Фредерик Бегбедер: "Теперь я не советую делать то, что в 99 франках"

Популярный французский писатель ("99 франков", "Любовь живет три года") рассказал "Сегодня" о комплексах, новой книге, второй жизни своих романов,  о том, когда в последний раз пил водку "из горла" и почему ему нравится Киев.

— Одна из книг, которую вы презентуете сегодня в Киеве, — "Уна и Сэлинджер" (Издательство КМ Books). У вас есть личная история, которая мотивировала вас посвятить книгу Сэлинджеру?

— Сэлинджер — это абсолютно четкий антипод меня. Я обожаю путешествовать, даю интервью, хожу на телешоу, общаюсь с людьми, в то время как он дал единственное интервью за всю свою жизнь и любил уединение. Меня дико привлекла моя противоположность. Несколько лет назад, еще до того, как он умер (Сэлинджера не стало в 2010 году.  — Авт.пж), я отправился в его дом, в Нью-Гэмпшир, с телепередачей, которую мы о нем снимали. Я помню, что тогда был настолько застенчив, что даже не мог постучать к нему в дверь! (cмеется) Именно в момент, когда я там очутился, у меня появилась идея — описать эту невероятную историю любви и войны. Уна О’Нил и Джером Сэлинджер встретились в 1940 году, и уже через год война разлучила их. Эта история очень вдохновила меня.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— В ваших биографиях указано, что в детстве и в юности вы были очень скромным парнем. Но это никак не вяжется с новостями о вас, которыми пестрят заголовки газет: Бегбедер и скандалы, попойки, бесконечное количество женщин... Куда делась ваша робость?

— Никуда. Почему-то мало кто в это верит, но близкие знают, что я невероятно комплексую. Знаете, есть два типа реакции, когда ты стеснителен. Первая — как у Сэлинджера: ты остаешься дома и ни с кем не говоришь. А вторая — когда ты пытаешься себя вести максимально эксцентрично. Ты пьешь водку, громко ржешь, создаешь много шума — потому что ты хочешь растопить лед между собой и публикой. Кстати, Уна была очень скромной и тихой девушкой. Все, кто знал ее 16-летней, говорили, что она была именно такой. Я это к чему... Флобер говорил: "Мадам Бовари — это я". Ну а вы, если вы прочтете мою книгу, узнаете, что Уна — это я (смеется).

— Сейчас, разменяв шестой десяток, вы позволяете себе выпить много водки и создать много шума?

— Собственно, только вчера в ночном клубе я себе такое позволил — шум и водка "из горла" (смеется).

— Какой самый нелепый слух вы слышали о себе — в прессе, среди ваших коллег?

— О, я много всякого слышал и читал о себе в газетах. Пожалуй, мои любимые, что я отпетый героинщик и гей. Что могу сказать: это очень льстит! (Улыбается)

— Как же при таком реноме — бабник, героинщик и дебошир — вам удалось расположить к себе вашу жену, израильскую модель Лару Мишели?

— Ох, не скрою: было невероятно сложно. Красота нашей с ней истории заключается в том, что когда я приехал в Нью-Гэмпшир по делу Сэлинджера, я не встретил его, и работа над книгой растянулась на пять лет. Позже я поехал в дом Чарли Чаплина (Уна была замужем за Чаплином. — Авт.пж) в Швейцарию. И во время этой поездки я действительно встретил Уну! Она предстала передо мной в облике Лары — невероятно, но они похожи. Я четко помню нашу первую встречу с Ларой, она произошла в арт-галерее. Ну а как я уговорил Лару поцеловать меня, а тем более выйти за меня замуж — очень долгая и тернистая история (смеется).

— Лара младше вас почти на 30 лет. Ощущали вы хоть иногда какой-то дискомфорт или, возможно, страх?

— Определенно, страх! Ощущал и ощущаю каждый день. Теперь я не хочу умирать. Я нашел лучших докторов во Франции: они пообещали, что помогут мне следить за собой так, чтобы продлить жизнь еще хотя бы лет на 30.

— Союз с Ларой — это уже третий ваш брак. Какой опыт из двух предыдущих браков вы для себя извлекли, который помогает вам строить семью сейчас?

— Что я понял для себя: когда ты слишком молод, ты не можешь любить — правильно, по-настоящему. Я только с годами понял, что нужно быть благодарным за то, что ты счастлив. Нужно осознавать это, а не принимать это, как должное. За это счастье нужно действительно уважать друг друга. Когда у вас что-то не заладилось с самого утра, ты не можешь просто взять и уйти, не пояснив, куда ты идешь и что с тобой происходит. В юности я наделал кучу глупых ошибок, вел себя, как парень, у которого совсем нет мозгов. Сейчас я так уже не поступаю.

— Многие, кто читал вашу книгу "Любовь живет три года" и смотрел экранизацию, в создании которой вы также участвовали, считают, что фильм получился куда светлее и романтичнее, чем книга. Почему вы сделали ленту настолько отличной?

— Я обожаю романтические комедии, я же француз! Люблю Вуди Аллена и Ричарда Кертиса ("Реальная любовь". — Авт.пж) Я хотел создать что-то свое, а-ля трибьют к "Магазину за углом" (романтический фильм 1940 года. — Авт.пж). Книгу я писал почти 20 лет назад, а фильм мы снимали гораздо позже. В книге — история человека, который опустошен. А в фильме этот человек встречает того, кто возвращает ему смысл жизни. И в конце, как я хотел — поцелуй на фоне красивого пейзажа, когда камера удаляется и оставляет их двоих. Пробудут ли они вместе до самой смерти — уже вопрос (улыбается). Эта экранизация — другая сторона меня и книги. Можно сказать, вторая ее жизнь.

— Также этим летом состоялась премьера экранизации вашей книги "Идеаль" — о русских и украинских моделях, которые работают за границей. Почему вы решили рассказать именно эту историю?

— Во-первых, скажу, что фильм получился куда более сумасшедший, чем "Любовь живет три года". И да, снова отличный от книги. Если роман очень мрачный и порой депрессивный, то лента — это комедия. Почему эта история? Потому что я, как человек творческий, люблю созерцать красоту: блондинистые волосы, голубые глаза, длинные ноги... Ух! И вот какая драма у этой красоты: ей 13 или 14 лет, она делает парочку снимков и отправляется далеко от дома и родных, в суровый мир — Нью-Йорк, Лондон или Париж, — где начинает свою взрослую жизнь. Я попытался изобразить это все в современной реальности, когда каждый хочет выглядеть, как украинская модель.

— Когда вы пишете книгу, вы думаете о том, что ее в будущем экранизируют? Влияет ли это как-то на процесс?

— Нет, вообще никогда. Я создаю книги предложение за предложением. Ведь я смогу что-то изменить, когда фильм будут снимать.

— Как вы считаете, без упоминания секса, наркотиков и скандалов можно сегодня написать бестселлер?

— Хм, пожалуй, да. "Гарри Поттер", к примеру — там же этого всего нет, верно? Если вы имеете в виду меня, то я пишу об удовольствии. Во времена "99 франков" я писал: "Чуваки, веселитесь, будьте гламурными. Если машина, то люкс, если отдых, то на Сейшелах". Сейчас я такого не пишу: считаю, что если и стоит идти в ночной клуб, то заниматься там тем, чем следует — танцевать и максимум пить водку, а не то, о чем я писал во "Франках" (смеется).

— Над какой книгой вы работаете сейчас? И как вы вообще работаете?

— Мне нужно уединение. У меня есть свое спецместо вдали от друзей и шума, там я и пишу. Сейчас я работаю над книгой об изнанке телемира, ведь на ТВ я проработал почти 15 лет, уволился только в прошлом декабре. Собрал много интересного. Персонаж — почти Октав из "99 франков", но уже повзрослевший.

— Последний вопрос: вы не первый и не второй раз в Киеве, с чем у вас ассоциируется этот город?

— Украинцы — смелые люди, которые умеют постоять за себя. У вас было две революции за последнее десятилетие — в 2004 и в 2014, я за всеми событиями следил и переживал. И сейчас переживаю. Такая жажда к переменам не может не импонировать! Я не считаю, что я уехал из дома куда-то далеко. Я в Европе, и мне тут нравится.