Богдан Ступка: "Я бы своего сына убить не смог"

— Богдан Сильвестрович, как вы готовились к этой роли?

— Я просто читал Гоголя. В школе ж так учат, что ничего не помнишь. Думаю, много людей ни разу не перечитывали после школы это произведение. А вы читали?

— Да, и перед беседой с Вами перечитывала...

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— И как?

— Ваш персонаж тронул душу до слез…

— Почему? Он начал войну, убил своего сына… Я бы не убил своего сына. Даже если бы он предал так, как Андрий. Я бы не смог. А Тарас одного сына убил, второго — потерял, самого спалили, многих казаков порубали… Сколько смертей! Если кто за идею воюет — то беда. Большевики тоже были за идею, а поубивали народу ой-ей-ей! Когда он с сыновьями приехал на Сечь, дети не нюхали пороху. И вся их наука закончилась на Запорожской Сечи. Ему захотелось показать детям войну, как он говорит, погулять… Как же за ним плакать при таком результате? Ему кошевой говорит, что перемирие подписали с турецким султаном, а он говорит: "Давай, погуляем? Мои сыновья хотят погулять!". В этом и есть Тарас Бульба. Я все съемки думал, как мне все это оправдать, что подставлять под это?

— Неужели вы не можете найти ему ни одного оправдания?

— Увы, нет. Я его понимаю — через боль, но понимаю. Мне Бортко (режиссер картины. — Авт.) говорит: "Вы — либерал, вам было бы нелегко убить человека. А во времена Тараса это было легко сделать". Да, я воспитан несколько иначе.

— Вы часто оправдываете своих персонажей?

— В позитивном я ищу негативное и наоборот. А вы знаете, что было две редакции "Тараса Бульбы"? В первой, изданной в 1835 году, в Миргороде, никто не сжигает Тараса Бульбу. Его бьют по голове, он приходит в себя, опять бьют, опять приходит, но в конце остается жив. А есть редакция 1851 года, которую и мы знаем (где Бульбу сожгли, привязав к дереву. — Авт.). Почему так — я не знаю, об этом мог рассказать лишь Гоголь.

А еще я получил письма от исследователей творчества Гоголя, где сказано, что такой герой был на самом деле. Был полк то ли под Ивано-Франковском, то ли на Тернопольщине, на Днестре. И легенды ходили по этой земле, как спалили казака. Были там и курганы, и дуб, на тот момент все это была Речь Посполита. И Гоголь проезжал по этим землям, услыхал легенду и записал.

— Сейчас одни говорят, что украинское кино есть и успешно развивается, другие считают, что те зачатки, которые есть, и кино-то назвать нельзя. Что скажете вы?

— То есть оно, то нет его. Вот Санин про Мамая снял фильм, Кира Муратова — то "Два в одном", то еще что-то снимает, Ильенко — "Мазепу"... А кроме — сложно сказать, что есть. Почему этот наш фильм, про "Тараса Бульбу", наши грозились, грозились снять, а приступили к съемкам россияне? Хотя Бортко вон тоже в киевском театральном институте учился. Мама в нашем театре работала актрисой. А отец — режиссером в Москве, а после в Одессе. Я работал вместе с его отцом, мы ставили спектакль во Львове, в театре Марии Заньковецкой. И в картине играют украинские актеры в том числе.

— Вы, говорят, любите исторические костюмы. За что?

— Мужики очень любят переодеваться, больше, чем женщины. Возьмите историю костюма, и вы увидите, что, начиная от папуасов, что для себя только мужчины не придумывали! Мужики – как петухи, только бы перед женщинами вертеться. А в костюме намного органичнее себя чувствуешь, когда играешь. Вот, например, я надеваю костюм байроновской эпохи, и хожу по-другому, и разговариваю. Надеваешь костюм под саблю, ты — один, под шпагу — другой. Фантазия твоя работает, костюм тебя вдохновляет. В нем ты уже другой человек.

— Ваш сын, Остап, тоже снялся в этом фильме. Вы не обговаривали его роль казака Вертихвоста?

— Нет, он взрослый человек, давно делает все сам, как знает. Я уже давно над ним не стою, как над маленьким ребенком: ему стыдно, а мне — неудобно. Он сам читает Гоголя, ему интересно. Кстати, это он принес мне два варианта, два издания.

— Тяжело нести бремя живой легенды украинского кино?

— Пусть говорят, что хотят, а я живу, как живу и всегда хочу спать.

Читайте также: "ТАРАС БУЛЬБА": ЧЕГО НЕ УВИДЯТ ЗРИТЕЛИ