Миличенко Ирина
За два часа творческой встречи Ады Роговцевой со зрителями, которая прошла в воскресенье, актриса ни разу не присела — она просто вышла на сцену и начала говорить. Выглядело это так трогательно и по-домашнему, что в конце вечера зрители выбежали на сцену и буквально засыпали свою любимицу цветами! Мы послушали, о чем артистка рассказывала своим поклонникам.
О сегодняшнем дне
"Мне 77 лет. Для женщины это очень много. Но то, что люди не утратили ко мне интереса, для меня большая честь и ответственность. Сад я посадила, детей двоих родила. Сына 50 лет имела при себе, но два года назад похоронила. Помню, когда в первый раз пришла с его могилы домой, то не могла уснуть: ходила всю ночь до рассвета и поняла, что той меня не стало. Но Господь ведет меня дальше. Наверное, он так решил. Сейчас рядом со мной дочь, трое внуков, и я им нужна. Ведь как бывает: старый человек в какой-то момент становится ненужным своим детям и внукам. И это очень страшно. Но я так жила, что своим близким все еще нужна".
О рае в деревне
"Я к вам сегодня приехала из деревни. Когда у меня выпадают выходные, еду в село, где у меня простая старая хата — она уже по швам трещит. Там я бываю счастливой. Хотя испытываю вину, что сына нет на этой земле, а я чему-то еще радуюсь. Но я счастлива от той тишины, благодати и спокойствия летнего, а сейчас — зимнего. Для меня там самое лучшее место на земле, лучший колодец, лучшая кровать... В соседях у меня живет Валя, женщина лет 50. Она уже восьмой раз едет в Дебальцево. Я говорю: "Валя, у тебя сыну 8 лет, как ты можешь рисковать?" А она: "Ада Николаевна, кто-то же должен?" Валя собирает картошку, молоко, морковь, носки, буржуйки и везет туда. Недавно пришла ко мне: "Давайте мне все белое, а то нам не хватает денег на материал, чтобы халаты шить". Она мне сказала очень страшную вещь: некоторые люди во время поездок на фронт воруют у наших солдат оружие. Вот так: одни рискуют жизнью и отвозят последнее, а другие... Когда мы с дочкой и внуком ездили в Славянск, то мальчики, которые возвращались из армии домой, рассказывали, что перед отъездом они оставляли в специальном ящике записки, кто сепаратист, а кто — убийца. А еще иногда в этот ящик люди бросали кляузы на своих соседей — чтобы досадить".
О России
"Год назад, когда у нас с Россией еще не было конфликтов, я снималась в одном сериале, но потом его на какое-то время закрыли, а осенью решили доснять. Я как патриотка сказала: "Не поеду!" А они: "Ну тогда платите неустойку — вы же снялись уже в пяти сериях". Чтобы расплатиться, мне пришлось бы квартиру продать, поэтому я поехала досниматься. В последнее время где-то по два—три дня в месяц была на съемках в России. Люди там такие же приветливые, родные при встрече. Но им вдалбливают в голову, что у нас придуманный язык, придуманное государство, которое обанкротилось и не хочет этого признать. Они считают, что нам нужно сложить лапки и пойти сдаваться. Уже слово Украина не звучит — только Малороссия. Если бы наши мальчики не погибали, можно было бы разбираться, а так... Меня оскорбляет равнодушие людей. У моего мужа была тетка, баба Катя. И я ее как-то спросила: "Когда людей вели на расстрел в Бабий Яр, вы что делали?" А она: "Я поставила на подоконник машинку и шила". Конечно, она ничего не могла сделать, но отреагировать на это она должна была по-другому. Вот мне позвонила недавно актриса Женечка Симонова и говорит: "Ада Николаевна, мы понимаем, что вы отстаиваете свое право, свой язык, землю. Мы тысячу раз с вами!" Моя дочка в интернет ее фразу выложила, и через пять минут пошли отзывы. Один из них меня тронул: "Конечно, Женечка может так сказать, ведь она же принцесса". Неужели только принцессы и принцы могут понимать, как оно есть на самом деле?"
О цензуре
"Когда умер мой муж, Кость Петрович Степанков, с которым мы были вместе 46 лет, я не знала, как жить. Моя дочь Катерина сказала: "Мама, сядь и напиши историю вашей любви". Дочка так любила отца, что когда он умирал, она два месяца, день и ночь, не выпускала его руку из своей. Я просила Бога: "Задержи его, дай ему еще один день, чтобы увидеть солнышко". А Катя говорила: "Господи, забери его, чтобы он только так не мучился!" Так вот, когда мое "Свидетельство о жизни" вышло, еще при Януковиче, тогдашний министр образования Дмитрий Табачник вычеркнул книгу о Степанкове из списка литературы, рекомендованной для библиотек (список составляет Министерство образования). Поэтому у меня дома хранился весь тираж — две тысячи экземпляров. Я его раздарила, себе оставила только 10 штук".
О Ступке
"Он был моим большим товарищем и другом. Когда только приехал из Львова в Киев и попал в нашу большую квартиру на Пушкинской (ее сейчас уже нет), сказал: "И у меня такая будет". Так и случилось. Бодя всего заслужил сам: он много работал, его любили не только зрители, но и коллеги. Там, где он находился, всегда был хохот и веселье... Однажды мы играли вместе у скандального режиссера Андрея Жолдака в спектакле "Хто боїться Вірджінії Вульф". Богдан играл Марту, а я ее мужа — с бородой и усами. Бодя в корсете, на каблуках. Во втором акте этот ненормальный режиссер, которого я люблю, придумал, что мы не говорим, а поем слова, причем это была импровизация. И во Львове мы начали петь. Нас так понесло, что пришел ректор Львовской консерватории и спросил: "Ребята, кто музыку написал?" Это было так смешно. А когда мы приехали в Израиль играть спектакль Романа Виктюка с ушными микрофонами, подошел один зритель со словами: "Играли вы замечательно, жалко только, что под фонограмму".
О батончике из прошлого
"Как-то мы летели из Америки с актрисой Зиной Шарко. Она в самолете рассказывала мне о Большом драматическом театре, это так интересно было... А по проходу салона ходил пьяный мужик, ходил-ходил, наконец лег на Зину и говорит: "Вечный зов"! Это вы Роговцева? Поздравляю!" А в Одессе подошла женщина с вопросом: "Это вы?" Я говорю: "Да!" Дама ушла, а через несколько минут вернулась и протянула "советский" шоколадный батончик — только в Одессе такой сейчас достать можно. "Возьмите, — говорит. — Мы вас очень любим. Вы же еще из того — нашего поколения".
О коллегах
"Понимаю, когда сегодня ругают молодых актеров. Они считают, что если снялся в сериальчике, то уже можно требовать такие условия, которых мы, старики, не требуем. Эту еду он ест, эту — нет... Почему? Где написано, что ты лучше водителя или осветителя? Одна заслуженная артистка России рассказывала мне такой случай. Она приехала с чемоданами на съемку, идет к гримвагону, вдруг открывается дверь, выходит актер и говорит: "А вы куда? Это мой вагончик, я здесь один по райдеру". И это он сказал своей коллеге и женщине 70 лет!"
О старушках
"Нечасто сейчас играю главные роли в кино. Но это естественно: возраст, природа. Но я так люблю съемочную площадку, что не понимаю, когда приезжают артисты и начинают ныть: "Приехал, а меня два часа не снимают, устал ждать…" Мне нравится в этом процессе все. Чаще всего получаю роли старой бабки, старухи, старой матери, старой тетки… Примерно раз в пять лет случаются и такие, где по сценарию прописано: дама в возрасте с остатками былой красоты. И тут я взбадриваюсь. Сейчас начали работу над детской сказкой "О старом мельнике", которую написал друг моего сына Сережа Гаврилюк. Сцены с моим участием будут снимать в марте. Когда я пришла на кастинг, то спросила: "Сережа, хоть играть кого буду?" Когда услышала, что старую княгиню, обрадовалась. Думаю: "Слава Господи, хоть красивой буду, а не в телогрейке и платке".
Главные темы