Жена Николая Караченцова: "Зачем мне все без тебя? Я хочу, чтобы ты был..."

Имя: Николай Караченцов
Ро­дил­ся: 27.10.1944 в Москве (Россия)

В ночь на 28 февраля 2005 года на обледенелой дороге автомобиль, за рулем которого был Николай Караченцов, попал в аварию. Взволнованный вестью о смерти тещи артист спешил в Москву, не пристегнувшись ремнем безопасности и превышая допустимую скорость. В результате Караченцов не справился с управлением и врезался в столб. Актер получил серьезную черепно-мозговую травму, ему сделали ряд операций, 26 дней он пролежал в коме. Процесс выздоровления затянулся на несколько лет — актер заново учился ходить, говорить, писать. Лишь в мае 2007 года он смог подняться на сцену, показавшись зрителям во время гала-концерта "Звезды сошли с небес…" Однажды актеру задали вопрос: "Николай Петрович, вы прошли через столько испытаний, каждый день боретесь со страшной болезнью. Скажите, что же все-таки помогает вам жить?" Он ответил: "Все вы. Я все преодолею. Я выдюжу, потому что меня столько людей любят".

С супругой Николая Караченцова Людмилой Поргиной мы пообщались в Киеве на съемках передачи "Тайны звезд" (канал "Украина").

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Людмила Андреевна, когда Николай Петрович попал в страшную аварию, мало кто верил, что он сможет выкарабкаться. Что помогло ему начать жить заново?

— Знаете, такая воля жизни, как у него... Он мне пишет: "Какая разница, что плохо хожу, плохо говорю. Ты меня любишь?". Я говорю: "Я люблю тебя любого. Без рук, без ног, какой бы ты ни был". И он мне пишет: "Значит, все нормально? Можно жить дальше". И жизнь началась.

В быту, в жизни, в реакции на своих друзей, в понимании того, что он смотрит, с кем он разговаривает — это все у нас в норме. А вот с физической частью из-за сгоревших нервных окончаний у нас беда. Но я пытаюсь это преодолеть, чтобы он ходил спокойно без моей помощи, как было раньше. Сам поднялся на второй этаж на даче, спустился, вышел на улицу, сам сходил в туалет, пришел ко мне, что-то сказал. Я все время стараюсь его контролировать, потому что Коля может упасть.

— Правда ли, что вы обра­щались к нетрадиционной ме­дицине?

— Все было — врачи даосские, к примеру, были. Но они просто обманщики — пустая трата денег и времени. Потом мы обратились в тибетские клиники. Потом я вышла на Пекин. Говорю: "Коля, садимся в самолет и восемь часов летим в Китай". Мы очень надеялись на тамошних специалистов, но пока, увы, мы не видим того результата, которого так хотим.

— Бывали ли моменты отчаяния, когда опускались руки? Как вы заставляли себя бороться дальше?

— Однажды ночью он меня разбудил и сказал: "Скажи, девонька моя любимая, ведь было бы, наверное, лучше, если бы я сразу умер?". Я говорю: "Почему?". "Ну, потому что ты тогда бы могла работать в театре. Ты бы занималась внуками. Ты так любишь их". Я говорю: "А зачем мне все это без тебя? Я хочу, чтобы ты был". "Ты, правда, так думаешь? Ты, правда, не жалеешь, что я остался таким, вот таким?". Я говорю: "Нет, нисколько не жалею. И ты выкинь эти мысли. Пока ты есть — я сильна. Пока ты здесь — я существую".

Понимаете, мы ведь все время поддерживали друг друга. После аварии у него нос был сломан, челюсть, глазницы переломаны... Два месяца мы прожили в реанимации. Потом нас перевели в палату. И тут сказали закрыть балкон, убрать ножи, вилки, все режущие предметы. Я спрашиваю: "Почему?". А мне доктора говорят: "Потому что люди, пережившие автокатастрофу, потерявшие свою форму, с порезами лица, с нарушенной речью, отсутствием большого количества мозга, видя себя в таком состоянии, всякое могут сделать с собой". И вдруг он впервые сам пошел в ванную. Два медбрата и я уже приготовились. Думаю, сейчас как ударит кулаком в зеркало, возьмет осколок, раз — и разрежет себе вены. Мы замерли. Тихо-тихо стоим. Вдруг он приходит и пишет мне: "Ребятки, я вас так люблю!". Он понял наш страх. У меня до сих пор эта записка сохранилась.

— А как Николай Петрович отреагировал, когда узнал, что его партию в "Юноне и Авось" отдали другому актеру?

— Когда я пришла и увидела в расписании, что идет прогон и в роли Резанова — Дима Певцов, для меня это было сродни убийству. Я не могла отделить Резанова в спектакле от Коли.

Я говорю: "Коль, Диму Певцова ввели в "Юнону и Авось". Он почернел чернее тучи, в кабинет ушел. Потом утром мы едем в центр реабилитации, и он мне говорит: "Ничего не получится". Я спрашиваю: "Что не получится?". "Ничего не получится со спектаклем "Юнона и Авось". Потому что духовных сил ни у кого не хватит". Когда я потом пришла играть в "Юноне и Авось", то выйти на сцену с другим исполнителем было просто немыслимо. И тогда Коля сказал: "Я приду тебя поддержать". И пришел, и сел в зал. И когда я вышла с трясущимися руками, то поняла, что начинаю сходить с ума — меня трясло, у меня была истерика. Только Коленька меня и спас.

— Кстати, а сейчас вы в театре появляетесь?

— Ну как, появляемся... Ходим на все премьеры, я прихожу в дирекцию, но спектаклей не играю. Желание у меня всегда есть работать, но не приглашают. Я получаю зарплату, и Коля получает зарплату. Это, конечно, большой подвиг театра — нам платить деньги...

— А вам на лечение хватает театральной зарплаты?

— Знаете как — мир не без добрых людей. Государство нам помогает полностью. Когда он лежал в глубочайшей коме и требовались очень дорогие лекарства, это все было для нас бесплатно, все операции были бесплатными. Мне надо было на поездку в Китай $40 000, но где их взять? Звоню Никите Михалкову: "Никита Сергеевич, нам очень надо". "Родная моя, любимая моя, да о чем ты говоришь? Сегодня же приходи в банк — там будут деньги". Я никогда бы не предполагала, что могу пойти просить деньги для Коли. Но эти годы борьбы закалили меня. Я научилась! Раньше я была под прикрытием Николая Петровича — всегда знала, что у меня есть защитник, что он меня всегда защитит. Теперь же я защитник и теперь я борец. Я добываю эти деньги, иду просить и нисколько не стесняюсь этого. Ведь Коля достоин и большего. Если бы Господь Бог сказал мне: "Ползи туда-то на коленях", я бы ползла ради Коли, понимаете?

Когда мы вышли из комы, я все время думала, что пройдет год, и Коля будет говорить, открывая дверь: "Девонька, я здесь. Моя любимая, где ты?". Хотя мне всячески намекали, что он вообще не жилец и непонятно, каким образом вернулся на этот свет... Но я была уверена, что мы восстановимся.