Алексей Козлов: Я "нарезал" джаз назло большевикам

Алексей Козлов рассказал "Сегодня", о чем он говорил с Биллом Клинтоном, почему не "свалил" из СССР и как разочаровался в Америке.

— Алексей Семенович, Вы практически всю свою жизнь – еще со сталинских времен! – в движении "против течения". И первыми вашими попутчиками были стиляги и "штатники"…

— С направлением, не совпадавшим с тем, которое указывали наши вожди, я определился уже в школе. Мне хотелось быть своим среди чуваков и чувих на московском "Бродвее" – так с конца 40-х называлась часть левой стороны улицы Горького, если идти вниз от памятника Пушкину. И для начала нужно было прибарахлиться, чтобы выделиться из серой массы "жлобов" стильной одеждой. Со временем у меня появились и свои "бахилы" на толстой каучуковой подошве, и светло-желтый "лепень" – пиджак с накладными карманами, и серебряный галстук с паутиной, и узкие брюки с широкими манжетами. Обзавелся я и знакомыми с "Брода"… Всё это происходило со мной в старших классах.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Помните свои первые настоящие американские вещи?

— Их много было, достаточно сказать, что в конце десятого класса я носил настоящий твидовый костюм, типа "харрис твид" – реально сшитый на 5-й Авеню в Нью-Йорке. Но подружился со "штатниками" я уже будучи студентом Московского архитектурного института. Эти "настоящие люди" всё знали об Америке, и носили только фирменные американские вещи, "Made in USA". До сих пор помню, как из окна квартиры своего товарища – мы разглядывали двор американского посольства. Это был какой-то иной мир, и накатывала такая щемящая тоска от понимания, что высоким забором отгорожена несбыточная мечта.

— И какими же были ваши впечатления от первого свидания с Америкой?

— Я впервые попал в США в конце 80-х – уже известным музыкантом, и это была уже совершенно другая Америка, в которой ничего не осталось от духа времени Глена Миллера и Бенни Гудмена. Когда я – штатник сталинского разлива вышел на настоящий Бродвей, то сказал себе: "Ну, вот и сбылась мечта идиота!" и с этой фразой закончилось всё моё восхищение. Дальше было только разочарование: я даже не мог купить там ни одной настоящей штатской шмотки! Они все были пошиты либо в Бразилии, либо в Китае! Я не нашел той Америки, о которой мечтал в молодости.

— А в советское время у вас не возникало желание, как у многих деятелей культуры, "свалить из совка"?

— Никогда! Я с самого начала понял, что добиться там чего-нибудь мог только тогда, если бы там родился. А здесь я набирал силу и популярность, и было бы по-идиотски уезжать из страны, где у тебя уже столько поклонников. Но одна из самых главных причин – это то, что я не могу жить вне Москвы. Это не какой-нибудь там идеологический патриотизм – нет. Я просто физиологически связан с местом, где родился, и дольше двух недель не могу прожить ни в одном другом городе мира. И мне хотелось назло большевикам "нарезать" здесь джаз. Вот поэтому я никуда не уехал. А если бы уехал, ну и что – стал бы там рядовым американским музыкантом, а здесь я был ведущим подпольным джазменом, и это меня очень устраивало.

— Может, "прессинг" со стороны КГБ был не достаточно жестким, чтобы довести вас до ручки?

— Неприятностей и провокаций было достаточно. Хотя я не был диссидентом, открыто конфликтующим с властью. Обо мне во время "холодной войны" и вражеские голоса по радио сообщали, и в западных журналах писали. Американец Хедрик Смит в своей книге "Русские" представил меня как советского интеллигента, ведущего двойную жизнь – днем сотрудник НИИ технической эстетики, а вечером – лидер джаз-рок ансамбля "Арсенал". Я проработал в отделе теории дизайна почти 14 лет, и многие из моих сослуживцев действительно даже не подозревали о моей джазовой деятельности. Но у меня не было желания всю жизнь оставаться в джазовом подполье, наоборот, хотелось вырваться из безвестности, добиться общественного признания.

— Что испытали, когда "железный занавес", отделявший СССР от Запада, рухнул?

— Я был просто рад, что дождался этого момента, ведь тоже внес свою лепту в победу над Системой. Но никакой эйфории не испытал – только надежды на новые возможности. И был еще такой момент замешательства, когда оказалось, что всё можно, и никто ничего не запрещает. А потом выяснилось, что бороться есть с чем, и это гораздо сложнее, чем с коммунистами. Людей с деньгами, тупых этих спонсоров, которые поддерживают только "попсу", их же никак не объедешь, не обманешь. И моя борьба сейчас приняла совершенно другие формы – я работаю на создание субкультуры, не стараясь кому-то и куда-то навязываться. Всё это – бесполезно. Просто создаю такой слой субкультуры, который взорвет эту жлобскую систему изнутри. Так что я снова в экономическом подполье, точно так же, как и в идеологическом.

— Вам довелось пообщаться с самым известным саксофонистом-любителем – Биллом Клинтоном. Что ему сказали?

— В посольстве США к нему очередь выстроилась, и когда я подходил к нему, всё думал, что же я ему скажу. И в самый последний момент меня осенило – за мной как раз стоял Зюганов. Ну и тогда меня представили Клинтону – сказали: вот это известный российский саксофонист. Он вежливо улыбнулся. И я ему говорю: "Господин Президент, я знаю, что вы играете на саксофоне – для вас это просто любимый инструмент, а для меня это всегда было мощным средством в борьбе вот с этими" И показал на Зюганова. Он шутку понял и рассмеялся.

— Как будете отмечать юбилей?

— Да никак. Я стараюсь вообще об этом не думать и как можно меньше об этом говорить. Я готовлю новую пластинку "Связь времен", но она пока в работе – специально не спешу, чтобы не было никакого намёка на юбилейность, все идет в своем темпе.

ВЕЧЕР АКСЕНОВА С "КОЗЛОМ НА САКСЕ"

В 74-м Василий Аксёнов предложил Алексею Козлову с группой "Арсенал" выступить на его творческом вечере в ЦДЛ. Вечер закончился скандалом, который с особым пристрастием был описан писателем в его романе "Ожог". "Нас сближала любовь к джазу, общее стиляжное прошлое, неприятие всего тоталитарно-советского и романтическая тяга к Америке, – вспоминает Козлов. – Когда Вася позвонил мне, я с радостью согласился выступить. Об этом как-то узнали московские хиппи и пробрались в ЦДЛ. Их со скандалом выгнали из зала, а поскольку и вся наша группа внешне им была подстать – все в "джинсе" и с длинными волосами, нас тоже выставили, не дав расставить аппаратуру. Пришлось вмешаться Аксенову. А дальше, когда мы всё-таки вышли на сцену и после хитов джаз-рока перешли к исполнению фрагментов из рок-оперы "Jesus Christ Superstar" администратор пытался задернуть занавес. В "Ожоге" Аксенов уделил внимание этому вечеру, навертев ярких деталей и подробностей, которых на самом деле не было, и где я фигурирую совсем под именем Самсона Сабли. Но название "Арсенал" зато было оставлено, так что мы сразу попали в историю антисоветской литературы".

По словам Алексея Козлова, прозвище "козел на саксе" не имеет отношения к его легендарному прошлому. Но в фельетоне Марка Розовского о стилягах, который с успехом до сих пор исполняет Александр Филиппенко, действительно подразумевали его персону: "Фраза "и тут козел на саксе" исторически не точна, – говорит Алексей Семенович. – В то время, о котором идет речь я был стилягой, но тогда меня мало кто знал – играть на саксофоне я начал позже, в 57-м. А Саша изобразил меня так, будто бы я уже известный саксофонист. Меня так никто не называл! Началось всё с фельетона и мне уже никуда от этой клички не деться".

ДЖАЗМЕН СТАЛИНСКОГО РАЗЛИВА

Имя: Алексей Козлов

Родился: 13.10.1935 в Москве

На подпольных "халтурах" в середине 50-х начинал как пианист, а на саксофон перешел весной 57-го. Участвовал в создании первых советских джазовых кафе и клубов. В 73-м собрал джаз-рок-группу "Арсенал" (при выборе названия рассматривался также вариант "Наутилус"). Главное музыкальное достижение – создание отечественного джаз-рока. Одним из первых в СССР стал осваивать электронные музыкальные технологии и область мультимедиа. Как представитель культурного андеграунда 50-70-х фигурирует в книгах В. Аксенова "Ожог", Х. Смита "The Russians", Ф. Старра "Red and Hot". Его имя занесено в международный справочник "The International Who's Who" и БСЭ. Автор книг "Рок: истоки и развитие", "Джаз, рок и медные трубы", "Козёл на саксе". Жена – Ляля Абсалямова, преподаватель английского языка, сын – Сергей Козлов, кинооператор.