В Одессе румын обстреливали с трамвая и брали на испуг

Баррикады. В 1941 Одесса готовилась к смерти

Городской бронепоезд. Стоит на запасном пути, фото А. Левицкий

Бронетрактор. Несколько танков при поддержке пехоты отбросили "крестоносцев", фото А. Левицкий

1/3

Моя мать в 1941 году попала в оккупацию 10-летним ребенком. Будучи счастливой обладательницей роскошной кудрявой шевелюры огненного цвета, она до сих пор с ужасом вспоминает, как три года подряд пряталась от румынских "освободителей" на чердаке, прочитав за это время все школьные учебники со второго по седьмой класс включительно. О том, что на чердаке сельского дома прячется рыжая девочка, похожая на еврейку, местные молчали. И было отчего — румыны целенаправленно искали евреев, цыган и коммунистов. Найдя, "наследники римлян" не особо утруждали себя расстрелами. Эти категории населения они попросту закапывали живьем. Показательное уничтожение входило в программу румынского "крестового похода против коммунизма" и построения "Великой Румынии от Тисы до Буга". Но в своем неуемном аппетите первый зуб румынские фашисты обломали себе под Одессой.

СОЛДАТЫ КАК ЛОШАДИ. Первоначально, по плану Барбаросса, Гитлер планировал взять Одессу без помощи румынской армии. Генерал рейхсвера Гальдер упоминает в своих дневниках, что для взятия южного порта предназначался 54-й армейский немецкий корпус. Но румынский "кондукэтор" Антонеску не без оснований подозревал своих германских союзников в нечестности. Опыт показывал, что если немцы что-либо возьмут, то возврата от них ждать напрасно. Поэтому третьеразрядному немецкому сателлиту Румынии приходилось выхватывать кусочки из-под ног огромного германского монстра. Таким лакомым кусочком стала Южная Пальмира. На штурм Одессы была брошена 4-я румынская армия под командованием генерала Николае Чуперкэ, который поклялся "кондукэтору" взять Одессу аккурат 10 августа. Эта армия насчитывала более 50 тысяч солдат против 8 тысяч первых защитников Одессы — т.е. почти в пять раз больше! Но не все так было просто. Королевская армия "наследников Рима" отличалась своеобразием. Судя по воспоминаниям немецких офицеров, их весьма удивляла безумная пропасть между румынскими солдатами и офицерами. Офицеры королевской армии относились к рядовым как к своим крепостным. В порядке вещей у румынского офицерства была продажа военной амуниции и продовольствия "налево". Так, например, ефрейтор рейхсвера Ганс Рабенау в своих мемуарах с возмущением вспоминал о румынском капитане в Бессарабии, который при отступлении заставлял солдат своей роты тянуть воз со своим награбленным имуществом вместо павших лошадей. Естественно, что такие вояки "под танки" явно не рвались — дезертирство в августе 1941-го приняло в румынской армии характер бедствия.

В отличие от румынских солдат, одесситы сдаваться отнюдь не собирались. Поэтому даже тогда, когда город лишился воды, Одессу начали готовить к смерти — на улицах из подручных материалов построили 250 баррикад. Юмор никогда не оставлял защитников: на снарядах мелом писали "Кишен мере тухис!", а в окопах дерзкие матросы горланили песни с добавлением непристойных румынских слов, а на возмущенные вопли румын отвечали атаками "по-одесски" — напрямик и в бушлатах нараспашку.

ТАЧАНКА ПО-ОДЕССКИ. Фашисты постепенно сжимали оборону Одессы. Защитники города подготовили три рубежа защиты, причем на одном из последних к обороне подключили даже трамваи, конечные остановки которых выходили прямо на передовую. "Трамвайные тачанки" иронично назвали "наш ответ Антонеску". Несколько из них было оборудовано на манер тачанки времен Гражданской войны: на прицепной платформе устанавливали турель с пулеметом или пушку. Подвозя воду и боеприпасы защитникам города, на обратном пути водители и кондукторы не отказывали себе в удовольствии поддержать пулеметным огнем своих защитников. Помимо пушек на трамвайных рельсах, защитники города уже к 20 августа выпустили "ноу-хау" одесской танкостроительной мысли — танки "НИ" ("На испуг"), переоборудованные из тракторов СТЗ-5. Правда, по документам они проходили как "бронированные трактора", но свою "танковую" задачу они таки выполнили. Оснащенные башнями с танков Т-26 и двумя пулеметами, танки-трактора произвели подлинный фурор, с ревом и лязганием выехав на передовые позиции. По рассказам очевидцев, наступление первых нескольких танков "НИ", поддержанное пехотой, отбросило в середине сентября румын на несколько километров. Но слабое бронирование и вооружение все-таки делало их средством устрашения, а не настоящим оружием.

Увы, но бесстрашие защитников Одессы не было принято в расчет. 30 сентября Ставкой было принято решение оставить Одессу. 16 октября румынские "крестоносцы" вошли в осиротевший город. По воспоминаниям моего деда, который защищал Одессу с самого первого дня, первоначально одесситы восприняли приказ Ставки об оставлении города как шутку. А политрука дедова отряда, который зачитал приказ, обозвали "тухисом" и собирались даже расстрелять за глупый розыгрыш. Поэтому слова из знаменитой утесовской песни: "Хотелось лечь, прикрыть бы телом, родные камни мостовой" — настоящая, но горькая правда. Оставляя Одессу, ее защитники плакали. Плакали от того, что им не дали умереть в родном городе.

МЕДАЛЬ ЗА ПОХОД ПРОТИВ КОММУНИЗМА

Солдаты Красной Армии, геройски проявившие себя в боях за наш город, были представлены к медали "За оборону Одессы". Любопытно, что была подобная награда и у противника, только у румын она называлась "Медаль за крестовый поход против коммунизма". К медали прикреплялась бронзовая планочка с названием местности, где был награжден очередной "крестоносец". Планочки с надписью "Одесса" румынское командование не успело выдать всем награжденным — потери румынской армии в ходе обороны Одессы были катастрофическими. По воспоминаниям моего деда Владимира Погорелова, который вошел в освобожденный город старшим лейтенантом Смерша, несколько забытых румынами ящиков таких медалей и планочек были сданы советскими тыловиками на металлолом.