Олесь Бузина
Правовое государство у нас строят, как раньше коммунизм. С тайной надеждой — авось не доживем! Все только и говорят что о верховенстве закона. А в глубине души желают ему провалиться в тартарары вместе с судами и уголовным кодексом.
Наш человек знает: жить не по лжи нельзя! Высшая радость для него: творить все, что взбредет в голову и ни за что не отвечать. Ни один из героев украинских сказок не платил за квартиру, не служил в прокуратуре и даже не ездил по правилам уличного движения. "Анархия — мать порядка" — такой лозунг мог родиться только в нашей стране. Как и анекдот про вуйка, свято уверенного, что убивать москаля можно без риска схлопотать сдачу. (Помните: "А якщо москаль вас вб’є?" — "О, а мене ж за що?")
В Украине не придерживаются не только международного права, но даже простых норм человеческого общежития. Только наш патриот может верить, что дешевый газ бывает за карие очи и черные брови, а хорошее отношение — за плевок в борщ соседу. "Якби ви знали, як нас не люблять!" — часто жаловались мне национально-свидомые упыри. На что получали ответ: "А кого любите вы? Поляки для вас — "ляхи", евреи – "жиды", а все остальные украинцы, кроме вас, — "зрадныки". Чего ж вы хотите?".
Каждый из наших граждан настолько убежден в собственной справедливости, что напрочь отрицает ее у другого. Поэтому храмы отечественной Фемиды пребывают в запустении. Меньше всего типичный районный суд похож на программу "Судові справи". Зайдите и убедитесь.
Вместо симпатичного судьи с интеллигентской бородкой — секретарши, дремлющие в канцелярии на засаленных папках. Вместо духа закона — запах принесенного из дому борща. Вместо строгой тишины, в которой пристало взвешивать человеческие вины, — мышиная возня никогда не кончающегося ремонта. В зале заседания вас еще может поразить государственный тризуб, прицепленный набекрень, как шапка разбойника. Сразу чувствуется: в этом месте не жалеют времени на установление истины — ни о чем другом даже не думают! Гражданские иски тут могут мариновать годами, как во времена тяжбы Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем. Разве что мостовые перед входом стали заливать асфальтом, лишив свиней конституционного права принимать ванны в уличных лужах.
Пустячное дельце с одной газеткой, обозвавшей меня маньяком, мурыжили больше трех лет. Все выясняли: "маньяк" — это оскорбление или медицинский термин? Редакция газеты практически переселилась в суд, а я был вынужден на время приостановить литературную деятельность, занятый только написанием полного собрания обвинительных речей. Все очень устали. Судья трижды ходила в отпуск, который, по закону, тянется у нее целых два месяца. Вражина-редактор то валялся у меня в ногах, умоляя принять отступного, то пророчил, заходясь в истерике, что я плохо кончу. Но я хотел, чтобы все было только по закону! И в результате получил-таки свои десять тысяч за нанесенную обиду. И в придачу — стальные нервы, которым не страшны теперь конец света и дорожные пробки. Но что касается удовольствия, то и я, и проигравшая сторона чувствовали себя жертвами правосудия настолько, что вместе отправились пропивать выплаченные мне деньги в ближайший ресторан, поклявшись, что в следующий раз будем выяснять отношения только на дуэли. Кстати, в шоу "Судові справи" инсценировка этой истории заняла… пятнадцать минут! На экране все выглядело так, словно процесс — игра, а не повод для преждевременного инфаркта.
Попытки навести порядок в нашей правовой системе всегда напоминали генеральную уборку в квартире безумной домохозяйки. Устав от самодержавного гнета, в 1917 году придумали революционную законность. В результате отрубленные человеческие головы стали валяться на улицах, как гнилые арбузы. Не удовлетворившись достигнутым, через двадцать лет провели Большую чистку — выловили всех скрытых троцкистов и японских шпионов, а заодно тех, кто ни слухом, ни духом ничего не знал ни про Троцкого, ни про Японию! "Я не могу быть американским агентом, так как не знаю американского языка", — жаловался в ЦК знаменитый революционный матрос Дыбенко, муж первой советской женщины-дипломата Александры Коллонтай. Но шлепнули и его — за то, что плохо учился. А совсем недавно орали: "Бандитам — тюрьмы!". Причем громче всех — те, кого в результате… и посадили.
Коллективная безответственность неизбежно приводит к массовым репрессиям. Ведь для полной справедливости нужно посадить всю страну, не разбираясь, кто в чем виноват. Ибо у нас трудно найти человека, не обманывавшего государство, не грабившего народ, не расхищавшего социалистическую собственность или не добывавшего капиталистическую — незаконным путем. Сидеть должны все! Кто — за старое, кто — за новое. Остальные — авансом. За преступления, которые могут совершить в будущем, но еще не успели. Одновременно должны действовать "Судебник Ивана Грозного", сталинская Конституция и мифическое "Звичаєве право запорізьких козаків" — чтобы никто не избежал наказания. Власть — от Бога. Но законы — от людей, находящихся при власти. Поэтому в них мало божественного. То, что считается преступлением в одни времена, при изменившихся обстоятельствах может оказаться подвигом. В дни мира казнят за то, что поднял руку на соседа. А в дни войны — из-за того, что рука не поднималась.
Узаконенный грабеж государством имущества обывателей называется налогом. А справедливое уклонение последних от попыток запустить руку в их карман — подрывом общественных институтов. При этом только слепой не видит, что за последние пятнадцать лет власть и олигархи прочно пересели в "Мерседесы" и персональные самолеты, а честный налогоплательщик по-прежнему трясется на работу в трамвае. Или, в лучшем случае, в малолитражке — осторожно уступая "Мерседесам" дорогу.
Но бесконечно так продолжаться не может. Рано или поздно народного гнева не избежать. Встанут с вилами, с косами, начитавшись шевченковских "Гайдамак", и вновь запылают коттеджи новых украинцев, как когда-то пылали усадьбы старых. Ибо пятью хлебами накормить бомжей удалось только Христу — и то многие из осчастливленных погибли в образовавшейся давке...
Умный человек сам себе устанавливает правила. Он считает: судите меня после смерти, по каким угодно законам. Но при жизни — я сам себя судить буду. А заодно — и вас. Только подсудимые не понимают этого и верят в справедливый суд.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы