Полная безнадежность, но хорошо, что кормят: жизнь украинских беженцев в России

Многие украинцы, которые были вынуждены покинуть свои дома из-за конфликта на Донбассе и отправились в Россию, до сих пор живут в лагере недалеко от Таганрога.

"А здесь что ждет? Ребенок за год пять школ поменял, это нормально? – рассказала корреспонденту nv.ua Ольга из Шахтерска, которая переехала вместе с детьми. – Как ребенок может нормально учиться? Только к одной школе привыкает, нас в другие ПВРы (пункты временного размещения – Авт.) перекидывают. Что это? Один плюс, что кормят нас здесь".

Ольга вернулась в таганрогский пункт временного размещения из Орла, где ей предлагали оформить временное убежище. После разъездов российская действительность в ее голове ассоциируется со словом "безысходность". "Я рада, что мы оттуда приехали. Мы в Орле полгода жили, там ничего нет. Для таких, как мы, работы практически нет. Медсестра, к примеру, получает 6 тысяч рублей (около 2 тыс. грн). Аренда квартиры – 15-20. Как прожить одной с двумя детьми?" – вздыхает она и добавляет: при первой возможности вернется в Шахтерск.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Но пока женщина не может переехать в Шахтерск. "У нас там "ДНРовцы", работы нет, зарплаты нет, голод", – говорит Ольга.

В пункте временного размещения находится и Наталья из Киевского района Донецка, прилегающего к самому месту, где находился аэропорт. Семья Натальи познала все прелести переселенческой жизни в Сибири, куда ее забросила судьба и российская бюрократия.

"Муж вахтовым методом работал. Жили в пункте временного размещения. Климат ребенку не подошел. Воспалением легких три раза болела. Это просто нереально. Заработная плата – низкая, квартплата – большая", – делится женщина.

В лагере Пионер сейчас живет 940 таких переселенцев – испуганных войной, брошенных на произвол судьбы. Все – уроженцы Донецкой и Луганской областей. Люди живут в небольших деревянных домиках на территории лагеря.

Сейчас бесплатное питание в столовой и крыша над головой – это все, что получили здесь беженцы из Донецка, Луганска, Горловки, Дебальцево, Макеевки.

Работу большинство людей найти не могут. Кроме "шабашек" на день-два, заработков люди найти не могут – никто переселенцев серьезно не воспринимает как работников. Поэтому чтобы заработать пару-тройку тысяч рублей, приходится включать фантазию.

Одна из обитательниц лагеря, молодая девушка, жалуется, что практически все украинские беженцы в России бесправные, по украинским документам работодатели не готовы их трудоустраивать. Из почти тысячи людей с работой здесь повезло единицам.

Принявшие их русские тоже жалуются на свалившихся им на голову славянских братьев – украинские переселенцы, мол, строчат жалобы на персонал лагеря, рассказывают повара в столовой.

"Если бы только ели много, еще и ругаются с нами. Жалобы в прокуратуру", – возмущается повариха.

На вопрос, на что жалуются, отвечает: "На все. На то, что условий здесь нет никаких… на все жалуются... Надоели уже".

Люди и рады были бы вернуться в родную страну, но боятся возобновления боевых действий. "Мы только засобираемся домой – а по телевизору покажут, что там творится, и не хватает смелости назад возвращаться. И распаковываем чемоданы", – вздыхает молодая мама из Горловки. Она уже полгода как на чемоданах: то соберет, то разберет. Решение о том, возвращаться домой или нет, принимает, ориентируясь на российские телеканалы.

Ее соседка по комнате вышла в коридор убаюкивать в коляске малыша. Он родился уже здесь, в России, но такой же бесправный, как и его мама-беженка. Выплат на ребенка она не получила, он ведь не гражданин России.

Часть переселенцев время от времени возвращаются домой. Горловчанка Людмила Николаевна периодически ездит домой, в основном, чтобы снять украинскую пенсию и убедиться, что жизни в "ДНР" еще нет. "Мы чего ездим? Ради пенсии. Получили – и назад. А работы там, в Горловке, нет", – говорит женщина.

В Пионере очень много "возвращенцев". Так здесь называют семьи, которые вернулись из других регионов России назад в Ростовскую область. Их рассказы – о том, что "шик и блеск" жизни в России заканчивается, едва отъедешь на пять километров от областного центра. Дальше начинается – безнадега со всеми ее атрибутами – безденежьем, низкими зарплатами, высокими ценами на аренду жилья, облупившими от сырости стенами в квартирах и заплеванными подъездами.

Собственно, той же красоты и благополучия хватает и во многих украинских городах. Только многие из тех, кто из украинской Макеевки или Луганска отправился в российскую действительность, представляли ее другой: побогаче, порадушнее, с хорошей работой и более сытым бытом. Крохотные домики Пионера – живое свидетельство того, что большинству из этих ожиданий не суждено было сбыться. Зато после сибирских деревень и орловских поселков не страшно возвращаться в богом забытый Шахтерск.