РЕБЕНОК ПОГИБАЛ, А МАТЬ НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО "САМО ПРОЙДЕТ"...

Восьмилетняя Яна Зубчик из Волынской области родилась с тяжелым пороком сердца. Врачи советовали ехать на операцию в Киев, но у ее мамы, сельского шофера, не было денег даже на билет... Помог американский фонд "Украинский дар жизни", и Яну прооперировали в Нью-Йорке. В Украине от сердечных заболеваний страдают более шести тысяч детей. На что им рассчитывать?

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫХ ФОНДОВ НА ВСЕХ НЕ ХВАТИТ

К тому же диагнозы побывавших в Америке детей не были сверхсложными. К примеру, "тетрада Фалло", от которой страдала Яна. Эту операцию Николай Амосов сделал около 40 лет назад. А сегодня она "на потоке". Но почему же возможности нашей хирургии не используются в полной мере? Чтобы выяснить это, я отправилась в НИИ сердечно-сосудистых заболеваний, более известный как "клиника Амосова".

-- Я считаю, что нет причин отправлять детей на лечение за рубеж, -- говорит член-корреспондент АМН, профессор Михаил Зиньковский. -- Пожалуй, единственное преимущество западных клиник -- более высокий уровень послеоперационного выхаживания. Это особенно важно для грудничков. У нас ведь ежегодно рождается почти 6 тысяч детей с пороками сердца, и 40% из них умирают на первом же году жизни. Но именно их иностранцы и не рискуют брать: в таком возрасте ребенка и до Киева-то не довезешь, не то что в Америку.

-- Но что же мешает нам их спасать? Неужели только высокая стоимость операции?

-- Слухи о баснословных ценах сильно преувеличены. Скажем, сегодня я оперирую мальчика с врожденным пороком сердца. Стоит это 720 гривен. Но мы позволяем платить по частям, оперируем и в долг. Отказаться же от оплаты нельзя: эти деньги в буквальном смысле слова вкладываем в больного -- покупаем клапаны, аппаратуру, медикаменты.

"ЧТО УГОДНО -- ЛИШЬ БЫ НЕ ПОД НОЖ"?

...На операционном столе -- шестилетний Витя. Хирурги уверяют меня, что все будет хорошо, случай несложный. Но когда сердце мальчика останавливают на несколько минут, чтобы "не мешало" работать врачу -- мне становится не по себе. А что, если?.. "Все идет по плану, -- успокаивает анестезиолог Борис. -- Сейчас Михаил Францевич его залатает и опять "включит". Через несколько минут сердце мальчика вновь "запускают". Операция окончена...

Витя -- 109-й пациент профессора Зиньковского в этом году. Цифра мизерная: раньше он делал более 300 операций в год. Но в последнее время "институт сердца" работает лишь на 20%. Больные не идут...

-- Витю надо было оперировать еще лет пять назад, -- говорит Михаил Францевич. -- Тогда бы он не отставал от сверстников в развитии: ему в школу идти, а он весит всего 19 килограммов! Но у людей психология такая: что угодно -- лишь бы не под нож. У многих пропало доверие к медицине. Переступив порог больницы, человек чувствует себя бесправным. Там хотят не помочь ему, а только "содрать" побольше денег. Персонал жесткий, хамоватый. И вообще, там страшно. Да что говорить, если даже академика Амосова нам пришлось два года уговаривать лечь на операцию! "Мне уже 85 лет, как-нибудь дотяну", -- отмахивался он.

...Иришке три месяца. У нее от рождения были смещены аорта и легочная артерия. Эта ошибка природы угрожала ей смертью. Две недели назад ей сделали операцию. Врачи гарантируют, что девочка ничем не будет отличаться от сверстников. Но сколько "крови" стоило уговорить родителей согласиться на операцию!

-- Счет шел не на дни, а на часы. И тут прибегает ее мама и заявляет, что у бабушки, дескать, тоже был порок, но потом "сам прошел", -- вспоминает Михаил Францевич. -- Это полный бред, настоящий порок нужно только оперировать. Самое печальное, что ложную информацию родители получают и от самих врачей.

КТО ОТВЕТИТ ЗА ОШИБКУ?

Пятилетний Сережка во время осмотра засыпал прямо на стуле. Всю ночь они с родителями ехали сюда из Запорожья. Михаил Францевич подбирал самые осторожные слова, но все же они -- как гром среди ясного неба. Приехали слишком поздно, мальчику уже нельзя помочь. Операцию надо было сделать еще в первые месяцы жизни...

-- Но ведь мы были у врача сразу после того, как он родился! Почему же нас тогда к вам не направили? -- спрашивает мать, глотая слезы. -- Участковый терапевт, Надежда Ивановна, сказала, что можно и подождать. Пусть, мол, подрастет, сил наберется... Но ему становилось все хуже.

-- Мальчика могла спасти несложная операция, но какая-то Надежда Ивановна об этом не знала! -- с горечью говорит Михаил Зиньковский, когда за посетителями закрывается дверь. -- И вы думаете, она за это ответит? Профессиональный уровень многих педиатров и кардиологов, особенно в областях, не просто низок -- ужасен. Они понятия не имеют о том, какие операции делают в нашем институте. Вот вам и ответ на вопрос, почему наши дети умирают...