Рассказы полевых командиров Майдана. Евгений Червоненко: "Когда увидел, что раввины танцуют с западенцами "Хава нагилу", понял, что все делал не зря"

ЕВГЕНИЙ ЧЕРВОНЕНКО: "Когда увидел, что раввины танцуют с "западенцами" Хава нагилу, понял, что все делал не зря"

Губернатор Запорожской области, тогда начальник охраны Виктора Ющенко, координатор службы безопасности коалиции "Сила народа" рассказал, что перед Майданом, как перед смертью, прощался с родными, готовился встречать на площади войска с боевыми патронами и за что благодарен Ющенко, Януковичу и Кучме.

— Правду ли говорят, что вы в дни Майдана сформировали вооруженные отряды, которые должны были дать отпор войскам, если бы они пошли разгонять людей?

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Без комментариев. Могу только сказать — опасность того, что Майдан могли разогнать вооруженным путем, была. Это могло произойти, не помню точно, в ночь то ли с 26 на 27 ноября, то ли с 27 на 28 ноября. Я тогда позвонил жене и брату Игорю, с которым, кстати, до революции из-за жены практически не общался, и который в самом начале акций на Майдане пришел и сказал, что будет с нами (он стал тогда комендантом Октябрьского дворца, где расположились участники акций), попрощался, попросил, если погибну, воспитать моих детей и сохранить традиции семьи. Я решил оставаться на Майдане до конца. У меня было личное, легально зарегистрированное оружие, которым наградил меня руководитель одной страны. Я получил информацию, что войска пошли к центру города, получив боевые патроны. Самое главное для меня в этот момент было продумать пути отступления людей с Майдана. Я считал, что это могут быть маленькие улочки типа Михайловской, которые вели к Михайловской и Софиевской площадям.

— А много было таких людей, которые бы с оружием в руках вместе с вами готовы были остаться тогда на Майдане?

— Не знаю, у многих ли было оружие – скорее всего только у меня и у офицеров госохраны. Но тех, кто выразил готовность сопротивляться до конца, использую любые подручные средства, набралось человек 300. Тяжелые "орлановские" грузовики ждали своей очереди, чтобы в случае необходимости перегородить улицы. Я всех в те дни предупреждал о недопустимости использования оружия, говорил, что один выстрел может развязать руки власти использовать оружие в ответ. Теперь я благодарен и Ющенко, и Януковичу, и Кучме, что в те дни у них у всех хватило благоразумия, не дать конфликту перерасти в вооруженное противостояние.

— А какие еще эпизоды вспоминаются?

— Помню, один раз ночью я объехал все места, где располагались участники акций, все проверил и поехал домой. Но на душе было как-то неспокойно, шли тревожные сообщения от нашей разведки. Тогда я развернулся и поехал к синагоге Бродского на улице Шота Руставели. Там есть столовая, в которой бесплатно кормят бедных евреев, а в дни революции готовили пищу и для оранжевых, и для сине-белых. Многие рестораны и кафе в те дни завозили еду на Майдан и туда. Потом ее по городу на микроавтобусах развозили. Во время Майдана там жили 274 человека из Львовской и Ивано-Франковской областей. Так вот, когда я подъехал к синагоге, то увидел, как так называемые "антисемиты" из Западной Украины, обнявшись с хасидами и раввинами, танцевали украинские танцы и Хава Нагилу вокруг 200-литровых бочек, в которых горел огонь. В тот день я понял, что все делал не зря.

ТАРАС ЧОРНОВИЛ: "Шахтеров в Киев привозили по приказу Кучмы. Тайно, без ведома Януковича"

Руководитель предвыборного штаба Виктора Януковича в третьем туре Тарас Чорновил уверен, что на Майдане сознательно готовилось кровопролитие, что экс-президент Леонид Кучма метил на третий срок, а горняков отправил домой сам Янукович.

— Партия Регионов фактически не сопротивлялась событиям "оранжевой" революции. Почему это происходило?

— Для такого бездействия было две причины. С одной стороны, первый штаб Януковича (которым руководил Тигипко) был абсолютно уверен в том, что революция не состоится. Вот я приходил и рассказывал ту информацию от промышленников, что готовится какой-то бунт, все едут в Киев, а мне говорил, мол, чего ты тут мельтишишь, все в порядке, все путем. Я не буду называть имена этих людей, но они были на высших постах в штабе. То есть у них было абсолютное неверие в том, что что-то может произойти. Позиция – мы такие хорошие, такие добрые, такие замечательные, сильные и все держим под контролем. Потом уже оказалось, что все не так. Во-первых, можно было противостоять разными мирными способами. Исправить ошибки, которые дали возможность второй стороне оспаривать что-то в судах – ситуации с открепительными талонами, например. Когда в Киев начали съезжаться люди, мне в штабе говорили — это ерунда, ничего не произойдет, мороз, холод их разгонит с Майдана. Постоят день-другой и уедут.... Этого не случилось. Во-вторых, уже когда в штабе поняли, что люди не разойдутся, потому что там мощная организация и серьезный финансовый ресурс, и умение руководить людьми больше, чем могли это наши, тогда уже была позиция, что начать противостояние — это пролить кровь. Я вспоминаю слова Януковича, он сказал, что даже самая большая в мире власть не стоит крови одного человека. И вот тогда мы действительно сдались. И абсолютно сознательно.

— А правда ли то, что во время революции все хоть и называли Януковича преемником Кучмы, на самом деле экс-президент всячески способствовал победе Ющенко?

— Я до сих пор думаю, что Кучма не был заинтересован, ни в одном, ни в другом кандидате и делал все под себя. Кучма готовил вариант третьего срока, ему нужно было, чтобы были два мощных кандидата, которые могли бы вцепиться в горло друг другу и направить людей друг против друга. Вспомните судебный процесс по признанию итогов выборов недействительными, начавшийся после второго тура, на котором Янукович победил. Тогда суд явно должен был принять совсем другое решение — не о переголосовании в третьем туре, а о новых выборах. Кучма рассчитывал, что удастся спровоцировать столкновения, вплоть до вооруженных, и затем провести новые выборы, на которых он выставил бы свою кандидатуру. Когда только зарождался Майдан, буквально сотня спецназовцев могла его разогнать, но Кучме это не было выгодно. Он ждал столкновений, а потом просьб от международных лидеров прекратить противостояние и так стать президентом в третий раз.

— Вы хотите сказать, что Кучма мог спровоцировать столкновения?

— Да кровопролитие явно было подготовлено. В Киеве в последние дни ноября, когда только начинался этот процесс, вдруг появляется около 40 тысяч людей с Донбасса. Подъезжают целые эшелоны шахтеров, которых тайно привозили, и я ручаюсь, что ни Янукович, ни его ближайшее окружение не знало об этих людях. Эта была тайная "перекидка", организованная Кирпой. Эти шахтеры могли Майдан разогнать в пять минут, ведь на нем было не больше ста тысяч человек, и что говорят о миллионах – это просто фантазия... Люди могли пойти колонной на Майдан... При этом кровь была бы, было б много крови. Но наши сотрудники штаба их просто остановили. Они остались на вокзале, Янукович на это людей не поднимал, он потом выступил перед ними, тогда еще обозвал Ющенко котом Леопольдом, а людей попросил вернуться назад.

ЕВГЕНИЙ ЗОЛОТАРЕВ: "Кучма чуть не бросил переговоры, когда начали "штурмовать" его дачу"

Один из главных "пористов" рассказал "Сегодня", как подглядывал за бывшим президентом Леонидом Кучмой через забор, как "Наша Украина" не давала ставить палатки на Контрактовой и как успокаивали на Майдане людей.

— Помните ли вы, с чего начиналась "оранжевая" революция?

— Мы начинали ставить первые палатки не на Майдане, а на Контрактовой площади. Это еще было не начало революции, а дань воспоминаниям плюс продолжение акции "Украина без Кучмы". У нас была маленькая палатка-"черепашка", которую принесли преподаватели Киево-Могилянской академии, в которой был штаб Ющенко. Была сырая погода, было очень прохладно, и выглядело все это очень неубедительно — одна маленькая палатка на газоне. И тогда партия "Наша Украина" была против дальнейших установок палаток на Контрактовой площади. Когда "пористы" стали приносить еще палатки к памятнику Григорию Сковороде, в Киево-Могилянской академии как раз проходило собрание штаба Виктора Ющенко. Они посоветовали нам убрать эти палатки, потому что киевлянам это может не понравиться, и мол, они не проголосуют за нас во втором туре выборов, и еще Кучме это может не понравиться. И предложили нам ехать в восточные области Украины агитировать за кандидата в президенты Ющенко. Но ехать куда-то нам было совсем не интересно, мы хотели помочь демократии, потому оставили свои палатки на Контрактовой площади и не подчинились решению "НУ", и потом оказалось, что мы правы.

— Готовили ли вы как-то тех людей, которые выходили на Майдан, к возможным провокациям и столкновениям?

— Мы с самого начала 2004 года все время говорили со своими сторонниками, что будем действовать мирно и спокойно, такой себе украинский вариант "гандизма". У нас было много тренингов, лагерей, где мы объясняли людям, что наша сила – в мирном сопротивлении. Мы объясняли, что нельзя откликаться на провокации ни со стороны людей в гражданском, ни со стороны милиции. Что нельзя с ними ввязываться в драки, нужно просто садиться на землю, нельзя реагировать на их выпады.

— А кто первыми приехал на Майдан?

— В первую ночь на Крещатик пришли киевские студенты, потом окружающие области — Житомирская, Черниговская области. Потом уже западная Украина, единицы из Луганска, Донецка. Были и иностранцы.

— А вспомните самый интересный эпизод революции?

— Помню, мы стояли возле дачи Кучмы, разместили там свой штаб. А там дача ограждена огромным забором. И вот нам привезли лестницы и мы решили пошутить, забраться на них, переклониться через забор и посмотреть, чем там Кучма занимается. А в это время в Киеве Кучма, Солана, Квасневский вели переговоры с Ющенко и Януковичем, где потом был достигнут тот компромисс. И вот звонит Кучме его дочь, Елена Франчук и говорит мол, папа, там дачу штурмуют. И тогда Кучма сказал, что выходит из переговоров. Но Солана и Квасневский все уладили. То есть получается, что разрешение ситуации еле не сорвалось из-за того, что два человека решили залезть на лестницу и посмотреть, что происходит на даче Кучмы.

ВИТАЛИЙ ХОМУТЫННИК. "Янукович тогда говорил: Мне ценой человеческой крови победа не нужна"

Депутат—регионал рассказал, как сторонники ПР предлагали защищать Кабмин и Раду от "оранжевых", как ему "намекали", что скоро на голову свалится кирпич и как ругался с демонстрантами под Верховным судом.

—Почему же ваша партия практически не сопротивлялась оранжевой революции. Главную роль в этом сыграла позиция Виктора Януковича?

—Помню, что на заседаниях в штабе были разные мнения, как реагировать на акции оранжевых. Некоторые предлагали, чтобы те 40-50 тысяч наших сторонников, которые приехали с Востока Украины, взяли под защиту здания Кабмина и Верховной Рады, чтобы не дать возможность "оранжевым" захватить их, если бы они пошли на это. Однако позиция нашего лидера была следующей — этого делать не нужно, так как риск того, что в этом случае прольется кровь, был очень высок. Не нужно забывать, каким высоким был в те дни накал страстей в Киеве. "Мне ценой человеческой крови победа не нужна", — говорил тогда Виктор Федорович. Ему многие возражали:"Но ведь мы правы. Мы честно победили. Почему тогда мы не можем защищать наш выбор?". На это Янукович отвечал: "Да мы — правы. Но в то же время, если для того, чтобы занять президентский пост, нужно пролить чью-то кровь, то я на это никогда не пойду".

—Как вы чувствовали себя в это время?

— Мне консьержка в моем подъезде говорила, что многие жильцы в ее присутствии высказывались в том смысле, что мне в один прекрасный день может нечаянно на голову кирпич упасть. Однако, несмотря на это, я все равно носил на шее синий шарф сторонника Януковича и спокойно вступал в дебаты в толпе оранжевых и около Верховного суда, и на Майдане, и около Верховной Рады.

ТАРАС СТЕЦЬКИВ: "Турчинов говорил, что если будет мороз, то люди больше двух дней не выдержат"

Один из полевых командиров Майдана, нунсовец Тарас Стецькив рассказал "Сегодня", кто решал выводить людей на главную площадь, как учили сторонников протестовать и уговаривали Кучму не стрелять.

—Когда и как было принято решение о начале акций на Майдане?

—Решение об организации акций на Майдане было принято нами на историческом заседании в штабе Виктора Ющенко на Боричевом Токе 17 ноября 2004 года еще перед вторым туром выборов. Тогда там собрались все — сам Ющенко, Юлия Тимошенко, Анатолий Кинах, Юрий Луценко, Александр Зинченко, Иван Плющ, Петр Порошенко и многие другие. Мы прекрасно были осведомлены о планах Кучмы, Медведчука, Януковича сфальсифицировать результаты выборов в пользу кандидата от власти. У нас были свои люди на Банковой, которые нам об этом рассказали. Решение по поводу начала акций после долгих и бурных дискуссий приняли консенсусное. У многих, правда, было сомнения — сможем ли мы продержаться. Турчинов тогда говорил, что если грянут морозы, то больше 2-3 суток мы не простоим. Тогда было и принято решение захватить здания Дома профсоюзов на Майдане, "Украинский дом" и другие помещения, чтобы там могли расположиться наши люди.

— Готовили ли вы как-то своих сторонников к возможным акциям протеста?

— На протяжении всего 2004 года мы смогли обучить десятки тысяч наших сторонников в лагерях, расположенных по всей Украине, для участия в ненасильственных акциях. Делалось, кстати, это открыто и публично. Людей обучали как вести себя на акциях протеста, как пресекать действия провокаторов и многое другое. Мы сами смогли привезти в Киев около 30% всех людей. Это около 150 тысяч человек. Остальные приезжали сами. На вторые-третьи сутки мы уже перестали контролировать поток наших сторонников, самостоятельно прибывающих в столицу.

— Был ли у вас договор с Кучмой, что силовики не будут применять силу?

— То, что Кучма не пошел на применение силы, имеет под собой 2 причины. Прежде всего от этого его удержали такие европейские посредники как Солана и Квасьневский (я не был участником этих переговоров, но думаю, среди всего прочего ему было обещано, что его не будут преследовать в уголовном порядке после победы революции). Вторая причина заключалась в том, что Кучма увидел, что акции протеста носят массовый характер. Если бы нас было всего лишь 100—150 тысяч человек, то нас, не сомневаюсь, смели бы. Но через неделю после начала революции нас было до 1,5 миллионов человек.