Ядерный взрыв в Чернобыле уничтожил бы пол-Европы

Владимир Шидловский, который принимал участие в ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции, рассказал, как люди смотрели на пылающий реактор и не понимали опасности радиации, а милиции в качестве защиты на третий день раздали марлевые повязки. В 1986-м Владимир Устинович был заместителем начальника "Укрглавстальконструкции". На ЧАЭС он организовывал сборку и монтаж металлоконструкций, из которых состоит саркофаг.

— Когда я приехал на место аварии, реактор еще пылал. В небо шел столб алого пламени высотой около километра. Конечно, был страх, но уехать мы не могли. После взрыва реактора царил хаос. Первый, главный удар приняли на себя ликвидаторы, которые прибыли на место. А обычные люди, жители Припяти, не знали, что делать. Они смотрели на столб пламени, который шел из реактора, и не понимали опасности радиации. Большинство населения вообще не подозревало о реальной угрозе. О масштабах аварии первое время никто не сообщал. Даже милиционеры, которых отправили на место охранять порядок, были одеты в обычную форму. Без всякой защиты. Только на третий день им выдали респираторы – обычные марлевые повязки. Потом раздали "спецодежду" – военную форму. Многие после ликвидации аварии забирали ее домой, чтобы там носить.

— А вы сами понимали опасность радиации?

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Да, но в первый раз поехал на место в простой куртке. Мы тогда о защите не думали. Я получил команду разведать условия – выбрать площадку, где мы могли бы собирать конструкции для монтажа саркофага. На то время я уже получил дозу радиации в Байконуре. Работал там после окончания техникума, мечтал быть космонавтом. Даже писал письма, чтобы меня отправили в космос вместо лайки.

— Как проходило отселение жителей Припяти?

— Когда началась операция по вывозу людей, всех отселили из зоны поражения фактически за полтора суток. Это, по сути, было похоже на эвакуацию во время войны. Люди имели право взять с собой только документы. А некоторые – руководство и их приближенные – начали подгонять машины и вывозить даже мебель. О радиации люди не знали, они больше ценили свою собственность. Потом начались случаи мародерства. Среди трехсот милиционеров, которых в первые дни отправили следить за порядком, было три моих брата. Один из братьев Игорь ехал прямо из роддома, где его жена рожала ребенка. Хотя милиция не обязана была туда ехать, поскольку они не военнообязанные. Фактически, ребята, которым было по 20 с небольшим лет, были брошены на произвол судьбы. Им даже не выплачивали командировочные, не обеспечили питанием. Они находились там пять дней, спали тоже в зоне поражения. Сейчас из 300 в живых остались около 60-ти, и все они стали инвалидами. Живут на мизерные пенсии. К сожалению, им даже не всем дали статус ликвидаторов.

— Правильно ли, по вашему мнению, организовали ликвидацию последствий аварии?

— Основной пожар затушили в течение суток – полутора. Но, к сожалению, военные начали заливать реактор водой. А этого делать нельзя, поскольку мог произойти атомный взрыв. Это была бы катастрофа для Украины, России, Беларуси, погибло бы еще пол-Европы. В действительности на четвертом реакторе произошел тепловой взрыв. Но он был такой силы, что равнялся 20 тысячам тепловых выбросов атомной бомбы, которая была сброшена на Хиросиму. Или Нагасаки (там были сброшены бомбы одинаковой мощности).

Я считаю, что главная причина аварии на ЧАЭС – это некомпетентность и авантюризм. За пять лет до аварии специальный отдел КГБ, нужно отдать ему должное, давал множество предписаний в отношении устранения недостатков на станции. Но, к сожалению, эти недостатки не всегда ликвидировали. До аварии произошло 56 более мелких в течение десяти лет. А в 1986-м решили провести эксперимент. Он заключался в том, что отключались все системы защиты, а дополнительная электроэнергия должна была вырабатываться за счет работающего по инерции генератора. Хотели разработать четвертую систему безопасности. Эту идею предложили тогда 14 атомным электростанциям в СССР. Все, кроме Чернобыльской, отказались. Руководство ЧАЭС решило пойти на этот эксперимент. На станции также планировался профилактический ремонт. Это было перед Первым мая. Конечно, хотели провести этот эксперимент – сделать новый шаг в науке. Но не получилось. Проблема еще и в том, что на атомную станцию в то время набирали многих тепловиков, энергетиков, химиков, которые не имели отношения к эксплуатации ядерной энергии.

— Как строили нынешний саркофаг, которым закрыт взорвавшийся реактор? Он до сих пор выполняет свою функцию?

— Саркофаг начали сооружать, когда загасили реактор. Мы монтировали пустотелые металлические конструкции, причем монтировали их на сборочной площадке недалеко от реактора. Уложили около 300 тысяч кубометров бетона и 6 тысяч тонн металлоконструкций. Изготавливали их на Житомирском заводе, Заводе им Бабушкина в Днепропетровске. Потом транспортировали их к реактору с помощью военной спецтехники. Обычная не тянула.

Транспортировка монтажной секции на ЧАЭС

Вызвали краны, которые были поставлены из Германии – они могли поднимать вес до 200 тонн. Устанавливали конструкции монтажники шести спецтрестов, которые находились в Украине. Металлические конструкции заливались бетоном. Изначально ширина стен саркофага оставляла около 8 метров. Если смотрите на реактор, там видны "ребра". За 27 лет бетон фактически превратился в пыль, осталось всего около 2 метров. Арка, которую сейчас возводят, это, по сути, поллиатив. Для того, чтобы мы были уверены в своей безопасности, необходимо при помощи современных технологий убрать топливо, которое осталось в реакторе. И захоронить его. Но не на территории станции, что делают сейчас, а в другом месте. Потому что строительство отстойников в черте АЭС к добру не приведет.

— Новая "Арка" действительно защитит от радиации?

— Новый объект "Укрытие" задержит радиационную пыль. Но на 100% реактор не локализуется. Ученые предлагали другие варианты ликвидации последствий аварии. Один из них был утвержден Кабмином: взорвавшийся реактор и саркофаг можно было опустить на 300 – 500 метров в землю, залить бетоном и остаточными породами. Вокруг реактора предлагали сделать колодец диаметром 150 метров со стенами из железобетона. Внутрь поставить датчики. Думаю, это повлияло бы на окружающую среду меньше, чем сейчас. И если бы реактор был под землей, мы не имели бы проблем с обрушением кровли, как сейчас.

— Из-за обрушения кровли в машинном зале ЧАЭС, которое произошло в феврале, мог подняться уровень радиации?

— Уровень радиации на самом деле не повышался. Но там проходят коммуникации, инженерные системы, которые могли пострадать. И они все-таки связаны с 4-м аварийным энергоблоком. Поэтому любые ударные нагрузки такого характера могут привести к непредвиденным последствиям. Этим конструкциям 27 лет, есть усталость металла. Чтобы избежать таких случаев, нужна система специальных датчиков. На ЧАЭС они есть, но многие уже вышли из строя. Другие участки тоже могут рухнуть, если за этим не будут смотреть. Даже покрытие 4-го энергоблока ремонтируется периодически, а нужен комплексный ремонт – снять все покрытие и сделать новое. Но я думаю, что это будет сделано после того, как построят новую Арку.

— Не звучали ли тогда упреки в том, что АЭС построили так близко к Киеву?

— Программа по атомной энергетике была очень масштабная. На территории, где сейчас находится ЧАЭС, предполагалось построить 16 атомных блоков. Представляете? А построили только четыре. Академик Валерий Легасов (первый заместитель директора Института атомной энергии имени И. В. Курчатова) говорил мне, что он против этой программы. Потому что в условиях Припяти, в условиях разлива рек этого делать нельзя. Он ушел из жизни потому, что был не согласен с политикой по безопасности на АЭС.

Кстати, есть мнение, что такая масштабная катастрофа на реакторе энергетически связана с тем, что произошло в Чернобыле в 13-14 веке. Тогда татаро-монголы решили пойти на территорию современной Прибалтики, и в районе нынешнего Чернобыля проходили их отборные войска с обозами. Там их разгромили наши предки. Полегло порядка 30 тысяч человек. Так что фактически станция построена на костях.

— Сейчас есть мнение, что 30-километровая зона отчуждения во многих местах чище, чем другие территории

— В отношении зоны отчуждения – она была взята по радиусу 30 км, потому что считалось, что если бы произошел ядерный взрыв, то так называемая вторая зона составила бы именно 30 км (первая зона – сплошного разрушения – это 10 км). На самом деле произошел тепловой взрыв, и эта зона может идти отдельным лучом 70 или 50 километров. А в некоторых местах – 10 км. Поэтому часть земель уже, вполне возможно, могут быть рекультивированы. За пределами 30-километровой зоны сельскохозяйственные работы уже проводят, хотя в некоторых местах этого нельзя делать.

Экскурсии в зону отчуждения, с одной стороны, проводить правильно. Нужно, чтобы люди знали, что такое ЧАЭС. Конечно, должны быть меры безопасности. Однако сейчас экскурсии делают, чтобы показать последствия аварии, ужас. А нужно, наоборот, показать, как проходит восстановление зоны, какие люди там живут как изменяется фауна,.

— А радиацию можно ощутить? И можно ли верить показаниям обычных дозиметров, которые продаются в магазинах?

— Вначале радиацию никак нельзя ощутить. Со временем она накапливается и начинает разрушать организм изнутри. Первые признаки – головокружение и упадок сил.

Дозиметр с государственным сертификатом покажет уровень радиации. Но только в окружающей среде. Для продуктов должны быть специальные приборы.

— Чернобыльцы в начале апреля протестовали у Кабмина, требуя повысить пенсии. Какова ситуация сейчас?

— В Украине есть закон о социальном обеспечении чернобыльцев. Но, к сожалению, он не выполняется. Кабинет министров устанавливает размеры пенсий в ручном режиме, а это приводит к напряжению среди чернобыльцев. Минсоцполитики и Пенсионному фонду необходимо разработать документы, которые бы отвечали первичному закону. Чернобыльцы должны получать от 6 до 10 минимальных зарплат в зависимости от категории инвалидности.

После аварии на ЧАЭС выдавались удостоверения ликвидатора. Потом начали выдавать удостоверения пострадавших. Те чернобыльцы, которые остались в живых, сейчас в обиде, потому что какие же они пострадавшие? Они ликвидаторы! Думаю, это было сделано специально, чтобы снизить статус ликвидаторов. Тогда люди добровольно сделали шаг навстречу смерти. Сама ликвидация аварии – это событие, которое, по моему мнению, можно сравнить лишь с Великой Отечественной войной.