Миличенко Ирина
НАЧАЛО: Внук революционера и писателя Анатолия Луначарского: "Он платил деньги опекунам за маму"
— Дома мама рассказывала вам о своем отце и вашем дедушке?
— Пока мама была жива, я ее расспрашивал, но она никогда мне ничего не говорила. Я видел, что они похожи, но не лез в душу. Правду мама рассказала мне только в конце 1990-х годов, когда мне было уже 50 лет (сейчас Георгию — 75 лет. — Авт.), а ей хорошо под 80. Помню, как-то я заглянул в Музей Луначарского, увидел там его рукопись и был поражен — почерк у него был такой же, как у мамы. Более того, когда еще молодой она приехала в Москву из Казахстана, она поскользнулась на ступеньках и получила серьезную травму, ее отправили в институт Склифосовского, и когда врач осматривал аппаратом ее сердце, долго не мог понять, где раньше видел сердце особенной капельной формы. А потом вспомнил, что видел такое же при вскрытии тела Луначарского.
— А как потом сложилась судьба вашей мамы?
— До войны она вышла замуж, но на фронте муж погиб. Потом мы жили с мамой в Киеве. Она работала в Святошинском детском доме воспитателем. Но у нее был поэтический талант, она сочиняла стихи и печатала их параллельно в разных изданиях. Кстати, Павло Тычина, который тогда был министром культуры, оказал маме протекцию: договорился, чтобы ее взяли в газету "Молодь Украины". Маме негде было жить, и когда она пошла в министерство культуры, ей посоветовали взять с собой стихи, показать их министру — почитает, мол, и назначит время прийти. Она все так и сделала. Оставила там свою рукопись со стихами. А когда пришла в кабинет Тычины в следующий раз, тот сказал: "А теперь почитай". Она долго читала, он хвалил. И посодействовал, чтобы сначала она жила в маленьком домике при этом детском доме, а потом выхлопотал ей квартиру в новом доме на Крещатике.
Но тут опять вмешался в ее жизнь случай. В газете ее как журналистку отправили взять интервью у начальника завода "Укркабель". В итоге там она встретила молодого инженера, выяснилось, что он тоже пишет стихи… В общем, у них закрутился бурный роман. Они стали встречаться, вскоре поженились. Мама оставляет квартиру государству, и все вместе мы уезжаем к родителям ее мужа в Казахстан. Там мы планировали прожить один год, но вместо этого остались на двадцать.
— Не было ли у мамы обиды на отца?
— Нет. Она гордилась им, считала себя поэтессой от Бога. Была очень доброй, но имела какую-то природную гордость и независимость. Во всех отношениях. Никогда ни перед кем не унижалась. Если что-то просила и ей отказывали, разворачивалась и уходила. К нам, детям, относилась строго, держала нас на вытянутой руке.
— Как прошли ее последние годы? Часто ли она вспоминала Луначарского?
— Его портрет все годы висел в ее комнатке на стене, а тоненькая книжка о его жизни лежала на полке. Она не думала о достатке, довольствовалась тем, что есть. Жила у дочери, пенсию отдавала в семью на общие блага. После смерти мужа замуж больше не вышла и жила только воспитанием своих внуков.
— У Луначарского была очень тяжелая жизнь: ссылки, эмиграции. А вы сами интересовались его судьбой?
— Конечно, я много читал в архивах, но честно скажу, ничего к нему не чувствую. Мы чтим в нашей семье его память, жалко, что улицу его имени переименовали. Дома у нас есть почти все его книги, изданные еще в 1960-х годах. Он велик как литератор, политический революционер. Я горжусь тем, что в свое время он спас Большой театр и добился у Ленина разрешения, чтобы наши выдающиеся люди науки уехали из страны, дабы не погибнуть, как это было с Гумилевым. Он яро выражался против Сталина, и я не сомневаюсь, что, если бы он дожил до 1938 года, его бы ждала тяжелая судьба.
— Вы поддерживаете ту версию, что в 58 лет ему "помогли" уйти на тот свет?
— Я даже не сомневаюсь в этом. Незадолго до того, как Луначарского не стало, его с вещами отправили работать послом в Испанию. А всех, кого тогда туда отправляли, автоматически называли "врагами народа". Думаю, он знал, что едет туда в сложную обстановку. Умер он во Франции, на курорте Ментон. Думаю, по дороге ему и помогли свести счеты с жизнью.
— А как вы относитесь к версии, что с Лениным у них были не просто дружеские отношения?
— Думаю, это чьи-то наветы. У них были хорошие, но чисто деловые, революционные отношения. Они познакомились еще в юности, когда Луначарскому было 23 года, а Ленин был на пять лет старше. Конечно, вождь критиковал его, но ценил за творческие способности и не случайно сделал его министром культуры (на этом посту он продержался с 1917 по 1929 годы. — Авт.). Луначарский знал много языков, был мастерским оратором. Когда его спрашивали: "Анатолий Васильевич, как вы можете читать лекции в разных вузах каждые два часа?", он сказал, что этому его научила работа в Кремле. Кстати, писатель Виктор Некрасов, который потом эмигрировал за границу, в своей книге "Красные листья" написал, что в правительстве СССР было всего два человека, которые не были евреями: Чичерин и Луначарский.
Главные темы