Все люди − эгоисты!

Меня раньше очень часто обвиняли в эгоизме. Я был молод, я начинал уверять, что это не так, я начинал отрекаться и оправдываться, вместо того, чтобы согласиться, поблагодарить, возгордиться... А если и обижаться, то на то, что назвали всего лишь эгоистом. То есть сравнили со всеми другими людьми в мире. Я же рассчитывал на исключительное отношение. Как и каждый из нас!

Всю жизнь я мечтал встретить тех, кто имеет такое же или похожее на мое мировоззрение. Но таковых я находил лишь изредка, да и то среди тех, кто уже почил. Но я не теряю надежды найти единомышленников и среди ныне живущих. Именно к ним и обращаю я речь мою. Я не знаю кто они, где они и сколько их. Я хотел бы быть с ними, дабы в полной мере испытать радость открытого общения и взаимопонимания с подобными себе. Хотел бы я быть первым среди равных, а мне все чаще кажется, что являюсь единственным.

Я не утверждаю, будто я лучший. Я лишь осознаю, что я иной, чем все остальные. Как и каждый из нас, повторяю! Наши родители, вместо того, чтобы развивать в нас индивидуальность, помогали школьным учителям и прочей общественности, убивать в нас все то, что отличало от других. Нас растили так, что мы теперь боимся отличаться. Всё – от одинаковой формы в школе до формы поведения в социуме – всё должно было быть таким, как у других! А если что-то было не так, например, в мировоззрении, то ты должен был мимикрировать, подстраиваться под других. В результате, те немногочисленные индивидуальные особенности личности у большинства людей были начисто стёрты педагогическим ластиком близкого окружения, а мы поодиночке либо боремся с общепринятыми правилами в себе, и поэтому страдаем, либо подвергаемся остракизму со стороны других за проявление собственной натуры хищника. Именно поэтому я и хотел бы опубликовать этот труд, защищающий всего лишь один, по мнению большинства,  недостаток, а то и грех, а по моему нескромному разумению − одно из многих наших достоинств. Это слово об эгоизме!

Братья и сестры мои! Поистине помочь вам хочу, ибо знаю, как одиноки вы среди толпы; как тяжело вам дышать одним воздухом с людьми, которые и живут, и думают по-иному, чем вы. Представляю, сколько болезненных приступов сомнения в правильности выбранного пути вам пришлось пережить, и сколько раз совесть чужими голосами упрекала вас в себялюбии, в душевной черствости, эгоизме, в жестокости  и гордыне. Я даже знаю это наверняка, ибо не единожды испытывал подобное. Слава богам, я наконец  убедился в том, что борюсь не с самим собой, а с чужим в себе. Для вас мои слова не станут откровением, они, скорее всего, будут убедительным подтверждением ваших собственных мыслей и чувств.

Однако предвижу я, с каким подозрением отнесётесь вы к словам моим,  даже слышу, как самые недоверчивые из вас вопрошают: "Зачем это ему помогать нам? Не говорили разве нам, что этот высокомерный честолюбивый эгоист и мизантроп никого, кроме себя, не любил, и думал всегда лишь о себе?". Всё так! И любил только себя, и жил только для себя, и вам советую поступать всегда так же открыто и честно! Возлюби себя! Так звучит моя первая заповедь. Вторая заповедь: не предай… себя. Предать себя – наихудшее из предательств. Но чтобы любить себя и чтобы себя не предать, следует сначала узнать себя настоящего, верно? Кто ты? Какой ты? Не перед другими, а на самом деле? Чтобы это постигнуть, необходимо быть честным, верно? А чтобы быть честным, нужно быть сильным, так? Если в тебе этого нет −  дальше можешь не читать, ты безнадежен!

Всё дело в честности! Кто честен с самим собой, тот осознаёт основную цель своего существования – достичь вершины самореализации, удовлетворить себя и свои высшие потребности. Кто честен с другими, тот не скрывает, что использует их как средство для достижения вышеуказанной цели. Хотя не могу не согласиться с тем, что "в абсолютном смысле эгоист – не человек, жертвующий другими. Это человек, стоящий выше необходимости вообще использовать других. Он обходится без них". Но это всё-таки в идеале.

Да, всё дело в нашей честности! В нас это есть! Другие же либо обманывают всех, либо обманываются на свой счёт. Ибо зависимы. Зависимы от мнения и расположения окружающих. И напрасно я растратил и время, и слова, когда пытался объяснить одному из них:  "Если ты нравишься многим, значит, ты часто лжёшь, а если ты нравишься всем, значит, ты врёшь постоянно". Зря… Не хотят люди знать правду, не желают быть честными. Зачем им Честность? Они лишь этим именем прикрываются. Они лишь используют её авторитет. Но саму её боятся. Ведь Честность является источником и многих других неприятных для окружающих нас людей свойств: правдолюбия, цинизма,  жестокости, грубости, мстительности, высокомерия, гордыни и так далее, и так далее, и так далее…

Понимаете, к чему я? К примеру, слабые и трусливые зайцы вынуждены в целях маскировки менять свою масть в зависимости от поры года, тогда как крупные хищники могут позволить себе сохранять свой естественный цвет круглый год. Тигры, волки, медведи… Они не маскируются под цвет окружающей среды. Чтобы быть честным, надо быть сильным. Сильный может себе это позволить. Честность – это его презрение к противникам и жертвам, это его роскошь и, вместе с тем, его ахиллесова пята, увы. Но так и должно быть. Само наличие честности нам не вредит. Честность вредна для слабых и посредственных людей, точнее − опасна. Впрочем, она им и не присуща, зато многие из них вполне талантливо её имитируют. Соединив это умение с наукой Дейла Карнеги – этого заслуженного автора учебников по лицемерию – и его многочисленных последователей, они действительно умудряются достичь успеха и популярности.

А сколько людей попросту боятся быть злыми, жестокими, эгоистичными? Но дайте этим "насекомым" власть или хотя бы гарантии безнаказанности − и увидите, какие мерзкие чудовища скрывались под ликами этих святош. Я мог бы привести сотни примеров из истории, но не желаю тратить время попусту, ибо вы знаете их, а возможно, вы, как и я, встречались с ними в жизни.

Нисколько не обманываюсь я и по поводу моего труда. Да, я всегда пишу для людей. Но меня не за что людям благодарить. Я это делаю ради себя, а не ради них. В своём творении для них я чувствую потребность. Мне нужно разродиться от бремени, сбросить накопленный груз опыта, ознакомить с результатами моих размышлений и наблюдений. Душа, словно губка: ей нужно выдавить из себя всё ранее впитанное, чтобы вновь быть готовой для накопления нового объёма информации, подходящей для очередного этапа  рефлексии. Точно так и корова даёт людям молоко, но отнюдь не из любви к ним, а исключительно потому, что полна им, а полное долгий срок вымя причиняет ей неудобства и боль и даже приводит к болезни. Поэтому ни вам, ни мне не должно удивляться моему великодушию. Ведь всё предельно ясно. Как ни велика моя душа, но и она бывает переполнена. Излишек я использую  для того, чтобы засеять им ваши души, надеясь со временем собрать с них богатый урожай. Хотя, скорее всего, меня уже не будет в живых – жизнь коротка! – и вам придётся самим пожинать то, что я посеял. Так было до меня, так было со мной, так будет с вами.

И этот пост не для всех! То есть, конечно, читать, а затем спорить, благодарить, осуждать, восхвалять, критиковать, проклинать, словом, выражать свои эмоции и мысли могут все, но изначально я обращаюсь к умным и честным, к хищным и независимым людям, в каждом из которых я вижу ценность как в отдельно взятом индивиде.

Помните! Нет и не будет на свете такого "мы", которое стоило бы того, чтобы полностью и окончательно поглотить в себе ваше "я". Не для того вы родились, чтобы стать одним из многих; не одним из многих должны вы быть, но единственным и неповторимым! Это лишь в арифметике тысяча больше единицы, да и то не всегда. И да здравствует тот из вас, один, стоящий целой тысячи, кто больше тысячи! И да будет он достоин этого! Последняя фраза – ключевая. Пусть ценность ваших дел и поступков в результате будет во много раз выше ценности целой тысячи людей вместе взятых. Такие люди были. Их влияние на развитие цивилизации, даже после их ранней смерти, было неизмеримо громадней, чем долгие годы жизни тысячи людей, а порой и сотни тысяч. Хотя в годы, или лучше сказать в часы  своей деятельности они меньше всего думали о других. Они просто делали своё дело. Очень метко по этому поводу сказал герой романа Айн Рэнд Говард Рорк: "Чтобы сделать что-то для людей, нужно быть в состоянии это сделать. А для этого надо любить само дело, а не второстепенные последствия. Дело, а не людей. Собственные действия, а не объект твоих благодеяний . Я буду рад, если людям, которые в этом нуждаются, будет лучше жить в доме, который я построил. Но это не основной мотив моей работы. И не причина. И не награда" . Слова разумного эгоиста!

Вас обвиняли в себялюбии? Это хорошо! Любить себя для человека естественно! И нам есть за что себя любить. Но если быть честным, то нас не так уж много. Недаром кто-то из большинства чувствует, подозревает, что не достоин даже собственного уважения, не то что любви, и тогда он с ещё большей требовательностью жаждет любви к себе от других. Вот откуда произрастают корни этой навязчивой, почти патологической потребности непременно быть любимым. Ведь не любить жаждут люди, а быть любимыми. Это и выдает их истинную сущность всю, с головой! А любить себя он не смеет. Нет за что. Любить же себя просто так − стыдно. Не заслужил он себялюбия. Да и "правильное" воспитание оставило глубокие шрамы на наших личностях. Поэтому они никогда не признаются в том, что и они тоже эгоисты, только мелкие, скрытные, хитрые, тартюфообразные... Другое дело − мы и такие, как мы! Вот, к примеру, как славно и просто заявил однажды Жюль Ренар: "Эгоист? Безусловно! Я эгоист. И моя собственная жизнь интересует меня куда больше, чем жизнь самого Юлия Цезаря". Или Оскар Уайльд никогда не стыдился эгоизма, и уверял, что "люди неэгоистичные бесцветны, они утрачивают свою индивидуальность".

Кстати! Детей ведь не учат быть эгоистами,  их эгоизм не развивают,  скорее даже наоборот! Тем не менее, все люди, повторяю, все без исключения в той или иной степени эгоисты. То бишь эгоизм, так или иначе,  проявляется вопреки любому воспитанию.

Тут притаился преинтереснейший парадокс! Все люди − эгоисты, но большинство из них при этом наши самые ярые противники. Они едины в своей ненависти к нам, а ненависть − это следствие страха. Они осуждают нас за то, что не смеют и не смогут вести себя, как мы. Это зависть и страх.

Они – латентные эгоисты (именно они ненавидят нас сильнее других!). Одни − не решающиеся осознать себя таковыми, другие – осознавшие, но не позволяющие себе открытого проявления своей эгоистичной сущности. Последние меня особенно раздражают. И мне их при этом жаль. Ведь если эгоизм в себе подавлять, давить, то он вылезет боком.

Впрочем, что мне до их тартюфства! В конце концов, это их личное дело, то есть, в данном случае, даже не личное, а скорее −  двуличное… Они утверждают, что когда я думаю только о себе, то это дурно, это ужас как плохо, а когда я думаю и забочусь о других, то это хорошо. Они настаивают на этом, ибо "другие" − это они.

Часто они используют религию, основанная якобы на безграничной любви…

Как можно любить всех? А как можно любить того, кого не знаешь? Или – ещё хуже – знаешь его настолько хорошо, что тебе не то что любить его, руку ему пожать, и то противно. Ну как?! Если мы, конечно, говорим об истинном чувстве? Ларошфуко предупреждал, что истинная любовь одна, а вот подделок под неё – тысячи.

Люди – существа разных пород. Но истинное различие человеческой породы имеет не внешний характер, как у животных, а внутренний. Все люди – эгоисты! Но эгоизм наш не одинаков. И мы различны как в степени, так и в манере его проявления. Причём давно замечено: чем ничтожней человек, тем меньше в нём эгоизма. Ещё Герцен писал: "Меньше всего эгоизма у раба". Что касается манеры проявления, то одни скрывают, что во всём преследуют личные интересы, а другие попросту не осознают этого. Но! Цитирую Сомерсета Моэма: "Какие бы цели ни ставил себе человек, он заблуждается, ибо у него не может быть иных целей, кроме собственного удовольствия". Или вот ещё у Герцена прочел: "Разумеется, люди – эгоисты, потому что они лица; как же быть самим собою, не имея резкого сознания своей личности? Мы – эгоисты, и потому добиваемся независимости, благосостояния, признания наших прав, потому жаждем любви, ищем деятельности и не можем отказать без явного противоречия в тех же правах другим".

Правда, этот эгоизм, о котором он пишет, относится к людям благородным. Ведь нельзя не замечать явной разницы между реальными людьми; разницы между их поведением. Видя и понимая это, Герцен подчёркивал, что эгоизм бывает разный: есть примитивный, узкий и животный, а есть высокий, благородный…

В конце концов, какой бы  ни был государственный строй, всегда будут существовать различные соцпласты. Всегда будут плебеи и аристократы. Не по рождению, по сути своей. Поэтому Герцен добавляет: "Слово эгоизм, как и слово любовь, слишком общо; может быть гнусная любовь, может быть высокий эгоизм. Эгоизм развитого, мыслящего человека благороден, он-то и есть его любовь к науке, к искусству, к ближнему, к широкой жизни, к независимости".

Эгоизм не только открыто превалирует в нас, но и скрывается во всех наших остальных свойствах, на первый взгляд не имеющих с ним ничего общего. К примеру, любовь. Согласитесь, никто никогда не любил того, кого не хотел любить, того, кто был ему неприятен, противен… Если я ежедневно буду вами помыкать, то любить меня вы будете только в том случае, если вы из тех, кому нравится, чтобы им помыкали. Другими словами, любви без себялюбия и самоудовлетворения не было, нет и не будет.

Любовь является одним из главных проявлений эгоизма. Так как любовь всегда была актом отбора и предпочтения. То есть из всех людей, из целого сонма людей я выделяю лишь одного-единственного, который нравится мне, который радует меня, которого я хочу, кого предпочитаю всем остальным! Кто любит – эгоист? Да! Равно, как и тот, кто никого не любит. Как сказала Анна де Сталь, любовь – это эгоизм вдвоем.

Кто сказал, что я не верю в любовь? Полноте! Как я могу не верить в любовь? Любовь – это доказанный и легко объяснимый биологический процесс. Всё очень просто. Мужчина (равно как и женщина) при общении с индивидом, который ему крайне импонирует по всем параметрам – внешним-внутренним – постепенно входит в состояние любовной эйфории, которую вызывают нейропептиды и всякие вещества группы амфетаминов: норэпинефрин, допамин и фенилэтиламин. Именно они делают из нормальных людей счастливых придурков. Желая входить в это состояние вновь и вновь, мужчина ищет встреч с объектом своей любви, то есть по сути попадает в амфетаминную зависимость. Он просит, или требует, или делает всё от него зависящее, чтобы быть с любимым человеком как можно чаще. Но организм со временем привыкает к наркотику, и чтобы это состояние любовной эйфории продолжалось, дозу этих самых амфетаминов следует всё время повышать. Иначе их действие слабеет − любовь проходит. Тогда пары расстаются или мучают друг друга.

Но ведь бывает, – возразят мне, – что люди любят друг друга всю жизнь и не расстаются до самой смерти. Бывает, отвечу я. Если на смену амфетаминовой зависимости приходит эндорфиновая. Амфетамины возбуждают, эндорфины успокаивают. То есть пока твоя вторая половина рядом – тебе хорошо и спокойно. Стоит ей надолго исчезнуть − тебе некомфортно, одиноко и плохо. Это ломка. Вот и всё.

Конечно, если судить о  современных людях по их поступкам, то подавляющее большинство действительно покажется нам добрыми и благородными, но стоит узнать истинную, глубинную мотивацию этих поступков, понять, почему они что-то делают, а равно − почему чего-то не делают, как тут же благородное золото их поступков тускнеет и оказывается фальшивым. Так альтруизм обычно противопоставляется эгоизму. Но это чушь. То и другое – суть одного и того же! Альтруизм – всего лишь усложнённая форма скрытого эгоизма.

Все кругом понимали бы это, если бы имели в себе универсального переводчика с чужого языка на свой собственный. Однако прежде необходимо изучить досконально свой собственный.

Ещё Достоевский устами своего героя говорил: "Ну что же мне делать, если я точно знаю, что в основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело – тем более тут эгоизма".

Зачем один человек помогает другому? Не за тем ли, чтоб поработить его своим великодушием, сделать его обязанным. Или чтоб перестраховаться, надеясь, что в случае, когда сам окажется в подобной ситуации, то ему ответят тем же.

Но бывает – я знаю, бывает – человек оказывает помощь другому совершенно бескорыстно. Тут своё различие. Кто-то поступает так для того, чтобы быть значимым в глазах других, а кто-то вообще оказывает помощь искренне, от  всей души, да ещё и анонимно, то есть доходит до самой вершины самолюбования, на которой ему уже не нужны ни восторженные взгляды, ни слова благодарности… Он сам доволен собой. Он сам восхищён собственным благородством.

Впрочем, разве я осуждаю? Нисколько. Бога ради.

Каждый человек думает о себе и своём благе, а также о благе того, кто ему не безразличен. Помните, что по этому поводу писал Макс Штирнер? "Так как я не переношу вида хотя бы одной горестной морщинки на лбу любимого человека, то потому – ради себя! – я всегда сглаживаю её поцелуем. Если бы я не любил этого человека, то это не огорчало бы меня, я же хочу, чтобы МОЁ горе прошло". Так-то! И дарить порой не менее приятно, чем принимать подарки. И любить хочется порой, не только быть любимым. И защитить слабейшего, и помочь нуждающемуся… Да мало ли чего, бывает, захочется!.. Так почему же я буду отказывать себе в удовольствии сделать что-нибудь приятное или полезное другому человеку, если сейчас мне это нравится, если я хочу сейчас именно этого? Важно то, что я этого хочу.

Главное – не обманываться. Ни на свой счёт, ни на счёт других. Если человек что-то делает, значит, ему это зачем-то нужно. При этом он не обязательно преследует реальную выгоду.

Но скажи мне, с кем ты дружишь, и я скажу – зачем!

Мир всё-таки совершенен, братья мои! Для дающего необходим берущий, и наоборот! Мир, кстати, совершенен также и тем, что в нём нет места равноправию и справедливости. И то и другое пытаются внести в жизнь слабые человеческие существа. Кто это так метко заметил, что справедливость опора слабых? Не помню... Кто-то из наших!

Итак, все люди – эгоисты! Почему же большинство отрицает наличие в себе эгоизма? Потому что эгоизм несправедливо оклеветан и воспринимается многими как нечто дурное, порочное, безнравственное… А ещё потому, что "единственное существо, отказывающееся быть тем, кем оно есть на самом деле, – это человек". Тут всё: и воспитание, и традиции, и примеры, и здравый смысл, и ещё многое другое…

 А нас настойчиво уверяют: человек должен быть таким-то. Как мило! А почему бы, скажем, лягушке не быть белой и пушистой? Или, если говорить о людях, то почему бы бабушке не стать дедушкой? Ведь это возможно? Конечно! Только зачем?

Нас учили: люди должны быть добродетельны по отношению друг к другу. Но что кому приносит добро – вопрос чрезвычайной сложности. Одному оказать помощь – всё равно что выстрелить в упор, а другого бы застрелить – так лучше не придумаешь, он бы даже поблагодарил, если б оценил масштаб услуги.

Когда в обществе все друг друга любят (пусть и не совсем искренне), помогают друг другу, поддерживают и ведут себя услужливо-прилично и гуманно, то подобный порядок особенно почитают и превозносят те, которые благодаря ему преуспевают, а точнее, преуспевают исключительно благодаря ему.

И большинство людей вполне добродетельны. Но половина этого большинства обманывается, а другая половина притворяется обманутыми. Первые − глупцы, вторые −лицемеры. И если б глупым открыть глаза, они б увидели, как ими манипулируют.

Цели-то преследовались благие. В самом начале. Привести человечество от жестокого "человек человеку волк" до  сверхжеланного "все люди – братья".

Нет. Вначале человеку было достаточно быть застрахованным от опасностей и неприятностей всякого рода. Помните все эти "не убий, не укради, не возжелай жены ближнего"…Дальше – больше! В смысле, аппетит приходит во время еды. И стало недостаточно того, что ближний всего лишь не совершает ничего плохого, понадобилось ещё, чтоб он делал что-нибудь хорошее.

А потом – к чему эти полумеры? Человек должен возлюбить ближнего!  Не просто "возлюби ближнего", а "возлюби ближнего твоего как самого себя". То есть все эти основоположники христианства и всякие великие гуманисты признавали, что любовь к себе – чувство наивысшей пробы, чувство искреннее и сильное.

Любовь к себе – вот где приютилось бескорыстие. Делая что-то для себя, человек не требует ничего взамен. Он само бескорыстие.

А благо другого волнует людей лишь постольку, поскольку они в нём заинтересованы. Так хозяева свиней их кормят, и холят, но отнюдь не из любви к этим славным животным.

Всё это понимал Достоевский, но из-за недостатка смелости – реальная угроза расстрела и несколько лет каторги на всю жизнь напугали его – он позволял развивать эти новые мысли лишь своим героям. По сути, он прятался за ними. Сколько страшных истин провозгласил он устами своих лучших отрицательных персонажей! О, как сильно и убедительно они звучали! Тогда как его положительные герои – все эти неправдоподобные, почти святые Алёша Карамазов, князь Мышкин и прочие идиоты – продолжали бубнить прописные банальности о сострадании и любви.

Он (Достоевский) ещё за несколько лет до Фридриха Ницше говорил о сверхчеловеке. Он называл его человекобогом. Он говорил о том, что есть высшие люди – он называл их необыкновенными, которым всё позволено. Он говорил, что скрытым мотивом  всех человеческих поступков является не что иное как эгоизм. Он говорил о необходимости переоценки ценностей, называя это перерождением убеждений.  Он говорил о желании быть всегда свободным от общественного мнения… Однако всё это он говорил устами героев, ибо сам от общественного мнения свободен не был.

Я не желаю, чтобы общество определяло, каким мне быть! И уж если человеку под гнётом общественного мнения присуще стремление отрекаться от собственной сущности, то будьте больше человека, братья и сестры! Ради кого и ради чего отрицать самого себя? Семья, коллектив, общественность, государство, человечество – им наше самоотречение выгодно. Мы уживаемся, только если наши цели совпадают; пока благо семьи, государства, человечества и моё собственное благо совпадают… В противном случае мы отходим в сторону! Мы не желаем жертвовать собой, ради того, чтобы стоящие у трона жили в достатке и могли спокойно продолжать борьбу за власть!

Откуда вообще взялась эта нездоровая тяга к жертвам? Кто первым решил, будто удовлетворение возможно на неудовлетворении другого? Да ещё вбивают в головы, что подобные жертвы и есть нечто, к чему необходимо стремиться!

А я не желаю признавать в себе никаких  нравственных устоев, если они не признаны мною, моими нравственными устоями. Тем более, никогда не позволю навязывать их себе.  И мне всё равно – соответствуют мои нравственные устои общепринятым или нет; пусть это заботит общество, а не меня.

"Наша слабость состоит не в том, что мы противопоставляем себя другим, − писал Штирнер, − а в том, что мы делаем это не в достаточной степени". Штирнер был одним из самых ярых теоретиков эгоизма. (И при этом он окончил свою жизнь в бесславии и нищете.) Штирнер желал быть собственником самого себя и безуспешно пытался и в других возбудить подобное желание.  Но другие как до того, так и после в большинстве своём желали обратного. Желали жить по справедливости. Как их учили. Человеку вменялось поступать с другими так, как ему бы хотелось, чтобы другие поступали с ним, и человек не должен был поступать с другими так, как он не хотел бы, чтоб поступали с ним. Жить как все. И никаких соблазнов, страха и сомнений. Но сколько злоупотреблений рождается от того, что общество устроено так, чтобы якобы удовлетворять запросы большинства. Да если и так! Что нам от того, что учтены интересы большинства, а не наши? В конце концов, я лично считаю, что голоса нужно не считать, а взвешивать! Так полагали в Древнем Риме лучшие умы.

Рудольф Штейнер полагал, что Штирнер "призывает людей, каждое единичное лицо оглянуться на себя, чтобы увидеть, что сущность лежит в них самих и что они лишь обманываются, полагая её вне себя". Главная же  ошибка в том, что он призывал всех без разбора. Макс Штирнер не мог понять, что в каждом из них слишком силён стадный инстинкт.

Это в полной мере осознал Ницше. А осознав, он со свойственной ему прямотой отказал ему, простому народу, в праве на эгоизм. И то правда: раз они не пользуются открыто этим правом − стало быть, недостойны его.

Учение Ницше о сверхчеловеке часто трактовалось слишком грубо и примитивно. Это привело к тому, о чём он предусмотрительно предупреждал. Появились сверхчеловекоподобные обезьяны Заратустры. И, конечно, многие, в том числе и вполне достойные люди, с омерзением отвернулись от этого учения. Но были, оставались способные мыслить не поверхностно. Они знали: сверхчеловек − это не отдельный вид, это порода. Это человек-хищник, прислушивающийся к собственной самости для того, чтобы именно она реализовывалась в созидании.

Учение учением, но люди есть люди. Достойны они того или нет, однако эгоистическое в разной степени развито в каждом из них. Его нельзя уничтожить, от него невозможно избавиться; его можно игнорировать, не признавать; его можно попробовать приглушить и тому подобное, но оно, трансформировавшись, всё равно вылезет наружу, прикрывшись неэгоистическим. Всмотритесь-ка в них повнимательней − и вам станет попросту омерзительно. Я вижу, насколько они мелочны, жадны, хвастливы, хитры и завистливы!.. И всё это суть результат их скрытого мелкого эгоизма. Разве они любят себя? Ни в коем случае! Нисколько! Да и за что им любить себя? Ведь они постоянно чувствуют свою крайнюю убогость.

Не в силах вынести себя, они по мере своих ничтожных сил работают над своим образом, который восхищал бы наибольшее число окружающих, и когда эта цель достигнута, они и сами влюбляются и верят в тот образ, перед которым уже преклоняются другие. Таким людям не важно, какие они есть на самом деле, для них наиболее ценно, какими их считают, какими их видят другие. Поэтому они не самолюбивы, как ошибочно полагают некоторые сторонние наблюдатели, нет! Они своегообразалюбцы!

Думаю, об этих людях точно сказал герой романа Ренд "Источник": "Что было целью его жизни? Величие в глазах других. Слава, преклонение, зависть – всё то, что исходит от других. Другие диктовали ему убеждения, которых он не разделял, но был доволен, что другие думали, будто он следует им. Другие были его движущей силой и его основной заботой. Он не хотел быть великим – он хотел считаться великим. Он не хотел строить – он хотел вызывать восхищение как строитель. Он заимствовал у других, чтобы вызывать восхищение. Вот настоящее самоотречение. Собственное Я – вот что он предал и от чего отрёкся. А его называют эгоистичным… Не в этом ли корень всех подлых поступков? Не в эгоизме, а в отсутствии оного. Посмотри на них. Человек, который лжёт и обманывает, сохраняет респектабельный вид. Он знает, что бесчестен, но другие думают, что он порядочен, и на этом он строит самоуважение – из вторых рук. Человек, который принимает похвалу за то, чего не совершил, знает, что он посредственность, но он велик в глазах других".

 В точку, не правда ли? Конечно, им этого не втолковать. Им ничего не докажешь, тогда как вы способны понять меня с полуслова.

Вот ещё на что мне хотелось бы обратить ваше внимание. Вы заметили, как герою, талантливому архитектору Говарду Рорку, обидно за высокое звание – эгоист? То-то!

Тем не менее, и такие люди – эгоисты. Только во главу угла они ставят не своё подлинное Я, а его подделку… Нет, даже так! Они своё инвалидное, ущербное, жалкое Я наряжают в дорогие, яркие и общепринятые – в соответствии с модой – одежды. Они как бы говорят: вот такой человек велик? Ну что ж! Возьмём же себе свойства, слова и поступки великого человека, как мы его понимаем, − и станем великими… Они жаждут, чтоб о них говорили, не обязательно хорошее, лишь бы говорили… Должно быть, им нужно подтверждение принятия другими за подлинное их фальшивое Я.

Мы отличаемся от них тем, что мы признали себя разумными эгоистами. Но этого мало. Надо работать над собой, надо расти. Поэтому я и учусь и вас учу, что эгоизм необходимо признать и целенаправленно развивать, чтобы наши запросы увеличивались, стремления расширялись, а дерзания усиливались.

И плевать на то, чему вас учили, или на то, что скажут люди: соседи, коллеги, друзья, враги, родные и близкие... Это ваша жизнь! Скажите себе и услышьте себя: мне все равно, что скажут другие, я сам хозяин собственной натуры.

Я знаю, кто я и чего я хочу! Почему меня должно волновать, что они думают по этому поводу? Я не признаю чужих суждений о моих поступках. И сам никогда не делю поступки на добрые и злые, хорошие и дурные, полезные и вредные… Поступки делятся на два типа: желаемые и вынужденные. Каждый делает свой выбор сам! Лично я поступаю так, как хочу. И это разумно, ведь для себя я хочу только самого лучшего.

Но ведь по той же причине многие как раз наоборот, совершают только вынужденные поступки, потому как "самое лучшее" для них − это жить по общему сценарию. Это их выбор!

А я ставлю личные интересы выше общественных, хотя не исключаю, что они могут и совпадать. Я больше не прислушиваюсь к голосу совести, осознав, что совесть является представителем чужих интересов: иногда друзей, иногда – врагов. Но кто есть кто? В наше время открытая враждебность – к моему сожалению – страшная редкость. Враги  чаще маскируются под друзей. И чем ты сильнее, тем больше у тебя таких "друзей".

Настоящих друзей у меня почти нет. Всё оттого, что настоящая дружба возможна только между равными. Но хочется верить, что я не один. Что это временное одиночество. И наступит день, когда мы найдём друг друга и объединим усилия. А пока каждый сам за себя.

Да, мы заняты собой, мы способны преследовать только свои интересы, работать только на себя. Но мы велики! Наше Я настолько глобально, что наше способно вместить чужое ; мы настолько эгоистичны, что всё чужое, а порой даже весь мир становится нашим делом (кстати, кажется Энгельс сказал, что "если мы хотим чем-то помочь какому-нибудь делу, оно должно сперва стать нашим собственным, эгоистичным делом").

И наше дело − воспитывать подобных нам, подавая пример своим поведением, всей своей жизнью. А воспитывая своих детей, нам лучше  предоставить им побольше свободы, тогда и они вырастут свободными. Но мы свободу добывали в боях, иногда в войне с самими собой, а им она достанется в наследство. Надо только им объяснить, что свобода превыше всего. Надо воспитать их смелыми, сильными, честными и свободными. И тогда им будет стыдно, если их назовут эгоистами. Они будут более эгоцентричными, чем мы.

Самое интересное, что нам не нужно переустраивать мир или создавать новое учение… Не переустраивать мир, а скорее лишить его всех переустроек!