ПЛОМБУ ДЛЯ ЗУБА ИЗОБРЕЛ... УЧЕНЫЙ-ГОРНЯК

Чтобы освободить горные породы от газов и спасти этим жизнь шахтеров, под землей произвели... ядерный взрыв. Газы остались. Повысилась радиация. Академик Зорин эту проблему решает иначе. Два последующих его открытия подтвердили высокий статус первооткрывателя. Но хет-трик ученого не устроил. Он делает еще 6 открытий и три из них в... медицине.

ПОСТУПИЛ В ВУЗ, ЧТОБЫ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ НИЩЕТЫ

Андрей Никитич работает в Институте геотехнической механики НАН Украины (ИГТМ). Все профессорские атрибуты: большой кабинет и тисненая "золотом" табличка на двери. Но чтобы туда попасть, нужно взобраться на пятый этаж -- лифт отключен. Однако Зорин уверенно совершает подъемы и покруче, несмотря на то, что полтора года назад перенес серьезную операцию.

СПРАВКА "СЕГОДНЯ"

Андрей Никитич Зорин родился 23 августа 1933 года в селе Мишурин Рог на Днепропетровщине. Закончил Днепропетровский горный институт по специальности инженер-маркшейдер. Академик Академии инженерных наук Украины и Российской академии естественных наук, лауреат Госпремии Украины, Кавалер знаков "Шахтерская слава" трех степеней и "Шахтерская доблесть". Из 90 авторских свидетельств на изобретения 30 -- в области медицины.

…Рос Андрей в бедной сельской семье. В послевоенные голодные годы бежал в Одессу, но пацана сняли с поезда в Днепропетровске и определили в детский дом. Вместе с такими же подранками обносил он хозяйские сады и огороды, воровал съестное на рынке, продавал поштучно папиросы одного деловара, за что получал ежедневно кусочек хлеба. Родители Андрея переехали в Днепропетровск и забрали сына. Они были малограмотны: мать даже не знала алфавита. Она подметала улицы, а отец работал кочегаром, и подросток помогал ему в котельной. Зимой его одежда была пропитана угольным чадом и одноклассники старались держаться от него подальше.

Семья Зориных, в которой росли 10 детей, ютилась в полуподвале, жила впроголодь. Чтобы выбиться из нищеты, Андрей решил выучиться "на инженера". В горном институте платили самую высокую стипендию -- туда и поступил. Страх оказаться отчисленным был так силен, что студент вгрызался в науку, как проклятый, и не заметил, когда увлекся.

На больших глубинах давление достигает 2500 тонн на квадратный метр, а температура --70 градусов и более. Главная опасность для человека -- газы (в угольных шахтах -- метан), находящиеся под давлением. Вся эта потенциальная энергия, высвобождаясь при добыче полезных ископаемых, жестоко мстит -- начинаются молниеносные разрушения, получившие название внезапных выбросов или горных ударов. Уголь и порода, несущиеся в газовом потоке с огромной скоростью, сметают на своем пути крепления, рельсы, разносят в щепки механизмы, убивают и калечат людей. Уже на третьем курсе Андрей решил: "Буду заниматься управляемым освобождением энергии!"

ЭКСПЕРИМЕНТ НА СЕБЕ

Молодого специалиста распределили на одну из луганских шахт. Он был толковым участковым маркшейдером, но слишком принципиальным, никогда не занимался приписками. Однажды услышал за спиной грязное ругательство и тут же резко дрогнула стойка, а в сантиметре от его затылка пролетела "пика" -- наконечник отбойного молотка. Сзади стояли зэки из одесской колонии, привезенные на принудительные работы. Зорин понял, что это предупреждение, однако приписывать в наряде ничего не стал. Таким же бескомпромиссным слыл он и в ученой среде: требовал четких доказательств.

Научные разработки самого Зорина базировались на многочисленных шахтных экспериментах. Одного из них пришлось добиваться целых семь лет -- не давал разрешения Горно-технический надзор Украины. Аргумент: могут пострадать люди.

Камень преткновения крылся в новизне идеи. До проведения горных выработок принято было либо бить скважины большого диаметра, либо "трясти" забой взрывчаткой -- для ослабления напряжения во выбросоопасных угольных пластах. Взрывы провоцировали выбросы угля и газа, после чего пласт на какое-то время становился невзрывоопасным. Но даже после этого на кладбищах появлялись свежие могилы шахтеров.

Зорин же полностью отвергал существующую практику. Он предложил другой путь -- предварительную послойную выемку породы с разрушением выбросоопасного пласта. По его расчетам, после выемки
породы над или под угольным пластом горный массив выпустит лишнюю энергию.

Эксперимент проходил на шахте "Петровская-глубокая" в Донецке, на глубине 1200 метров, где чаще всего регистрировались выбросы. Андрей Никитич отвечал за исход эксперимента и был его непосредственным исполнителем. Начали в ночь с воскресенья на понедельник, когда в шахте не было людей, ученый лично управлял комбайном "Ясиноватец" весом в сто тонн. Его расчеты подтвердились: выброса не произошло. Удалось даже определить пограничную скорость проходки, сверх которой работать становилось небезопасно. Зорин рисковал. Но только своей жизнью.

АТОМНЫЙ ВЗРЫВ В ЕНАКИЕВО -- БОЛЬШАЯ ОШИБКА

Об атомном взрыве, произведенном 17 сентября 1979 года на енакиевской шахте "Юнком", знали немногие, а те, кто знал, -- молчали. В этом грандиозном эксперименте под кодовым названием "Кливаж" Зорин возглавил группу, которая размещала датчики на разном расстоянии и глубине от места предполагаемого взрыва. Так распорядился Федор Абрамов -- научный руководитель его диссертации, известный ученый в области аэрогазодинамики, член-корреспондент АН Украины. До этого "атомные эксперименты" проводились с целью изучения силы и температуры взрыва, а облучали -- животных. В данном случае, в роли подопытных оказались жители густонаселенного шахтерского городка. Зорин был единственным из членов комиссии, кто выступил против эксперимента. Не убедил... Идея шла из Москвы и курировалась КГБ. Да и идея, казалось, имела смысл. Если от локального "встряхивания взрывом" провоцируются возможные выбросы, почему бы не тряхнуть целый регион? Что-то подсказывало Зорину: дело в другом. Но очень уж спешили -- не потому ли, что близился срок подписания Советским Союзом моратория на подземные ядерные испытания?

Когда рвануло, вагончик, в котором находилась комиссия, просто подбросило. А из вагончика-столовой выбежала официантка и, размахивая руками, закричала: "Боже, мы живы!"

-- Вот и "разгрузили", -- промолвил, снимая респиратор, Александр Докукин -- директор Института горного дела им. Скочинского и заместитель председателя по ядерному взрыву. -- Теперь тут забудут о выбросах.

-- Хотелось бы верить, -- сдержанно сказал Абрамов.

"Но всегда будут помнить, что такое радиация", -- подумал Зорин.

"Разбор полетов" состоялся девять месяцев спустя. В зале сидели члены Президиума АН СССР академики Велихов, Християнович, Ишлинский. Вел заседание академик Александров -- президент академии наук и известный ученый-атомщик.

Докладывал Докукин. Когда речь зашла о влиянии взрыва на обезвреживание взрывоопасных зон, он ушел от ответа. Дескать, рано еще об эффективности говорить. От днепропетровцев выступил Зорин и на прямой вопрос Александрова о перспективности ядерных взрывов в угольных бассейнах ответил, что уже сейчас зарегистрированы выбросы на расстоянии 150 метров от эпицентра.

-- Такой малый радиус? -- опешил Президент. -- Почему?

Собравшись с духом, Андрей Никитич сказал:

-- Взрыв вообще не нужен. Руководить процессом разгрузки и дегазации массива можно иначе", -- и вкратце изложил свой способ.

...Спустя семь лет под председательством того же Александрова состоялось заседание Президиума АН СССР. Рассматривалась заявка группы авторов во главе с Зориным -- фундаментальное исследование, подкрепленное экспериментально -- "Закономерность разрушения горных пород в подземных условиях". "За" проголосовали все 30 членов комиссии. Так появилось первое в истории горной науки открытие. За него Зорин получил Государственную премию Украины.

...И МЕДИК СНЯЛ ШЛЯПУ ПЕРЕД ГОРНЯКОМ

Началось все у... зубного врача. Пломбируя Андрею Никитичу зуб, тот нечаянно проник в гайморову пазуху. Предупредила: возможен гайморит, ведь пломбы не бактерицидные. Он расстроился и одновременно удивился. В памяти всплыл принцип действия бишофита -- соли магния, которую шахтеры добавляют в цемент для крепости. Применяется бишофит и в медицине. Так почему не в стоматологии?

Экспериментировал вместе с дочерьми: Ольгой -- врачом и Мариной -- выпускницей медицинского лицея. Купили цинкофосфатный цемент, разжились у стоматологов вырванными зубами и "поставили" пломбу высокой твердости. А так как понятия "больше-меньше" Зорин не признавал, то определил оптимальный состав на уникальной в то время установке "Алатоу". Комитет по открытиям и изобретениям зарегистрировал рецепт пломбы как изобретение. Это была первая ступенька к решению медицинских проблем.

Интероперационное удаление камней из почек -- производное от его открытия в горной науке. Ведь механизм разрушения одинаков -- лишь среда разная. Скооперировавшись с врачами, Зорин испробовал свой метод на подопытных собаках. Опыты оказались успешными, и тогда прооперировали первого больного: тот был безнадежен -- имел огромный камень в единственной почке. Получилось. Считай, с того света человека вытащили.

О результатах уникальной операции Зорин докладывал на симпозиуме урологов. Никто не распознал в нем "чужака". Только академик Лопаткин, директор Института урологии СССР, спросил его в кулуарах: "Кто вы по специальности?" "Горняк", -- ответил Андрей Никитич. -- "Я понял, что вы не медик из термина "параметры больного". Врачи так не говорят", -- улыбнулся врач. И обратился к руководителю этих работ профессору Люлько:

-- Имеете блестящего ученика, Алексей Владимирович.

-- Да у этого ученика своих учеников больше, чем у меня! -- отозвался Люлько.

-- Тогда снимаю перед вами шляпу, -- поклонился горняку медик.

НЕ РАСТЕРЯТЬ БЫ ОТКРЫТИЯ НАШИХ УЧЕНЫХ

Институт, который возглавил молодой ученый, член-корр. НАН Украины Анатолий Булат, работал как хорошо отлаженный механизм. Зорин имел большие планы научно-практических изысканий и вдруг... Диагноз врачей -- рак кожи -- поверг Андрея Никитича в шок. Подумав, он связал болезнь с опасными поверхностно-активными веществами, с которыми работал в 1979 году. Гнойник удалили. Прооперированное место облучили, все обошлось. Но Зорин воспринял этот знак судьбы как расплату за участие в ядерном подземном взрыве. Он задумался, как можно помочь людям. Таблетку от рака еще не изобрели и не скоро это эпохальное открытие появится. Значит, уповать надо на профилактику.

Зорин взял в разработку тот же бишофит. Известно, что этот минерал обладает противовоспалительными и бактерицидными свойствами. Им лечат суставы. Но это всего лишь маленькая толика его возможностей. Бишофит способен воздействовать на больные клетки и уничтожать их. Чтобы доказать это, понадобилось целых восемь лет теоретических, экспериментальных и клинических исследований.

Зорин знал, что убедить в правильности своей идеи гораздо труднее, чем к ней прийти -- авторитеты не хотят пускать в свою парафию посторонних. К счастью, "технаря" Зорина, представители "живой материи" разделили его убеждение: "Самые неожиданные открытия появляются на стыках наук". Диплом №75 "Свойство бишофита подавлять рост и размножение патогенных и условно-патогенных организмов" горняк получил совместно с группой медиков во главе с ректором Днепропетровской медакадемии, академиком Дзяком. Теперь бы привлечь к внедрению открытия Минздрав. Не котируются у нас новинки -- и все тут! Даже всемогущий Чазов, бывший советский министр, не смог когда-то свою разработку в производство "толкнуть". Теперь мы его "неотон" у итальянцев за доллары покупаем. Потому, чтобы подобные не затерялись, Андрей Никитич издал книгу "От научных открытий -- к здоровью". Своих кровных три тысячи гривен вложил. А книги раздает бесплатно. Так понадежнее будет: кто-нибудь да вспомнит.