Судный день: ошибочный приговор суда оставил отца и сына Павличенко с "вечным" наказанием

"Сегодня" начинает новый проект "Судный день". Мы будем рассказывать о человеческих судьбах, поломанных судебными решениями, порой принятыми под давлением, либо, наоборот, о восстановлении справедливости через суд, о необычных поворотах Фемиды.

К сожалению, судебных ошибок, нередко связанных с преступным сговором правоохранителей со служителями Фемиды, история знает немало. Особенно часто страдали невиновные люди, на которых нерадивые следователи и оперативники "вешали" нераскрытые резонансные преступления, в частности, серийные убийства. Вспомним еще советского маньяка Михасевича, вместо которого расстреляли нескольких человек, уже украинского серийника Ткача, за чьи кошмарные злодеяния один за другим попадали в тюрьму молодые люди из городка Пологи, а еще раньше один мужчина отсидел 15 лет и умер, а другой повесился в камере… Всего за Ткача были незаконно арестованы семеро, большинство отбыли долгие сроки до реабилитации.

Но с задержанием истинного убийцы подобные истории в Украине, увы, не прекратились. Одно из самых громких дел последних лет — по обвинению Дмитрия и Сергея Павличенко (отца и сына) в убийстве судьи Шевченковского суда Сергея Зубкова 21 марта 2011 года в Киеве. И хотя обоих Павличенко в 2014 году решением ВР выпустили на свободу, но формально они так и живут под своими приговорами, один из которых — пожизненное заключение. "Сегодня" выяснила, какова же ситуация в этом громком деле на сегодня, почему есть все основания считать это дело сфабрикованным и какие у него перспективы, с учетом того, что на сегодня намечено судебное заседание, которое, возможно, начнет процесс восстановления справедливости.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Адвокат Николай Кушниренко:

— Отца и сына Павличенко, на наш взгляд, обвинили совершенно безосновательно, хотя и суд первой инстанции (Голосеевский суд Киева) и Апелляционный суд столицы обвинение подтвердили. Им определили наказание: отцу — пожизненное заключение, а сыну — 13 лет за решеткой. Я стал их защитником на стадии кассации, которая тоже оставила приговор в силе.
В самом деле полно нестыковок, оно шито белыми нитками.

Например, известно, что судью нашли убитым в лифте, а на панелях кабины видны были кровавые отпечатки ладоней, принадлежавшие так и не установленным ни следствием, ни судом лицам. Возможно, настоящим убийцам. Но этот факт так и не исследовался! Также не установили и владельца кроссовок, следы которых тоже нашли на месте преступления. Да и свидетели, жители того подъезда, где убили судью, во время судебного заседания однозначно говорили, что видели подозрительных людей в тот момент заходящими в дом, но это точно не были отец и сын Павличенко. Однако суд и это проигнорировал.

Адвокат Руслан Сушко:

— Как нашли тело судьи, никто (по материалам дела) не знает. И никто не знает, а кто же вызвал милицию. Она как бы возникла на месте преступления сама по себе. Этих патрульных допрашивали в суде, спрашивали: кто вас вызвал? Ответ: мы не знаем. Далее. Патруль прибывает на неустановленный на тот момент труп с колото-резаным и огнестрельным ранением. А вслед за этим, очень быстро, на этот труп, так и не установленный, приезжают высшие чины киевской прокуратуры и милиции. Почему? Ведь они выезжают далеко не на каждую насильственную смерть в мегаполисе. Значит, что-то знали заранее? Иначе это трудно объяснить…

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПОД СОМНЕНИЕМ

Тело лежало возле лифта, в закоулке на площадке седьмого этажа. Лифт окровавленный, с различными следами, в том числе борьбы. Есть кровавые отпечатки чьих-то ладоней (их владельцев так и не установили). Следователь все это фиксирует, но по-прежнему относительно неустановленного трупа. И вдруг в какой-то момент (по бумагам) убитый становится судьей Зубковым. Возможно, его кто-то узнал (покойный жил именно там, где его тело нашли), но в документах это никак не отражено. Нашли еще 5-литровую канистру с остатками воды, потом это инкриминировали Павличенко: мол, следы замывали. Но отпечатков на канистре никаких нет.

На следующий день осмотр продолжился, уже с первого этажа. Нашли возле консьержа инвалидную коляску. И вот на ней обнаружили отпечатки пальцев Павличенко-старшего. Правда, как-то накрест: вроде левой рукой он толкал правую сторону коляски и наоборот. Эти отпечатки потом фигурировали в суде, как одно из главных доказательств вины Павличенко. Но парадокс в том, что эксперт, делая заключение по этим отпечаткам, ссылается на… выводы экспертизы, на тот момент еще не сделанной! Она будет только в мае… Можно ли верить таким доказательствам? Мы считаем, нельзя. А перепроверить на кассационной стадии уже ничего было невозможно, после апелляции вещдоки уничтожили, куда-то девалась и коляска.

В сухом остатке: якобы на первом этаже нашли отпечатки пальцев Дмитрия Павличенко (на коляске и еще какой-то коробке). Есть якобы мотив: неприязненные отношения Павличенко с судьей Зубковым из-за квартиры. Это послужило основанием к тому, чтобы через несколько дней после убийства задержать Дмитрия Павличенко. Однако он ни в чем не признался. Тогда задержали еще его сына. И, как утверждает Павличенко-младший, под пытками он сказал все, что нужно было следствию, оговорив отца и себя, заявив, что это они и убили судью. Однако все свидетели (консьержка и другие) утверждали на следствии и в суде: среди тех, кто в тот страшный вечер заходил в дом, отца и сына Павличенко не было. Другие мужчины заходили (возможно, убийцы), но не Павличенко.

В суде. Отца и сына (за решеткой) приговорили, несмотря на сомнительные доказательства

СУДЕБНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Правда, следствие представило в суд протокол, в котором написано: один из жителей седьмого этажа, выглянувший на шум (когда убивали судью), увидел мужчину с пистолетом. Тот приказал соседу закрыть дверь, угрожая оружием. И этот мужчина, по протоколу, был опознан соседом как Дмитрий Павличенко. Но в суде случился конфуз. Сосед, признанный потерпевшим, заявил, что Павличенко он не опознавал, угрожал ему совсем другой человек. И протокол он, сосед, не подписывал, его подпись сфальсифицирована… Однако суд не обратил на это внимания и признал Павличенко виновным. Основание: те самые отпечатки пальцев, показания соседа (хотя он их и отрицал), признание Павличенко-младшего и наличие мотива.

Как вообще в деле об убийстве возник Павличенко? Якобы после того, как следствие отработало все дела, которыми занимался покойный судья, самым подозрительным показалось это квартирное дело (хотя Зубков рассматривал дела, где фигурировали миллиарды, но они подозрения не вызвали). Выпустили обоих Павличенко (и еще многих) по постановлению ВР о реабилитации незаконно осужденных во времена режима Януковича. Формально это не согласуется ни с одним законом Украины. Но так решил парламент… Получилась юридически казусная ситуация: Павличенко на свободе, но в то же время осуждены, и приговор никто не отменял!

Потому, по требованию адвокатов, сразу же начато было уголовное производство касательно нарушений закона при аресте и осуждении отца и сына Павличенко, продолжается прокуратурой Киева по перечисленным выше фактам досудебное расследование. В том числе относительно судей всех трех инстанций, принявших заведомо неправосудные решения. В итоге дело направлено в Голосеевский суд первой инстанции. И если суд установит факты фальсификации дела, это даст возможность потерпевшим и адвокатам обратиться в Верховный суд для пересмотра и отмена приговора отцу и сыну Павличенко по вновь открывшимся обстоятельствам.

— Мы сейчас как раз работаем по установлению таких обстоятельств, кроме тех, о которых речь выше, — продолжает Руслан Сушко. — Беседуем со свидетелями, бывшими понятыми, организовываем дополнительные экспертизы. Иначе, без решения Верховного суда, приговор так и останется висеть дамокловым мечом над Павличенко. Кроме того, важно ведь установить и настоящих убийц судьи Зубкова. А то когда Дмитрий Павличенко делал запрос в правоохранительные органы относительно поисков убийц, получил обескураживающий ответ: мол, чего искать, суд установил, что вы и убили судью…

СПЕЦНАЗ В ОКНО

Мы встретились и с самим невинно осужденным. Свой рассказ для "Сегодня" Дмитрий Павличенко начал с подробных разъяснений по поводу своей квартирной тяжбы с некой фирмой. Вкратце скажем, что все это тянулось свыше 10 лет, в итоге было принято судебное решение (незаконное, считает Павличенко) о выселении Дмитрия и его семьи из пристройки к квартире в самом центре Киева. Решение это принимал судья Зубков, которого Дмитрий видел только на судебных заседаниях, при других обстоятельствах они не встречались. Павличенко оспорил это решение в апелляции. Однако фирма тем временем, по словам Павличенко, "по беспределу" обратилась в исполнительную службу, и Дмитрия с семьей выселили из жилья и вывезли все имущество, которое он до сих пор пытается вернуть. Он с товарищами провел несколько пресс-конференций, заявляя о незаконности всего, что с ним происходило.

— После очередной пресс-конференции, — говорит Дмитрий, — меня похитили! Это был боевик! В мою съемную квартиру одновременно через окно и выбитую дверь проникла штурмовая группа спецназа. Я принимал душ, успел только трусы надеть. Под стволами лег на пол… Так меня, без одежды, и забрали, привезли в киевский УБОП, ничего не объясняя. Случилось это 23 марта, а убийство судьи Зубкова произошло, по версии следствия, 21 марта, то есть меня взяли спустя два дня после гибели судьи. Завели в комнату с начальством, там включили телевизор. Выступал глава МВД, говоривший, что убийцы судьи Зубкова пойманы и дают признательные показания. Мне и говорят убоповцы: теперь понимаешь, кого ты убил?! Признавайся!

Потом оказалось, что задержали и моего сына и под угрозами заставили его подписать якобы признательные показания на меня и на себя самого. Так и началось наше дело… Причем познакомиться с материалами этого дела нам с сыном, в нарушение закона, не давали целых девять месяцев, пока это не обязал сделать суд. Провели 55 экспертиз, опять-таки не ставя нас в известность… Словом, в деле масса нарушений.

Например, есть видео, где сыну Сергею на воспроизведении событий дают макет ножа и говорят: покажи, куда отец бил Зубкова. Сын не знает. Ему подсказывают: вот туда. Он туда и тыкает макетом — в грудь. А все удары Зубкову наносились в шею! И так далее, вот такие материалы и "доказательства" нашей вины.

Официальная версия следствия была такова: я затаил злобу на судью за его решение и решил убить, подкараулил Зубкова на седьмом этаже дома, где он жил; когда судья стал выходить из лифта, набросился на него и зарезал ножом, хотя якобы имел еще шило и пистолет. Кстати, по материалам дела вообще сразу не видно, что нашли тело именно судьи, он сначала проходит как неустановленная личность. А потом в деле, без всяких документов об опознании, вдруг возникает личность Зубкова. Да таких неувязок множество.

А меня "привязали" к делу на основании каких-то якобы моих отпечатков на некой коробке и инвалидной коляске, будто бы находившихся внизу подъезда в момент убийства. Мы в суде попросили показать эти вещественные доказательства. Но их… не было! То есть были ли они вообще и куда пропали — никто не знает. Есть только бумаги, заключения эксперта об этих моих отпечатках. Но когда мы, наконец, ознакомились с этой экспертизой, оказалось, что она сделана… за два месяца до убийства судьи! Причем, может, совпадение, но датирована экспертиза именно тем днем, когда я стал настойчиво интересоваться, куда делось мое имущество из квартиры в центре.

В суде первой инстанции нам даже не дали спросить об этой неувязке эксперта. Но апелляция разрешила допрос эксперта. Та просто ответила насчет странной даты: это, мол, техническая ошибка. Ладно, бывает. Но где вы брали те вещдоки (коляску, ящик), с которых снимали якобы мои отпечатки. Эксперт: мне принесли. Кто? А я не помню… Более того, в этой экспертизе, сделанной за два месяца до убийства, есть ссылки на другие экспертизы, сделанные вообще в будущем, в апреле и мае… И такое вот главное доказательство (от своих показаний сын, разумеется, в суде отказался) все три судебные инстанции, включая кассацию, сочли достаточным, чтобы осудить меня на пожизненное заключение, а сына — на 13 лет.

Дмитрий. Намерен привлечь к суду фальсификаторов своего дела

ОСВОБОЖДЕНИЕ

После вступления приговора в силу отца отправили отбывать пожизненное заключение в учреждение №31 в Новгороде-Северском Черниговской области. Там, в камере на двоих, его и застало постановлении Верховной Рады от 24 февраля 2014 года об освобождении незаконно осужденных.

— Заранее о постановлении ВР я, конечно, не знал, — рассказывает "Сегодня" Дмитрий. — Но выйти на свободу я рассчитывал гораздо раньше, зная свою невиновность. Думал, меня еще суд первой инстанции освободит. Шел на заседание, взяв с собой вещи, настолько был уверен… Оказалось, напрасно. Но когда узнал о постановлении ВР, то сначала даже не хотел говорить сокамернику, отсидевшему уже 20 лет. Мало ли как он среагирует, что меня выпускают… Но опасения были напрасны: когда он узнал обо всем из телесообщения, то обрадовался за меня.

Чуть позже о случившемся мне рассказала и жена, которая с моей невесткой Кристиной двое суток практически не уходили от ВР, ожидая, когда в Секретариате подпишут документы и их завизирует и. о. президента Александр Турчинов. На третьи сутки жена позвонила, сказала: все, подписал и на тебя, и на сына, везу документы в колонию!

Получив бумаги, я тут же написал заявление в местный суд, чтобы он меня освободил по решению ВР. Отвез заявление в суд сам начальник колонии, хорошо ко мне относившийся. На следующий день меня тоже отвезли в суд, который и принял решение освободить. Правда, не сразу, несколько часов судьи были в растерянности, ведь таких прецедентов не только у них, во всей стране и даже в мире не было, чтобы осужденного пожизненно выпустить без отмены приговора, по решению парламента! Долго думали, как правильно написать, по-моему, советовались даже с Верховным судом. Но в итоге решение приняли. К тому моменту из Харьковской колонии №12 уже вышел и сын, тоже приехал ко мне.

ЕДИНСТВЕННЫЙ В МИРЕ

Верховная Рада этим своим постановлением признала нас, перечисленных там, политзаключенными, незаконно осужденными. Но в ГПУ посчитали меня амнистированным, а это не реабилитирующее обстоятельство. Три года я доказывал, что это не так, что я признан незаконно осужденным. За это время, не выдержав всего этого беспредела, умерли мои близкие! А мне даже вещи не желают вернуть, когда-то забранные при выселении из квартиры…

Ныне материалы дела находятся в том же Голосеевском суде, который когда-то и осудил меня пожизненно. Мы требуем закрыть, наконец, против меня уголовное дело и отменить приговор. Кроме того, рассмотреть вопрос о возврате квартиры, машины и всего забранного у меня имущества, а также о наказании тех, кто допустил в отношении меня и семьи беззаконие. Заседание должно начаться на днях (сегодня. — Авт.).

Пока же я, наверное, единственный в мире человек, осужденный пожизненно, но находящийся на свободе. При этом мой приговор формально действует, его пока никто не отменял.

— Это мешает вам жить? Что вы должны писать в документах, где требуется указать данные о судимостях: осужденный пожизненно? Или как?

— Странное у меня положение. По базе МВД, например, я прохожу как не осужденный и не судимый. Так что если буду устраиваться на работу, то кадровики могут убедиться в этом, сделав запрос. Но был один любопытный момент. Я стал публичной личностью, занимаюсь общественной работой, многим людям помогаю. Моя деятельность кое-кому не понравилась, и от меня решили избавиться, отправив в АТО. Получился курьез. Мы с адвокатом пришли в военкомат и показали документ из суда, по которому я осужден пожизненно. Сотрудник военкомата как-то даже не удивился, что я, с таким приговором, стою рядом с ним, а не сижу в тюрьме. Просто зафиксировал факт моей судимости и заявил, что осужденным пожизненно в АТО не место. И вычеркнул меня из списков обязанных служить…

Но формально я пока на работу не устраивался, принципиально жду отмены приговора. Занимаюсь общественной деятельностью. А вот мой сын Сергей работает и заочно учится. Хотя у него проблемы те же, но никто, слава Богу, ему не чинил препятствий.