Истории партизанок: девушки подманивали фашистов едой и эвакуировали фабрики

Фото: из личного архива Азы Орловой

Фото: М. Рубан

Фото: из личного архива Лидии Деркач

Фото: М. Рубан

1/4

ВЫКРАЛ ЛЮБИМЫЙ. 16-летнюю балерину Азу Орлову война застала в Киеве, на гастролях Одесской оперы с "Щелкунчиком". Балетная трупа тут же вернулась в Одессу, а в августе 1941 бабушка Азы, которая растила девочку после смерти родителей, переехала вместе с внучкой в село Маяки под Одессой. "Бабушка решила переждать там войну. Она хотела меня защитить, но даже не догадывалась, что я все равно вырвусь в город в самое жаркое время", — вспоминает Аза. Именно в Маяках осенью 1941 девушка познакомилась с 25-летним лейтенантом Николаем Жековым, который прибыл в село по заданию. Статный и харизматичный офицер мигом вскружил Азе голову. "Бабушка не одобряла наших отношений, и он меня украл! Забрал в Одессу. С моего согласия, конечно", — улыбается Орлова. Влюбленные решили не расписываться, пока не закончится война — этого так и не случилось. Их жильем оказалась… явочная квартира партизан на улице Мясоедовской. Аза пошла в партизанки. Поначалу девушка печатала листовки и передавала солдатам еду и документы, а позже начала агитировать военных из вражеского лагеря, чтобы те сдавались. "И знаете, хорошо получалось, — улыбается Орлова, — я ведь балериной была, очень эффектно выглядела. Сначала знакомилась, заводила дружбу, а потом убеждала, что если они сдадутся, им ничего не будет. Заманивала едой — продукты оплачивал штаб. Я никогда не запоминала их лиц: выполнила задание — и все. Уже после войны, в 1970-х я с гастролями отправилась в Братиславу. И там на улице меня узнал чешский солдат, которого я переводила когда-то в катакомбах к нашим, он был очень рад меня видеть", — говорит Орлова.

Азе постоянно приходилось путать след, когда она возвращалась домой. Так продолжалось год. "Кто-то меня предал, до сих пор не знаю кто. Утром меня схватили румыны, увезли на Слободку и начали выпытывать, где оружие, кто мои подельники. Били весь день, не давали даже воды. А на ночь посадили в холодный погреб и дали на ужин синюю луковицу", — вспоминает Орлова. Изможденная партизанка пробыла в плену еще сутки, но ни слова не сказала. И вскоре партизанам удалось выкупить ее за 600 марок и бочку бензина. А за три дня до освобождения города Орлова сама взяла в плен двух немцев — закрыла их у себя дома и держала, пока не прибыл конвой. А вот с мужем, ради которого пошла в партизаны, Аза развелась через несколько лет. "Но все же я благодарна ему, что смогла помочь своей стране", — признается она. К слову, Аза очень молодо выглядит. Ни за что не поверишь, что ей 90 лет. Она показывает паспорт, где в графе дата рождения — 1924 года. "Я до сих пор танцую и пою в хоре — это залог хорошего настроения и внешности", — улыбается Аза.

ПОГИБ В ПЕРВОМ ПОЛЕТЕ. Юную Лидию Деркач в партизанские ряды также привела любовь. "Мы поженились перед началом войны. Я ходила на курсы авиамоделирования при Школьном аэродроме, а он там работал летчиком", — улыбается Лидия. Их расписал командир накануне войны, но побыть наедине с мужем так и не удалось: "Я как раз несла любимому новую военную форму, когда по громкоговорителям объявили о начале войны". Собрав всю волю в кулак, девушка пошла в Дом офицеров, где жены военных могли передавать посылки мужьям и отправила Илье форму. "Ее даже, наверное, не успели отправить. 25 июня я получила извещение, что он погиб в первом полете — самолет сгорел, подбитый врагом. Радист успел выпрыгнуть, а ко-
мандир — мой муж погиб, — вздыхает Лидия Ивановна. — Война только началась, люди собирались на фронт, а я уже овдовела".

Овдовев на третий день войны в неполные 18 лет, Лидия поняла, что лучшее, что она может сделать в память о муже, — пойти в партизаны. Через месяц Лидия услышала, что женсовет при джутовой фабрике организовывает партизанское движение. "Не раздумывая, согласилась. И уже 5 августа 1941 началась оборона Одессы, полетели первые снаряды. В конце августа в районе Слободки меня тяжело ранило: рядом упала бомба. Кто-то крикнул "Дура, беги!" — и больше ничего не помню. Осколки изрезали все тело: были перерезанны руки и ноги. Я почти год ходила на костылях", — рассказывает Лидия. Во время взрыва партизанка как раз получала листовки, которые она должна была передать офицерам. Даже на костылях Лидия продолжала работать: весь 1942 год готовила еду для пленных, которых держали в детской областной больнице. Горячий мясной суп девушка разливала по бидонам, не доливая треть — под крышкой она прятала советские газеты с новостями о ходе войны. "А когда я забирала пустой бидон, они отписывали внутри, правда это или нет. К примеру, сколько человек погибли на самом деле. Они подслушивала разговоры немцев и записывали любые данные, которые могли бы пригодиться", — говорит Лидия.

Самым ответственным заданием было сохранить все имущество джутовой фабрики до того, как за ним придут румыны в 1944 году. "Я долго ломала голову, как обмануть румынов. В итоге я около месяца собирала всякий хлам и металлолом, который потом перекрасила в красный и белый цвета. С другими партизанами мы загрузили этим весь вагон, а в самом верху положили один малоценный станок. Румын проверил и ничего не понял, и все машины остались у нас", — рассказывает Лидия.