Мемуары майора Прыщика: Армия — это порядок

Прапорщик Наливач стоял, оперевшись на табличку с номером батареи, и ждал приближающуюся со стороны автостанции группу людей. Стайка гражданских наступала на него. Все приехали к своим сыновьям, братьям или любимым, привезя с собой много еды: домашние пирожки и кендлики, котлеты и буженину, жареных карасей и копченую грудинку, сгущенку и конфеты, сливовую наливку и самогон.

— Здравия желаю! — бодро и молодцевато вступил в соприкосновение с родственниками новобранцев Наливач.

— Здравствуйте. Добрый день. И вам того же, — зазвучала какофония ответных приветствий.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Как добрались? — продолжал сыпать заботой Наливач.

— Та мы до сына. Нормально. А как наш Саша? Слава Богу, добрались! — наперебой загомонили приезжие. Чувствуя, что контакт налажен, конферансье сделал вступление.

— Увага, внимание! — Наливач поднял табличку с номером батареи над головой.

— Чей боец служит здесь, ставайте сюда. — Наливач указал перстом справа от себя, приведя в движение часть народных масс.

— Кто не знает номер батареи своего солдата? Пройдите на КПП, сержант поможет узнать, — Наливач вытянул руку в направлении КПП и замер на пару секунд в монументальной позе. Оставшихся родственников Наливач передал в руки других подходивших старшин. Развернувшись к своим, Наливач вытянулся по струнке, приложил руку к виску и, чеканя каждое слово, произнес:

— Прапорщик Сергей Семенович Наливач — старшина батареи.

Собравшиеся ответили уважительным молчанием.

— Сейчас я расскажу, как будет проходить присяга и увольнение, затем отвечу на вопросы.

Наливач был переполнен благими намерениями предоставить кому-то из приезжих крышу над головой, так как гостиниц в поселке не было. За проживание, как это делали другие, Наливач денег не брал, постояльцы благодарили застольем. Общение с родителями на КПП помогало ему выбрать гостей, с которыми он найдет общий язык, выпьет, поговорит о службе и за жизнь. Внимание прапорщика было для них счастливым билетом. Старшина наставлял и опекал их сына на протяжении всей службы. В благодарность родители солдата и демобилизовавшиеся питомцы просто засыпали Сергея Семеновича поздравительными открытками со всех уголков страны на 23 февраля, День артиллерии, Новый год и день рождения.

В этот раз старшина решил взять на постой чету Дидков, вместе с Галей. Галя была их соседкой, с Володей они ходили в один класс, и дело шло к свадьбе.

После принятия присяги родители и солдаты заполнили места общественного отдыха. Младшие братья примеряли солдатские кепи, мамы кормили своих чад домашней колбасой и вареными яйцами, а отцы со знанием дела задавали вопросы о службе, командирах и технических характеристиках военной техники. Солнце тянулось к обеду. Жены накрыли на стол, Володя с Галей ворковали у окошка, Сергей Семенович и Николай Свиридович опрокинули по стопочке. Все сели за стол.

— Ну что, по единой?! — риторически то ли спросил, то ли предложил старшина.

— Так точно! — быстро согласился Николай Свиридович, почувствовав на себе взгляд жены.

Наливач налил по-фирменному, с горкой.

— Сергей Семенович, да вы спец, — восхищался Дидок-старший.

— По-офицерски. Могем, так сказать! — довольный произведенным эффектом, отвечал Наливач.

Старшина перевел взгляд на свежеиспеченного солдата, который наяривал за обе щеки свиные мамкины котлеты с картофельным пюре.

— Так, я договорился с комбатом, увольнительная до семи утра, — объявил старшина

— О, Семенович! А у вас командир такой строгий, — с переживанием в голосе сказала мама Володи.

— Под личную ответственность! — ответил старшина, а его устремленный в потолок палец говорил о великом доверии со стороны командира.

— Старшина — це ого-го! — поддержал отец призывника, показывая на бутылку с домашним самогоном, настоянном на кожуре грецкого ореха.

— Коля, та ну шо ты прям так спешишь… — попыталась повлиять на темп пьющих мама солдата.

— Лена, та ну ладно. Такой повод, такое знакомство, — Николай Свиридович в этот день действительно хотел выпить много, на то он имел повод.

— Елена Трофимовна, вы не переживайте, движемся, так сказать, согласно плану проведения выходного дня, — обнадеживающе заявил старшина.

Елена Трофимовна поверила и успокоилась, рассматривая семейный фотоальбом Наливача. Выпили еще и снова — еще. Мужчинам было душевно, общих тем было много. Сергей Семенович говорил о службе в полку, командире батареи и офицерах. А Николай Свиридович рассказал, как делает самогон и как его Володька учился ездить на тракторе. Боец со своей зазнобой закрылись в комнате. Зимнее солнце садилось за горизонт, вторая бутылка подходила к концу. Наливач с гостем стали собираться за спиртным. Жены настойчиво запротестовали. Но мужская солидарность взяла верх. К точке, торгующей самогоном, шли, петляя между сугробами, подошли к подъезду старого двухэтажного дома.

— Коля, ты подожди меня тут, я пулей! — попросил Наливач. Дверь подъезда хлопнула. Темнота окончательно окутала дома и улицы, из светившегося зашторенного окна доносился голос ведущего новостей. Николай Свиридович стал замерзать и поежился. Достал пачку сигарет. Пачка оказалась пустой. Вдруг через окно на лестнице Николай Свиридович увидел, как двери одной из квартир второго этажа отворились, и шумная гурьба оказалась на лестничной площадке.

— Стрельну у них, — подумал Николай Свиридович.

— Хлопцы, угостите сигареткой, а то мои закончились, — обратился к веселой компании Николай Свиридович.

— А, даракой! Захады, другом будишь! — шагнул к Николаю Свиридовичу с распростертыми руками мужчина средних лет кавказской наружности.

— У меня сегодня праздник, мой сын сегодня присягу принял, савсем мущина стал. Пойдем, випьешь с нами, — гостеприимность била через край.

— Так и мой тоже. — поддержал радость Николай Свиридович.

— Хараше, слуший, очень хараше, — увлекая за собой в квартиру, кавказец усадил Николай Свиридовича за стол и вручил рог, до краев наполненный красным вином. Под давлением гостеприимства и горных традиций Николай Свиридович выпил вино. Тосты и пестрая компания стерли из памяти любимого старшину.

Тем временем Сергей Семенович, с бутылкой под мышкой, вышел из подъезда на улицу. Николая Свиридовича возле подъезда не оказалось. Не оказалось его и на прилегающих территориях. И Сергей Семенович подумал, что гость, не дождавшись его возвращения, вернулся домой. Но дома Николая Свиридовича тоже не было. Его родные пришли в уныние. А жена Николая Свиридовича со вздохом сказала: "Опять сон рябої кобили, ну коли ти вже нап’єшся?" Поиски Николая Свиридовича организовали грамотно, ходили по поселку, заглядывали в подъезды и на чердаки, но все безрезультатно.

— Поїхали на присягу і батька загубили… шо люди скажуть? — сокрушалась жена Николая Свиридовича.

— От паразит, люди приехали к сыну, а тут на тебе, — распекала старшину жена.
Сергей Семенович чувствовал себя виноватым.

— Хватит! Тоже мне, развели тут. Все будет в порядке, в военном городке живем, а не где попало, здесь просто так никто и ничто никуда не девается. Закон постоянства физического тела здесь работает четко: если где-то убавилось, то в нужном месте добавится.

В дверь позвонили, на пороге стоял начальник патруля. Увидев офицера, Сергей Семенович насторожился.

— Согласно книге увольняемых здесь должен находиться рядовой Дидок Владимир Николаевич? — спросил лейтенант.

— А шо надо? У нас все законно, увольнение до семи нуль-нуль, — пошел на амбразуру страшина, закрывая спиной солдата.

— Забирайте, товарищ солдат, своего папу, — офицер сделал шаг в сторону, и двое патрульных под руки внесли физическое тело Николая Свиридовича в квартиру.
Николай Свиридович пребывал в астрале, глаза его были закрыты, слова застревали во рту, состояние организма делало невозможным общение в любой форме. Сергей Семенович посмотрел на лейтенанта, суть вопроса изобразив мимикой лица.

— Его на КПП какой-то Карапетян привел, они его сына искали. Кроме фамилии ничего сказать не мог, по фамилии узнали, в какой батарее его сын служит, по "Книге вечерней поверки" узнали, что его сын в увольнении, в "Книге увольняемых" нашли адрес, вот и доставили.

Услышав это, старшина поднял вверх указательный палец и сказал:

— А шо я вам говорил? Армия — это порядок!