "Разжалованный". Мне за эту картину не стыдно. Своеобразная точка зрения на военную тему. Там двое мальчишек играют и я — старика рядового, разжалованного комбрига. Мой герой и паренек-особист должны доставить в тыл приговоренного к расстрелу молодого лейтенанта, который всего три дня на фронте… Смотрел фильм, и у меня ком в горле. Еще сделали картину "Китайская бабушка" с Ирой Муравьевой, Ниной Руслановой — премьера была недавно на "Кинотавре". Многим нравится, а я как-то напрягся. История трогательная, по-своему смешная, но это и близко не "Любовь и голуби". Еще я снялся в 8-серийном фильме "Круиз", играю бизнесмена. И сценарий с закваской, и характер хороший, но сериал уже три года не выпускают на экран. Я как-то спросил у продюсера — одного из заместителей Константина Эрнста, почему не выходит? И тот вроде как отшутился: "Трупов у вас нет". Им нужны трупы! Вот и вся история.

— Вам успех дорогого стоил?

— За кино я заплатил легкими и серьезной болезнью, а за театр чуть не расплатился жизнью. Это связано с ролью Ивана Грозного. Я, правда, дал слово об этом уже не говорить... Спектакль сначала назывался "Смерть Иоанна Грозного". И прежде чем согласиться на роль царя, меня, конечно же, терзали сомнения. В своей трактовке я не пошел по пути осуждения или издевательства и иронии над Иваном Грозным, потому что для меня Иван Грозный — величайший царь в истории России. Он увеличил территорию России в 33 раза. За 40 лет его царствования было убито три с половиной тысячи человек — от холопов до князей: он мальчик в сравнении со Сталиным, Петром I… Репетиции давались мне очень тяжело, я терял много сил, энергии. С тревогой рассказал обо всем своему духовнику, и батюшка посоветовал мне убрать из названия спектакля слово "смерть". Но наш художественный руководитель Юрий Соломин только отмахивался: "Саша, что за блажь?!". И я ему ответил: "Иначе быть беде". До лета 95-го я успел сыграть шесть спектаклей, и началось одно за другим: горлом кровь пошла — я потерял 2,5 литра, кома, операция. Через две недели заворот кишок и вторая полостная операция. 20 кг веса долой, и полгода "Склифа" (институт им. Склифосовского. — Авт.). Я выжил. А когда вернулся в театр, сказал своим руководителям: "Я предупреждал: уберите слово "смерть", не уберете — будет трагедия". Сейчас на афише Малого театра этот спектакль называется "Три царя".

Вообще с тенью этого царя в кино и театре много странных вещей происходит. Достаточно вспомнить, что Николай Хмелев умер в костюме Грозного прямо на репетиции; для Сергея Боярского роль Ивана Грозного оказалась последней: он отыграл генеральную репетицию, но не дожил до премьеры… Олег Борисов сыграл кающегося царя в фильме "Гроза над Русью" и тоже дорого заплатил. Последней ролью великого артиста Евгения Евстигнеева был Иван Грозный в фильме "Ермак". Олег Янковский, хоть и не играл царя, но в роли митрополита Филиппа противостоял ему — это тоже последняя его роль… К этому можно относиться как угодно, но это все достоверные трагические факты.

— Какая из сыгранных киноролей вам больше всего по душе?

— Ивана Флягина из фильма "Очарованный странник" по произведению Лескова. А еще мечтал, чтобы меня сняли в роли Феди Протасова из "Живого трупа" Алексея Толстого. Но поезд уже ушел — возраст другой. А так, жалеть не о чем: 60 ролей в театре и 70 ролей в кино, и этот список еще не закрыт.

— Почему сами не снимаете? У вас же есть режиссерский опыт.

— Опыт-то есть, но не все я могу, что хотел бы. Я думаю над сценарием. Есть у писателя Юрия Бондарева такой роман "Бермудский треугольник" — потрясающая вещь. Он написал эту книгу в связи с событиями 1993 года: расстрел Белого дома в Москве. Вот бы что снять! Но я знаю, что не пустят сейчас: вот, казалось бы, цензуры у нас нет, но она есть там, где надо. Возьмешься за работу и вдруг: раз и все встанет, и ты ничего не сможешь сделать: меня или пристрелят или пойдут угрозы — это 100%. Но все равно время придет, и я буду пробивать его… А чтобы время не терять, я иду по системе Серафима Саровского, который святые слова сказал: "Создай вокруг себя, и спасешься ты, и спасутся ближние твои". Я набрал курс во ВГИКе — учу, делюсь, отдаю. Вокруг меня сейчас 30 детей — четверо моих и внук, и еще 25 студентов.

— Вы строгий руководитель?

— Стараюсь руки не выкручивать, если кого-то приглашают сниматься. Вот у меня на курсе две близняшки из Беларуси — Вера и Люба, я за два года так и не научился их различать. Их пригласили в 40-серийную картину — о людях и киборгах. И я рискнул, отпустил, хотя это и противоречит общей программе ВГИКа. Сегодня их зовут, а потом такого предложения может и не быть. Для меня самый страшный момент, когда я буду вручать им дипломы: хорошо, если хотя бы для 15% из них найдется работа. Вот что самое страшное, поэтому я уже заранее сейчас зондирую — 5 человек у меня будут работать в профессиональном театре, уже подписали договор, кто-то снимается. Пусть плавают! За два года я только одного выгнал еще на 1 курсе: талантливый парень, красавец из Сибири. Я ему говорю: "120 человек было на твое место, ты выиграл в лотерею, — пойми!" Раз поговорил, два — ну не понимает: выпивает и все! Я его выгнал. А так все остались, даже двоих еще взял. Сын Димы Певцова — Даниил, к нам из другого вуза перешел, и еще девочка, которую тоже в другом вузе отчислили за то, что она снималась в кино. А я ее взял — вижу, она хорошая девчонка...

— А по отношению к своим детям вы более суровы?

— С сыном мы много сложных моментов в жизни прошли. Я сам заставил его в армию пойти, когда узнал, что ему пришлось забрать документы со второго курса театра-студии Олега Табакова. Он служил в ПВО — в одной из подмосковных частей и, видимо, у него не сложились отношения с "дедами". Когда я к нему приехал, он в медчасти лежал, и его никто не лечил: весь изуродованный, с заражением крови — у него 18 узлов на венах. Я к нему зашел, и он мне прохрипел: "Пап, дай закурить". Так он сигарету пальцами взять не мог. Я там такое устроил этим подонкам! Добился, чтобы его перевели в нормальный госпиталь, а там санитарочка, которая вкалывала обезболивающее, оказалась слишком "доброй" — передозировала. Когда Костик вернулся из армии, я замечаю — ба-бах: раз, другой, третий — подсел! И я тогда с ним поговорил по-мужски: врезал ему в челюсть. И сказал: еще раз таким увижу — убью! Он — молодец, справился. И уже когда Костя стал известным радиоведущим, у него брали интервью и он мужественно ответил мне, так большими буквами в заголовке и напечатали: "Спасибо, батя, что ты дал мне по морде, и я не стал наркоманом!" Сейчас у него все нормально, не пьет, не курит, растит сына — моего внука, которого я называю Александр Второй.

— Вам комфортно в сегодняшней России?

— Нет. Но я никуда из России не уеду. Я русский человек, и это моя земля, моя грязь, мои помои, мои недостатки. Здесь могилы моих предков. Я сейчас политику стараюсь не трогать и не хотел бы перед читателями обнажаться до белья, говорить: я вот такой! У меня много обязательств перед людьми, например, я вхожу в офицерский состав Черноморского флота, частый гость на крейсере "Москва". И для меня была абсурдной конфронтация Украины с Россией, к которой привели ваши Ющенко и Тимошенко. Мы же одной крови, славяне, у нас же общая история, мы не только крещенные Владимиром! Слава богу, у руля сейчас более-менее мудрый человек — я имею в виду Януковича. Я его знал и до того, как он стал президентом. Да, он со своими прибамбасами, но в целом у него все-таки более здоровая политика.

— У вас всегда были особые отношения с морем…

— Да, я с морем общаюсь, уважительно к нему отношусь — на вы. Я же многое повидал: после ремесленного училища все-таки попал на флот — бороздил просторы Тихого океана. Это после 9-балльного шторма. Когда мы чудом вернулись во Владивосток, мне мама прямо на пирсе сказала: "Или я, сынок, или море!" Я же с детства бредил морем, но маму не стал обижать, сошел на берег… А уже, став актером, со мной случилась история в Средиземном море. Мы были на гастролях в Ливии по приглашению Муаммара Каддафи. На пляже, помню, Юра Соломин — режиссер наш, девчонки и больше никого. Ну я поплыл, демонстрируя стиль, и меня вдруг стало уносить. Я рванул назад так, что левую руку выбило. У меня же травма была — я как раз только после съемок "Очарованного странника", где упал с 3-метровой высоты: сломал два ребра и выбил руку — и на сцене я играл в корсете. А тут хотел показать, какой я моряк бесстрашный. Шторм был балла три, но я попал на отлив — течение мощное, по водорослям заметил, с какой скоростью их уносило. И я понимаю, что могу не выплыть. Но паниковать не стал, собрался — перевернулся на спину, прочитал "Отче наш" и стал лавировать между волнами, подстраиваться корпусом, чтобы меня не сносило. Больше получаса промучился — потом вижу, водоросли остановились, отлив закончился, и я стал по чуть-чуть подгребать одной рукой к берегу. Когда выполз на песок, меня рвало, я потерял сознание. Но никто из наших так и не понял, что я мог утонуть. Только через полгода Юре рассказал, что со мной было на самом деле. С морем шутить нельзя!

"ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ": ЧП НА СЪЕМКАХ

"Трагикомичный эпизод случился со мной в Батуми, когда я падал по замыслу режиссера "Любовь и голуби" Владимира Меньшова в открытое море — спиной с чемоданом, — вспоминает Александр Яковлевич. — На шесть дублей у меня было шесть запасных сухих комплектов рубашек и брюк. А вот галстук — только один! Под водой мне помогали раздеться два водолаза, и всплывал я уже в семейных трусах. Снимали мы в ноябре — прохладно уже было +14. Людмила Марковна Гурченко подгоняла всех: "Пусть длинный этот Михайлов быстрее прыгает, а то я уже окоченела!". Я прыгаю, а Меньшов говорит, что раздеваться под водой раз в пять надо быстрее! Но после первого дубля галстук хорошо не просушили и водолазы не могли его развязать! Все сняли, а галстук не поддается. Они тянут, а узел только затягивается, и все это же под водой! Но у них задача: раздеть актера до трусов — и они выполняют ее. А я уже захлебываться стал, стал брыкаться — одного ударил по скафандру, другому ногой между ног. И тогда случайно я увидел у одного нож на боку — стал хлопать его, а у него глаза обезумевшие, но мысль все-таки промелькнула, и он понял — срезал галстук ножом. Конечно же, этот дубль мы сорвали. "Скорая" была, откачивание… В фильм вошел третий дубль — костюмер уже просто наживила разрезанный галстук на ниточки, и он срывался одним движением…".

"МЛАДШАЯ ДОЧЬ — ГОТОВАЯ АКТРИСА!"

Михайлов с женой, сыном Владом и дочкой Акилиной

О своих дочерях актер рассказывает с большим удовольствием. "У меня две девочки — старшая Настя и маленькая Алинка, — говорит Михайлов. — Настя сейчас во ВГИК первый курс окончила. Поступать я ей не помогал, наоборот, пытался отговорить — на своем примере показывал, что это — чудовищная профессия. Я вот сейчас все переосмысливая думаю — лучше бы я в море ушел, был бы капитаном. Но она же у меня со школы безбашенная — и ситуация там такая была, что ей едва тройки натянули по физике и математике. Ну и куда идти, кроме как в актеры?! Да и там Настю уже было отчисляли: проспала генеральную репетицию! И я не заступался, хотя на кафедре мой голос не последний, говорю: "Хотите — выгоняйте". Дали ей шанс — отрывок сделать. Она сыграла Дуню в отрывке со Свидригайловым из "Преступления и наказания". И так сыграла, что вся комиссия просто отпала! Будет учиться дальше, сейчас у нее съемки какие-то будут… Что дальше? Будущее покажет. Ну и эта растет тоже, маленькая. Акилине сейчас 8 лет. Ух у нее характер! Пытается управлять мною. Я ей позавчера, клянусь, ремнем врезал! Она вся в мою мать — волевая, жесткая, с голосом, ну и у нее свои тараканы, что ты! Уже готовая актриса. Очень хорошо поет, и любимая песня ее — "За фабричной заставой, где закаты в дыму, жил парнишка кудрявый, лет 17 ему…". Я ее спрашиваю, чем тебе нравится эта песня? Она отвечает: "А мне мальчик нравится — как он погибает, кровью обливается…" Такие образы выдает! Она здорово эту песню поет. Стараюсь ей время уделять, но не всегда его хватает — больше жена с ней занимается. У меня же кроме курса во ВГИК, еще две антрепризы непростых — "Старая дева", где Инна Чурикова и Зинаида Шарко, и с Ниной Усатовой у нас интересная пьеса — "Любовь не картошка, не выкинешь в окошко". Я получаю удовольствие от этой работы. Из театра я ушел 6 лет назад, зато с антрепризами за это время всю Россию с Украиной объехал, побывал во многих странах. Так что я не жалею ни о чем".

ОТ СЛЕСАРЯ ДО НАРОДНОГО

Имя: Александр Михайлов
Родился: 5.10.1944 в Читинской обл. (Россия)
Карьера: Народный артист России (1992)

До театрального вуза (1965) был слесарем и моряком. Первую роль в кино (бригадир сварщиков Углов в фильме "Это сильнее меня") сыграл в 1973 г. Лучший актер года в СССР за роли в кино "Мужики!" (1982) и "Змеелов" (1985). Наибольший успех у зрителей — "Любовь и голуби" (1984). В 1985-2004 гг. — артист Государственного академического Малого театра. Личная жизнь: в 1968 г. женился на дочери адмирала флота Константина Мусатова — Вере, у них родился сын Костя (1969). В 2001 г. женился второй раз на экономистке Оксане, усыновил ее ребенка от первого брака — Влада Васильева (1984). Оксана родила 58-летнему Михайлову дочь Акилину (2002). У актера есть и "тайная" дочь Настя Михайлова (1991), имя ее мамы не упоминается ни в одной биографии актера.