Мировое признание пришло к Юрию Кнорозову, когда он разменял третий десяток. Ученый изобрел систему дешифровки письменности майя. Историки и филологи бились над этой тайной веками, старательно исследуя святыни древнего племени по всей Мексике, но все их попытки ни к чему не приводили. Кнорозову удалось открыть секрет не выходя из кабинета, листая страницы древних книг. Открыв величайшую тайну человечества, он одновременно создал свою. Ведь вся его биография полна необъяснимых и даже порой мистических фактов.
ЮНЫЙ ГЕНИЙ. Долгое время в старинном особняке под Харьковом, где родился Кнорозов и где прошли его детство и юношеские годы, хранились необыкновенные рисунки, напоминающие с первого взгляда обычную детскую мазню. Корявым мазком еще в три года будущий дешифровщик рисовал диковинных животных и подписывал их какими-то невообразимыми каракулями. Оказалось, еще не научившись русскому алфавиту, он царапал карандашом иероглифы, идентичные тем, что были у загадочных майя. Где и как ребенок мог их видеть — до сих пор тайна. Став взрослым, ученый так и не смог объяснить этот факт своей биографии. Таких загадок было немало. "О своем детстве он рассказывал очень забавно и приводил в шутку случай, объясняющий его успех в дешифровке. Вроде бы в детстве братья ударили его по лбу мячом, после чего он стал видеть все по-другому... Уже в пять лет он научился писать. Причем делал это так же необычно — он освоил зеркальное письмо и выводил слова зеркальным способом", — рассказал директор центра краеведения ХНУ им. Каразина профессор Сергей Куделко.
КЛЮЧ К СЕКРЕТУ. Считается, что Кнорозов покинул Харьков в 1940 году и поступил на исторический факультет МГУ. Но в ХНУ хранятся документы, где указана другая дата — 1941 год. "Война украсила его биографию, — вспоминает в своих статьях подруга Галина Ершова. — Он не участвовал во взятии Берлина. Но, по официальной версии, именно из Берлина в качестве военного трофея он привез две важные для исследователя майя книги, якобы спасенные из горящей библиотеки. Когда советская идеологическая машина была разрушена, Юрий Валентинович пытался избавиться от этой "дурацкой и нелепой" (как он сам говорил) легенды и по-новому представить те события: книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки и оттуда были взяты советскими офицерами". Ответы на вопросы, как книги попали к нему и зачем офицерам понадобились такие издания, как "Кодексы майя" в гватемальской публикации братьев Вильякорта, ученый унес с собой в могилу. "Еще в университете, за несколько лет до того, как он начнет читать старинные книги, ему попалась опубликованная в 1945 г. статья "Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема". Эта публикация резко изменила научные планы ученого, — говорит Сергей Михайлович. — Кнорозов не понимал: "Как это, неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может быть не разгадано другим".
КАБИНЕТНЫЙ УЧЕНЫЙ. Младшим научным сотрудником Кнорозов попал в Музей этнографии народов СССР. Так начался ленинградский период жизни историка. "Он поселился в самом музее, по стенам развесил зарисовки иероглифов. Из мебели были только письменный стол и солдатская койка. Рассказывают, что уже тогда под столом стояла батарея бутылок — беда, которая преследовала его всю жизнь", — говорит Ершова.
Всего за пять лет, не выходя из кабинета, Кнорозов сделал то, что не удавалось до этого армиям ученых. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. Предстояла защита кандидатской, но материал противоречил высказываниям Энгельса, перечеркивая одну из его догм, что могло обернуться большим скандалом. "Как рассказывал сам Юрий Валентинович, он шел на защиту и не знал, чем все закончится, допуская даже самое кошмарное — обвинение в ревизионизме марксистского учения и арест. Но ему на защите присвоили звание не кандидата, а сразу доктора исторических наук. Это стало научной сенсацией в Советском Союзе. Казалось парадоксом: ни разу не побывав в Мексике, советский исследователь сделал то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования майя. Не выходя из кабинета, он дешифровал древнее письмо, опираясь на тексты рукописей, что позволило ему в последующем придумать оборонительную фразу: "Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам".
ВТОРАЯ РОДИНА. Начала налаживаться семейная жизнь, он женился на любимой женщине, но после родов сильно заболела жена. "Батарея бутылок выстраивается под письменным столом", — вспоминает Ершова. Только в 1990 году он побывал на второй родине, так он называл Мексику, по приглашению президента Гватемалы. В 1995 году Кнорозов получил награду в посольстве Мексики — серебряный орден Ацтекского Орла. Тогда он сказал по-испански: "Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем". Весной 1999 года его не стало. Так случилось, что величайший сын человечества умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Похоронили ученого на окраине Петербурга.
КЛЮЧ ФРАНЦИСКАНСКОГО МОНАХА. Символы, оставленные племенем майя, привлекли внимание ученых еще в 1822 году. В Лондоне появилось сообщение капитана драгун Антонио Дель Рио о руинах города майя в Паленке (Юкатан, Мексика). Все попытки прочитать, что отмечено на стенах разрушенного города, ни к чему не привели. Ближе всех к дешифровке письма подошел в 1881 году француз Леон де Рони. Он первым прочел слово, записанное алфавитными знаками, и считал, что "алфавит Ланды" мог быть ценным ключом. К середине ХХ века в США сложилась целая школа майянистов, которую возглавил англичанин Эрик Томпсон. Он сразу заявил, "что Ланда ошибся в попытке получить алфавит майя у своего осведомителя. Знаки майя обычно передают слова, изредка, может быть, слоги сложных слов, но никогда, насколько известно, буквы алфавита". В то время как школа Томпсона станет самой авторитетной в изучении жизни майя, на другом континенте к Кнорозову попадут две книги из немецкой библиотеки. Прежде всего он перевел их со староиспанского на русский язык. И понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке письма майя.
МЕКСИКАНЕЦ В ДУШЕ. Под конец жизни харьковчанин по происхождению, ленинградец по прописке и мексиканец в душе, слушая вместе с президентом Мексики Салинасом де Гортари концерт Паваротти в Чичен-Ица, сказал фразу, многократно повторяющуюся и сегодня мексиканцами: "Великий певец значительно уступает великолепному юкатанскому хору, исполнявшему кантату о Кукулькане. Ведь у итальянца техника, а у юкатанцев — душа". В то время Кнорозов готовил монографию и жил в тропической сельве у Карибского моря рядом с индейцами майя и в двух шагах от древних пирамид. Он наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней и дышал тем же воздухом, что и индейцы сотни лет назад.
Александр Пасюта
Главные темы