Панченко Алекс
Это уже четвертая книга Евгения Гришковца, состоящая из его постов в живом журнале. Вначале была "Год ЖЖизни" (2008), затем "Продолжение ЖЖизни" (2009) и "151 эпизод ЖЖизни" (2011). Тираж "От ЖЖизни к жизни" составил 50 000 экземпляров. Что любопытно, данная книга — первая, на обложке которой появляется лицо писателя (до этого они были однотонными, но в яркой и веселой расцветке).
Признаться, когда Гришковец закрыл свой живой журнал, я почувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах. Где-то в глубине меня, как крышка на чайнике, зазвенел праведный пафос. Что-то типа: "Ну, да, конечно, книжек на основе ЖЖ понавыпускал, а как идея себя исчерпала: всем, спасибо, всем пока". Мысленно бурчал: "Ну нельзя же так — ведь мы в ответе за тех, кого приручили". Остыв, я понял всю беспочвенность и смехотворность своих обвинений.
Во-первых, писатель никому ничего не должен, а во вторых, с той злобной грязью в комментах, которой его щедро поливали (всегда ведь найдутся желающие обгадить более талантливого ближнего своего), удивительно, что он еще так долго продержался. Кроме того, Гришковец поступил как истинный дипломат: чтобы из-за его решения не пострадали лояльные читатели, он стал вести онлайн-дневник — исключительно как литературно-публицистический, отказавшись от всякой интерактивности (собственно, половина постов в этой книге — из блога, вторая — из дневника). Хорошо это или плохо — кто знает. Зато мы по-прежнему можем читать его мысли, соглашаться с ними, или же нет...
Так о чем же пишет Гришковец? О пушистом снеге, который укутал его дом, о планах, завершенных и будущих. О своих сомнениях и страхах. О политике — куда же без нее, родимой и постылой. О творчестве и встречах с читателями/зрителями. Ну, а так как Евгений Валерьевич частый гость в Украине, то и о нас он тоже пишет: "... умеют и любят вкусно и обильно поесть, повеселиться, по-пижонски одеться, отпраздновать что-нибудь с особым размахом..."
А вот еще одно наблюдение: "На наших просторах (русских) даже песни чаще всего печальные, бесконечно длинные — про тяжелую жизнь... А украинские песни по большей части удивительно мелодичны, напевны... и, как правило, бессмысленны и жизнерадостны". Прочти это наши националисты — они же даже не поймут, что нас хвалят, но слово "бессмысленны" заметят однозначно. Отдельное спасибо за пост о пошлости, воцарившейся на нашей эстраде (Ваенги, Михайловы) — разделяю на все сто. И еще — рука у Гришковца легкая, книга читается на ура, и послевкусие от нее самое светлое. Отдельное спасибо Гришковцу за пост о пошлости воцарившейся у нас на эстраде
Олег Янковский — аристократ, небрежно попыхивающий трубкой. Актер, которого любили миллионы. Человек, таланта которого нам сегодня так не хватает. Он был своеобразным знаком качества для картины: если в нем играет сам Олег Иванович, то фильм априори не может получиться плохим.
О ЧЕМ. Меня буквально сразил тот факт, что после развала СССР Янковский на полном серьезе чуть было не уехал жить во Францию. Благо там его знали и готовы были обеспечить достойной работой. Не то что в России. Но он не уехал, и сниматься в дерьме не стал. А ведь и в рекламу звали, и в сериальчики про бандитов, — отказывался. Просто считал, что это будет неправильным поступком. Вот так Янковский и жил: совершая поступки. Наверное, потому его до сих пор помнят и уважают
Для меня всегда было загадкой: ну какого лешего Савелий Крамаров — один из самых ярчайших комедийных актеров в Союзе, снимавшийся у тогдашних лучших режиссеров (среди которых Георгий Данелия, Леонид Гайдай, Александр Митта и Эдмонд Кеосаян), да и вобще — сплошной народный любимец — вдруг все бросил и эмигрировал в Сан-Франциско. Чего ради? Играть проходные рольки в "Танго и Кеше" и "Красной жаре", еще одного эмигранта Андрона Кончаловского? Глупо как-то. Просто я, как и большинство зрителей, видел лишь верхушку айсберга по имени Савелий Викторович Крамаров...
О ЧЕМ. В СССР не рекомендовалось: а) быть евреем и б) иметь "запятнанную" репутацию. У актера Савелия нелады имелись с обоими пунктиками. И если в первом случае спасало то, что в паспорте в графе "национальность" было вписано "русский" (как этот подлог осуществили, история отдельная). То со вторым дело обстояло печально: отец Крамарова был видным столичным адвокатом, арестованным доблестным НКВД (отбыв один срок, отпущен, а потом снова посажен и сослан на поселение в Красноярский край, где и погиб). Сами понимаете — с такой биографией в разведку не брали. А добавьте сюда тот факт, что партийных бонз Крамаров не на шутку раздражал: "Не может у советского человека быть такое дебильное лицо". А его самого все сильнее мучал комплекс вины: перед папой (чью историю он от всех скрывал) и своим иудейским народом. И тогда тот отъезд становится куда более понятным...
Лучший кино-Жуков всех времен и народов Михаил Ульянов (эпопея "Освобождение) размышляет о достоинствах и недостатках своей профессии (о которой он говорит прост и ясно — "жестокая"). Рассказывает, почему и как решил прийти в эту сферу. О своих первых шагах, неудачах и победах.
О ЧЕМ. Откровенно говоря, книга меня подразочаровала. Невооруженным глазом видно, что мемуары творились при Союзе: слишком много Ульянов пишет о том, как он переживал, играя революционного матроса, товарища Кирова или же — вершину вершин — Ленина (все помнят — у него глаза еще добрые-добрые). Оправдает ли он как актер возложенную на него миссию. Справится ли с такой ответственностью. И видно, ох, как видно, что пишет он это не по велению сердца, а потому, что так принято. Как же, сотворить книгу — и не отобразить в ней ведущую роль партии?! Крамолой пахнет.
Только для кошатников. Знаменитый фантаст пишет о своих любимцах исключительно реалистично и, как это умеет делать только он один, — невероятно смешно. Благо в его доме живут аж 6 котов, так что в этих милых животных Прачетт знает толк.
О ЧЕМ. О том, как они сводят нас с ума своим поведением и ночным ором (желательно как можно ближе к нашим головам на подушке — чтобы мы, не дай Бог, не пропустили ни единой ноты). Как они жрут (чертовы привереды) и болеют. И как не хотят лечиться, а нудные люди их все-таки лечат. После чего ходят все исцарапанные, а котяра мстительно выплевывает таблетку где-нибудь в углу. В книге безумное количество иллюстраций, на которых усатые творят свои темные делишки. Мой любимый рисунок: наглый котик в позе "лапы-в боки" и надпись: "Да, я здесь и сейчас, и давай корми!"
Главные темы