Памяти погибших в катастрофе: Скнылив 13 лет спустя

Сегодня — день памяти жертв Скныливской трагедии. 13 лет назад авиационное шоу, которое, по замыслу организаторов, должно было стать ярким воздушным праздником, превратилось в страшный кошмар. 

Напомним: в результате падения учебно-боевого истребителя Су-27УБ прямо на зрителей тогда погибло 77 человек, из которых 28 детей. Еще более 250 получили травмы и увечья, многие навсегда остались инвалидами.

Главной причиной катастрофы был назван человеческий фактор — ошибки в пилотировании командира экипажа Владимира Топонаря и второго пилота Юрия Егорова, а также грубые нарушения в организации и подготовке к авиашоу, посвященному юбилею 14-го авиакорпуса ВВС Украины.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

На скамье подсудимых оказались четыре генерала и шесть старших офицеров, так или иначе причастных к ЧП. Кого-то из них суд потом оправдал, кому-то вынес условное либо минимальное наказание, кто-то был помилован и освобожден досрочно.

Основным виновником суд назвал Владимира Топонаря, приговорив к 14 годам лишения свободы. Своей вины он не признал. Но сейчас уже на воле — из колонии вышел раньше срока.

"Сегодня" узнала, какие события произошли в судьбах людей, для которых катастрофа разделила жизнь надвое: до нее и после; помогло ли им пережить беду государство, какие были извлечены уроки и что сейчас происходит в авиации страны.

Роковая траектория. Параметры полета Су-27УБ в опорных точках.

ПОТЕРПЕВШАЯ: "И ТОГДА, И ТЕПЕРЬ МЫ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ"

Екатерина Сеник потеряла невестку и маленького внука Славика. "На авиашоу Наташу вместе с тремя их детьми пригласил ее муж и мой сын Сергей, который сам был и остается пилотом, — рассказывает Екатерина Ильинична. — Но вместо радости этот злополучный день принес в нашу семью горе и до сих пор незаживающую рану, ни забыть, ни простить которые невозможно".

Через пять лет после катастрофы, услышав, что Виктор Ющенко своим указом помиловал заместителя командира 14-го корпуса — начальника отдела боевой подготовки Анатолия Третьякова, отвечавшего за проведение шоу, и главного пилота-инспектора ВВС Юрия Егорова, Екатерина Сеник обратилась к президенту с письмом.

"Вы помиловали тех, кто забрал у меня внука и невестку, кто не отбыл даже того мизерного наказания, которое вынес им Верховный Суд Украины, — писала убитая горем женщина. — Вы продемонстрировали всему миру, что служебная халатность, безответственность отныне не являются преступлением. Горько и больно. Чужое горе — не свое. Принимая решение о помиловании непосредственно причастных к гибели 77 невинно убиенных, в том числе 28 детей, которые так хотели жить, радоваться белому свету, ясному солнышку, вы поглумились над их светлой памятью, разбередили наши души и сердца...".

Ответа от Ющенко Екатерина Сеник так и не дождалась.

"Просто сделали вид, что не было ни письма, ни помилования, ни трагедии, — сказала она на днях "Сегодня". — Как тогда мы, потерявшие самых близких и родных людей, не были никому нужны, так и сейчас чувствуем себя такими же. Конечно, никакие компенсации не вернут мне внука и невестку. Но даже с выплатами получилось так, что одним дали 100 тысяч гривен за погибшего, а другим вчетверо меньше. А сколько здоровья потеряно! У меня совсем уже ноги отказывают, ходить все труднее. Только из церкви вернулась, где помолилась за упокой, и в себя прийти не могу. Очень тяжело, очень...".

И горько заплакала.

Топонарь исчез даже для друзей.

ЛЕТЧИКИ: "ВИНОВАТ НЕ ТОЛЬКО ТОПОНАРЬ"

Мы поговорили о Скныливской катастрофе с опытными летчиками — теми, кто продолжает летать на боевых машинах, и перешедшими в гражданскую авиацию, но не утратившими интерес к военной. Их мнения сильно разнятся.

"Даже спустя столько лет лично у меня остается масса вопросов о причинах случившегося, — говорит летчик-испытатель Александр Лиходед, хорошо знающий Топонаря. — При подготовке к авиашоу не были учтены нормы безопасности, не было нормативных документов, регламентирующих организацию подобных мероприятий, не было карт, схем, по которым экипаж Су-27 должен был выполнять фигуры высшего пилотажа на предельно малых высотах. Все, что можно и нельзя было нарушить, было нарушено. Топонарь и Егоров не были слетаны. Каждый из них в отдельности хороший пилот, но в спарке этого мало. Они обязаны чувствовать друг друга, понимать с полуслова. У них этого не было. Непонятно, почему была отменена генеральная репетиция... После взлета из Озерного экипаж обнаружил неодновременное отключение форсажей на двигателях, не предполагая, что этот отказ может стать роковым над зрителями. Авиация "авось" не прощает, лукавый тут не дремлет. У меня была возможность ознакомиться с выводами комиссии, которую возглавлял Евгений Марчук. В них было все разложено по полочкам — кто, где и когда недоработал. Но суд, на мой взгляд, учел эти заключения не в полной мере. Скныливский аэродром вообще не предназначен для таких шоу. Его нельзя было там проводить: с одной стороны город, троллейбусная остановка, с другой — зрители, с третьей стоянка самолетов, а впереди — завод. Любой летчик, оказавшись на месте Топонаря, наверное, поступил бы так же, как он. А кто-то бы поднялся, прошел на малой высоте и улетел. Хотя потом ему бы сказали: "Ну и какой ты после этого истребитель!". Считаю, что вина Володи — это 20 процентов, а остальные 80 — на организаторах".

"С Топонарем знаком не был и осуждать его не хочу, но если честно, как летчику, мне за него стыдно, — признается замкомандира Воздушного командования "Центр" Александр Биньковский. — Нельзя так поступать, как он. Если к катастрофе привели не технические или конструкторские причины, налицо — человеческий фактор. В Скныливской катастрофе виноват летчик, а он, вместо того чтобы повиниться-покаяться, переводит стрелки на других. Ты — командир корабля, отвечаешь за все, что сделал и не сделал. Ты единственный имел право принимать решение. И даже если виноват наполовину, это ничего не меняет, в принципе. Катастрофа в Скныливе поставила крест на судьбах и других летчиков. Многие после этого уволились из Вооруженных сил. Так и не удалось возродить знаменитую пилотажную группу "Украинские соколы" — одну из лучших в мире. В ней, кстати, и Топонарь до этого летал. При Януковиче группу пытались создать на аэродроме Васильков. И даже деньги выделили. Был соответствующий указ. Но что такое пилотажная группа? Это не только мастерство боевых летчиков, а и социалка — квартиры для их семей, трудоустройство жен, места в детсаду, чтобы у пилотов забот не было, и они нормально летали. Это и отдельные занятия, инструктора, регулярные полеты, керосин, в конце концов. Но из хорошей идеи ничего не вышло".

Судья. Председательствующий по делу Виталий Загоруйко.

ПРОКУРОР: "ЭТО ДЕЛО БЫЛО ЗАПОЛИТИЗИРОВАНО"

Прямого отношения к расследованию Скныливской трагедии Николай Голомша не имел, но держал его в поле зрения как замгенерального прокурора. Мнение о тех событиях спустя годы он не изменил.

"Основными причинами катастрофы были неудовлетворительная организация этого шоу и фатальная ошибка летчика, — отмечает Голомша. — Высшее руководство страны должно было по горячим следам выразить отношение к трагедии и заявить об объективном расследовании. Любая другая реакция либо отсутствие должной реакции заводит общество и следственные органы в тупик. А тогда на первый план вышла политизация, что помешало расследовать все обстоятельства в правовом поле и расставить точки над "і" за два месяца, доказав причинно-следственную связь".

АДВОКАТЫ: "ЖДИТЕ ОТВЕТА, ЕСЛИ ДОЖДЕТЕСЬ"

Виталий Домашовец, защищавший в суде полковника Юрия Яцюка, считает, что за прошедшие 13 лет государство практически ничего не сделало для того, чтобы пострадавшие не остались наедине с постигшей их бедой, да и положение дел в авиации изменить к лучшему.

"К сожалению, черствость, бездарное руководство, халатное отношение к своим обязанностям, которые привели к трагедии, не удалось искоренить по сегодняшний день, — разочарован адвокат. — Украина преуспела, пожалуй, лишь в международных миротворческих операциях, куда делегировала своих военных. Что же касается учений внутри страны, то по большей части на них не летать учились, а накрывать поляны и устраивать сауны для почетных гостей... В материалах уголовного дела есть немало обращений военных летчиков, в которых они просили и требовали от высшего руководства страны повернуться лицом к своим проблемам — выделять не только средства на развитие, но элементарно обеспечивать аэродромы керосином, без которого ни один самолет не поднимется в небо. А из высоких кабинетов приходили лишь отписки, и больше ничего. Каждый год 27 июля приезжаю на Скныливский аэродром возложить цветы и помолиться за тех, кто пострадал в этой катастрофе. И почти никого не вижу там из чиновников. У одной девочки из Городка, которая тогда была еще студенткой, погибли мама и брат. Отец выжил, но у него такие страшные фантомные боли, что лекарства требуются очень дорогие, а семье никто не помогает. И таких нуждающихся десятки. Кто слух навсегда потерял, кто зрения лишился, но на препараты средств им не выделяют. Современная медицина далеко вперед шагнула, и можно было реабилитацию для большинства провести. Только об этом ничего не слышно. Кому-то изредка перепадают крохи — полторы-две тысячи гривен. По нынешним ценам это копейки, на которые много лекарств не купишь. Наверное, понадобится лет 20, когда потерпевших останется совсем немного, и вот тогда им что-то дадут существеннее".

Дмитрий Гудыма представляет интересы потерпевших в Европейском суде по правам человека. Ему тоже нечем обнадежить своих подзащитных — ни одно дело, дошедшее до Страсбурга, там пока не рассмотрено, и решения о взыскании заявителям причиненного ущерба не принято.

"Мы сопровождаем обращения около 100 человек, которые были разделены на 30 с лишним дел, и сейчас завершается так называемая стадия коммуникации, когда заявители предоставляют свои комментарии по поводу официальной позиции государства, которое оно выдвинуло в ответ на наши возражения, — говорит Гудыма. — Несколько дней назад мне поступило письмо о том, что государство предоставило документы, которые запросил Евросуд, в частности результаты экспертиз, проводившихся, еще когда дело рассматривалось на национальном уровне. Хочется надеяться, решение ЕСПЧ будет до конца нынешнего года".

На вопрос, почему в Страсбурге это дело рассматривается так долго, Гудыма ответил, что первое обращение туда по Скныливу ушло в 2006-м, а второе — в 2009 году, в среднем рядовые дела рассматриваются 3—5 лет, а скныливское, в силу большого объема предоставленных документов, относится к категории сложных.

"В Европейском суде тысячи обращений из Украины, и наше Министерство юстиции, правительственный уполномоченный по делам ЕСПЧ физически не успевают обработать такое огромное число материалов из-за малой численности людей, которые этими вопросами занимаются, — резюмирует он. — Хотя для Минюста скныливское дело должно было бы стать приоритетным, с учетом того, сколько людей пострадало, и какой эта катастрофа вызвала общественный резонанс. Но политики приоритета, перво­очередности ни у Минюста, ни у уполномоченного нет".

Услышать их мнение по этому поводу нам не удалось. Но готовы выслушать контраргументы. Все-таки не месяцы прошли — годы...

В зале суда. Родные приходили с портретами тех, кого потеряли.

ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ: "НЕЗАДОЛГО ДО ТРАГЕДИИ ВИДЕЛ ВЕЩИЕ СНЫ"

Трагедия произошла на глазах у Анатолия Тобилко, на тот момент начальника пресс-центра Военно-воздушных сил — пресс-секретаря главкома ВВС Виктора Стрельникова, рядом с которым стоял на трибуне и снимал все на камеру.

"За пару лет до этого мы с тележурналистом Василием Хмелевским работали над документальным фильмом "Асы неба" — ездили по гарнизонам, снимали летчиков, много общались с ними, — говорит Тобилко. — В Староконстантинове, среди прочих, записывали заместителя командира полка, бывалого офицера, и это интервью потом вошло в фильм. Отдавая дань сослуживцам, их самоотверженности, верности профессии, майор с нажимом констатировал, что государство платит им совсем не той монетой, какую они заслуживают — средств не выделяет, запчастей нет, топлива тоже, приходится экономить на всем и летать на честном слове. А дальше прозвучала жесткая пророческая фраза, которую не забуду никогда: "Пока не будет штабеля гробов, на военную авиацию никто внимания не обратит". Но и когда случился Скнылив, и потом, несмотря на такое страшное пророчество, мало что изменилось. Мне по роду службы пришлось видеть авиашоу в других странах — Словакии, Чехии, Великобритании. Там однозначно на первом месте была безопасность. Четко обозначалось, где зона демонстрационных полетов, где статический показ, где находятся зрители, где красная полоса, пересекать которую строго-настрого запрещено всем без исключения. Как только самолет нарушает этот рубеж, его тут же снимают с шоу, полет прекращается, а к летчику применяют санкции. Приходилось видеть и то, как падают самолеты. Но это происходило за пределами зрительного поля, и жертв практически не было. Однажды меня спросили, не стал ли после Скнылива бояться летать. Нет, не стал. Но через какое-то время, уже на салоне "Авиасвит" в Гостомеле, под Киевом, на зрителей шел какой-то большой самолет — то ли "Мрия", то ли "Руслан", а потом отвернул, и я почувствовал, как по телу предательски поползли мурашки".

Тобилко рассказал "Сегодня", что незадолго до трагедии видел вещие сны.

"Мой служебный кабинет был в Доме офицеров, в центральной части Винницы, — вспоминает Анатолий. — И однажды приснилось, что стою у окна и вижу, как борт главкома — самолет Ан-26 — падает, ну прямо как в фильмах про войну, классически, носом в землю, хвост поднят. Но при этом ни взрыва, ни пожара. Открывается рампа, и оттуда выходит экипаж — все целы-невредимы... А второй сон повторился дважды, один в один. Только с небольшим перерывом. Как-будто Стрельников, я и еще несколько человек летим куда-то далеко и перелетаем через море или океан, и наш самолет падает в воду... Но мы с главкомом не тонем, а выживаем и оказываемся в одной больничной палате. Я на одной коечке, Виктор Иванович — на другой. Вдруг заходит врач и говорит нам: "Извините, но вы не по званиям тут находитесь. И забирает генерала с собой в другую палату, а я, подполковник, остаюсь в этой... Когда произошла Скныливская трагедия, не сразу, но через некоторое время я эти сны начал интерпретировать, искать им объяснения. И получалось, что на трибуне мы со Стрельниковым стояли в полушаге друг от друга, то есть словно находились в одном самолете. А океан, море — это множество людей, то есть зрителей. Их тогда на аэродроме действительно было море. Мы стояли рядом, но остались живы. После Скнылива судьба нас с главкомом развела. Его отправили в отставку, а я продолжал служить. Хотя потом тоже ушел — когда узнал, что ВВС объединяют с ПВО, и что положение дел становится не лучше, а только хуже. Чаще летать не стали. Дисциплины больше не стало. Топлива не прибавилось. Только завалили всех бумажками, инструкциями, чтобы чем-то занять личный состав. Обманывать себя и других не захотел. И принял решение в этом бардаке не участвовать. Написал рапорт и ни о чем не жалею. Впрочем, не так, жалею — что военной авиации у нас, пожалуй, уже нет. И Скнылив не стал, к сожалению, той поворотной точкой, которая позволила бы выйти из пике".

77 ангелов. Мартиролог погибших, среди которых было 28 детей.

ЛЮДИ И СУДЬБЫ: ПОКА ЕЩЕ ЛЕТАЮТ

Летчик Владимир Топонарь, как мы писали, освободился из колонии, но где сейчас и чем занимается, не знают даже очень близкие, проверенные временем друзья — сам на связь не выходит и на их звонки не отзывается.

Бывший главком ВВС Виктор Стрельников некоторое время работал в "Укроборонпроме", затем оттуда ушел и сейчас живет в Одессе.

Командир 14-го авиакорпуса Сергей Онищенко был назначен заместителем, а затем и командующим Воздушными силами ВСУ, затем уволен в запас по состоянию здоровья с правом ношения военной формы.

Адвокат Владимир Кравчук, представлявший в Европейском суде по правам человека интересы родственников погибших и пострадавших в Скныливской трагедии, работает судьей Львовского областного административного суда.

Заместитель руководителя полетов Юрий Яцюк после нескольких неудачных попыток восстановиться на службе все-таки добился своего и сейчас летает командиром эскадрильи Су-27 в Миргороде.

И сын Екатерины Сеник тоже с небом не распрощался — работает в гражданской авиации, но не в Украине, а в Казахстане; внуки пошли по стопам отца — один уже отучился в летной академии, второй скоро заканчивает, и оба — в дальнем зарубежье.

Глава общественной организации "Скныливская трагедия" Стефан Козак умер.

Сегодня с утра в часовне на аэродроме отслужат молебен по погибшим. Приедут не все из родственников, кто бывал здесь в прошлые годы. Они уходят тоже.