В первый год Великой Отечественной награждали скупо. Вместо ордена — давали медаль, вместо медали — благодарность. А порой могли и в штрафбат отправить героя — за то, что в бою не сберег боевую технику. Да и самих наград в 41-м было немного: орден Ленина, из боевых — Золотая Звезда Героя Советского Союза, ордена Красного Знамени и Красной Звезды. Но Звезда и "Знамя" — это для "сталинских соколов", чьи самолеты не были разбомблены "юнкерсами" и не раздавлены на аэродромах фашистскими танками. А пехоте — "Звездочка" да медали "За отвагу" и "За боевые заслуги". И, как пел Высоцкий, "если не поймаешь в грудь свинец — медаль на грудь поймаешь "За отвагу", ведь на мертвых героев наградные листы в 41-м практически не оформляли.
Лишь в конце 42-го, когда после героической обороны нами были оставлены Киев, Одесса и Севастополь, боролся в железном кольце немецкой блокады Ленинград, а под Сталинградом готовилась распрямиться стальная пружина красных танковых корпусов, Сталин подписал указ об учреждении четырех "оборонных" медалей — за оборону четырех городов. кроме Киева, который по его мнению, "позорно про..ли". Лишь в 1961-м новый глава СССР Никита Хрущев, воевавший на киевском направлении, восстановил справедливость, учредив медаль "За оборону Киева".
Интересно, что, несмотря на первый серьезный успех Красной Армии под Москвой в декабре 1941-го, медаль "За оборону Москвы" появилась лишь три года спустя, в 1944-м. Правда, давали ее кому ни попадя, вручив более миллиона штук. А за Киев — всего 107 тысяч...
"ВО ЛЬВОВЕ В НАС БАНДЕРОВЦЫ СТРЕЛЯЛИ С КРЫШ И ИЗ ОКОН"
"Сегодня" разыскала одного из тех немногих оставшихся в живых фронтовиков, которые не только встретили первый день войны на западной границе, но и удостоены редкой медали "За оборону Киева" — Николая Ивановича Каравашкина. Он рассказал нам о первых днях Великой Отечественной.
— После окончания в 1940 г. Черниговского военно-инженерного училища меня, молодого лейтенанта, отправили на западную границу — командовать строительным батальоном, который возводил укрепления недалеко от Львова, — вспоминает ветеран. — Дали мне 350 солдат-"западенцев", 20 сержантов, зама по политической части, двух лейтенантов и двух гражданских инженеров. Работали в три смены. В начале июня мы уже знали: быть войне — местные разобрали в магазине все товары и ходили разговоры, мол, "скоро герман будет здесь".
22 июня в 3.30 немцы обстреляли наши бараки из орудий. Была сильная паника, мы потеряли 20 человек убитыми, втрое больше ранеными, а половина "захидняков" сразу дезертировали. У моих солдат оружия не было вообще, только лопаты и кирки, на всех — 20 винтовок (у сержантов) и пистолеты у офицеров, поэтому пришлось отступать. Лесами вышли на Львов, от батальона осталось около 40 человек: местные почти все разбежались по домам. Львов тогда на один день был освобожден от немцев нашим кавалерийским корпусом, но, когда сильно поредевший отряд шел по улицам, из окон и с крыш нас обстреливали бандеровцы, к счастью, неприцельно. Под Тернополем встретили майора с тремя бойцами: "Стой, именем Буденного ни шагу назад!" Потом оказалось, что это переодетые диверсанты: собрав машины и обоз, майор вызвал по рации немецкие бомбардировщики. В бомбежке погибли почти все, но оборотней мы тоже прикончили. Вышли к своим аж под Белой Церковью. Проверили у всех документы, меня назначили командиром саперной роты.
Отступали мы аж до Канева, где были сильные бои. При переправе через Днепр недосчитались шестерых — то ли утонули, то ли дезертировали. Встретил нас на том берегу суровый полковник, оказалось — командир дивизии. Первое, что он проверил, — есть ли у офицеров оружие. Один оказался без пистолета — его тут же расстреляли его перед строем. Но солдат без винтовок не трогали.
Десять дней мы стояли в обороне у села Комаровка, потом меня как сапера откомандировали под Киев, в знаменитую воздушно-десантную бригаду генерала Родимцева, оборонявшую Голосеево. Бои под Киевом шли жестокие: одна наша рота попала в засаду — немцы подняли руки, вроде сдаются. А когда наши подошли поближе — фрицы легли на землю, а красноармейцев выкосили кинжальным огнем в упор из пулеметов. Несколько десантников попали в плен. Потом фашисты передавали по громкоговорителям, что у русских не хватает солдат и они летчиков перевели в пехоту— петлицы-то у них были голубые. Я много раз ходил на минирование, разминирование. Говорили, что на моих минах подорвалось несколько немецких танков. За это я свою первую награду заработал: медаль "За боевые заслуги".
Затем были бои под Конотопом, Харьковом, Белгородом, Краснодаром, в Крыму. Судьба хранила старшего лейтенанта Каравашкина до 1944 г. — при взятии Севастополя он был серьезно ранен осколками в ногу, спину и переносицу. Хотели комиссовать, но он уговорил врачей оставить его в Киеве, помощником военкома. Тогда военкоматы не только призывниками занимались, но и теми, кто вышел из плена.
— Как-то раз сопровождал в Донецкую область в фильтрационный лагерь человек сорок офицеров от капитана до полковника, — рассказывает Каравашкин. — Все они были в плену, а значит, считались нарушившими присягу: окруженный врагами офицер должен был застрелиться. Потом встретил одного из них, капитана — он рассказал, что всех их разжаловали и направили в штрафбат, который полег на безымянной высотке. А капитан в том бою был ранен, но выжил. Его потом восстановили в звании и даже наградили за героизм при штурме высотки орденом Красного Знамени.
САПЕР-СТРОИТЕЛЬ. Родился Николай Каравашкин 15 октября 1920 г. в Бугульме (Татарстан, Россия), но вся его жизнь прошла на Украине. Службу начал в 1940 г. лейтенантом-сапером под Львовом, строил укрепления на западной границе СССР. Воевал с 22 июня 1941-го до мая 1944 г., когда был тяжело ранен. Награжден тремя орденами, многими медалями, в том числе редкой медалью "За оборону Киева". После войны бывший сапер восстанавливал, затем отстраивал Киев. С супругой Надеждой вырастили трех сыновей, есть внуки и правнуки. Подполковник Каравашкин возглавляет организацию инвалидов войны Голосеевского района Киева.
"Я СКАЗАЛ РОДНЫМ: КОГДА УМРУ, ПУСТЬ ВРАЧИ ВЫТАЩАТ ИЗ МЕНЯ ФАШИСТСКУЮ ПУЛЮ — ВАМ НА ПАМЯТЬ"
"Сегодня" поговорила еще с четырьмя ветеранами Великой Отечественной — все они оказались людьми с необычной судьбой.
МАДАМ ПОЛКОВНИК. Конечно, вне конкуренции Евгения Завалий — полковник морской пехоты (!) в отставке, кавалер шести боевых орденов и почти сорок медалей, в том числе "За оборону Севастополя". В войну Женя была лейтенантом, командовала взводом морской пехоты, с которым прошла от Керчи и Севастополя до Праги, освобождала Вену, а под Будапештом бойцы ее взвода даже взяли в плен немецкого генерала.
"Фамилии его я уже не помню, — говорит Евгения Николаевна, — но за него мне вручили орден Красного Знамени (второй на то время в иерархии советских наград после ордена Ленина). А когда немец узнал, что операцией по его пленению руководила женщина, он был настолько потрясен, что подарил мне свой крохотный браунинг. А стала морпехом 18-летняя Женя в 1941-м потому, что ее приняли... за мужчину. "20 июля 41-го я в Николаевской области ушла с пограничным полком как медсестра, месяц воевала, а когда ранили в руку, уже младшим сержантом оказалась в запасном полку. Когда за выздоравливающими приехали "покупатели", бравый капитан-морпех, увидев меня (а я была худенькая, волосы остригли после ранения) спросил меня: "Хочешь служить в морской пехоте?" Я согласилась. Правда открылась, когда отделение новоиспеченного командира отправилось в баню. Но с моряками Женя осталась. Вскоре закончила курсы младших лейтенантов, получила взвод. Сначала морпехи шептались: "Бабу-командира прислали, эта навоюет!" Но увидев, что бесстрашная девушка ("метр в фуражке" ростом!) всегда первой поднимается в атаку, закрывали ее потом от пуль своими телами.
96 ЛЕТ В СТРОЮ. Боевой путь одного из старейших ветеранов Украины, 96-летнего капитана медслужбы в отставке Михаила Флейшмахера географически короткий: от Кавказа до Крыма, но на него ушло три года войны.
На счету капитана — сотни спасенных солдатских жизней. "Я оперировал наших солдат на Сапун-горе, под ураганным огнем противника, пока не получил тяжелейшее ранение в живот, пережил клиническую смерть, — рассказал Михаил Маркович. — Однако я выжил, спасли однополчане, которые сдали для меня несколько литров крови". Но медаль "За Севастополь" он не получил, дали другую, "За оборону Кавказа", мол, там ты тоже воевал.
РЯДОВАЯ ИЗ ОДЕССЫ. Не наградили медалью "За оборону Одессы" и защитницу города Марию Улиско, хотя она провела там все 70 дней, пока держалась Одесса.
"Тогда нам было не до медалей. Тем более я — лишь рядовая Красной Армии, военфельдшер. А когда наши войска отступили из Одессы в Туапсе, меня муж, капитан-летчик, с которым мы потерялись на войне, забрал вскоре в свой полк. Но нашла мужа я: отправила на радио письмо. И его случайно услышал радист: "Товарищ капитан, вам жена привет передает!" Служила я некоторое время в знаменитой 18-й армии, где начальником политотдела был полковник Леонид Брежнев, будущий глава СССР. Я его не раз видела — красивый мужчина, храбрый полковник, да и просто душа-человек. В армии его любили, это уже потом о нем насочиняли много небылиц".
ПОЛНЫЙ КАВАЛЕР. Полковник в отставке Иван Авраменко на войне с первого дня. Кстати, он один из немногих полных кавалеров украинского ордена Богдана Хмельницкого — у него их три: третьей, второй и первой степени. А еще пять боевых: два — Отечественной войны и три Красной Звезды, плюс 29 медалей.
"Я — пехотинец, разведчик, хотя окончил училище связи. В разведке тоже связь нужна. Служил на Кавказе, несколько десятков раз ходил за линию фронта. Передам нашим по рации, что взяли языка, а они мне: "Солдат? Не нужно, он ничего не знает, ловите офицера!" А солдата куда девать? В фильмах неправду показывают, что наши разведчики пленных резали. Мы их вязали, чтоб не убежали, да нас не выдали и даже кормили. Самый памятный для меня поход — разведка места нахождения фашистского десанта на Эльбрус. Его потом уничтожили наши. Был ранен, у меня до сих пор в хребте торчит фашистская пуля. Врачи сказали, что вынимать нельзя, ноги откажут. Сказал родным: "Когда меня не станет, пусть врачи вытащат эту пулю на память".
ЗАПРЕЩЕННАЯ МЕДАЛЬ. В 1944 году, когда приближалось освобождение Украины, лидер республики Никита Хрущев предложил Сталину учредить в честь этого медаль, по аналогии с выпущенными ранее медалями за оборону городов. Хрущев так был уверен в успехе своей идеи, что втихаря приказал отлить в металле несколько вариантов опытных образцов медали, которые и показал вождю. Увы, Хрущев просчитался, Верховный Главнокомандующий зарубил идею на корню.
"Сегодня Украина хочет "свою" медаль, завтра — Белоруссия захочет, Молдова, Прибалтика. А как же Россия? — сказал Хрущеву Сталин. — Да и народ может подумать: какие же мы руководители, если обещали, что будем воевать на чужой территории, малой кровью, а сами треть страны отдали фашистам и теперь пришлось ее освобождать?"
Знаки медали "За освобождение Украины" немедленно уничтожили, в архивах сохранились только рисунки. А Хрущев наверняка был рад, что отделался внушением, а не слетел с высокого поста за политическую близорукость.
МЕДАЛИ ЗА ОБОРОНУ ГОРОДОВ
Медали "За оборону Одессы" (слева) и "За оборону Севастополя"
ЗА ОДЕССУ. Самая редкая из "оборонных" советских медалей — их было вручено всего 30 тыс. штук. Ее, кстати, удостоен и легендарный усатый маршал Семен Буденный, бросивший окруженную немцами Одессу. До наших дней медалей "За оборону Одессы" сохранилось очень мало, поэтому за нее просят на рынке до $800, а если с наградными документами — то $1200.
ЗА СЕВАСТОПОЛЬ. Награды удостоены 50 тысяч оборонявших Севастополь. Примерно вдвое больше его защитников погибли и пропали без вести, поэтому медалью их не наградили. Медаль "За оборону Севастополя" ценится у коллекционеров дешевле, чем "За оборону Одессы", но тоже стоит немало — $700 без наградных документов и более $1000 — с документами.
Медали "За оборону Киева" (слева) и "За оборону Ленинграда"
ЗА КИЕВ. Подвиг защитников столицы Украины, защищавших город в июле-сентябре 1941-го, отметили медалью "За оборону Киева" только спустя 20 лет после боев. Во время войны Сталин был против этого, а возражать ему никто не смел. Награду получили 107 тысяч человек, поэтому сейчас она стоит у коллекционеров всего $100—110, с документами — $150.
ЗА ЛЕНИНГРАД. Самая распространенная из "оборонных" медалей — учитывая, что она учреждена в конце 1942 г., а обороняли Ленинград до 1944-го: ее вручили почти 1,5 млн бойцов и горожан, а главному коммунисту города Андрею Жданову — даже две. Поэтому и цена — $30. Кстати, награжденные этой медалью получили еще две — в память 250-летия Ленинграда и 300-летия Санкт-Петербурга.
Медали "За оборону Сталинграда" (слева) и "За оборону Москвы"
ЗА СТАЛИНГРАД. Советские войска еще оборонялись под Сталинградом, а в их честь уже чеканили медали — настолько Сталин был уверен, что город на Волге выстоит. После того как в котел попали и были уничтожены и взяты в плен 330 тысяч немцев, медалью наградили почти 750 тыс. солдат, офицеров и гражданских. Сегодня она стоит до $40.
ЗА МОСКВУ. Медаль на полосатой, под георгиевскую, ленте появилась только в 1944-м несмотря на то, что Москву героически оборонили еще в 41-м. Награду №1 вручили Сталину, а всего было выдано более 1 млн. медалей. Сейчас медаль стоит $35. Удостоенные ее также получили в 1947 г. медаль в память 800-летия Москвы а в 2007 г. — в память ее 850-летия.
Александр Панченко, Владимир Лазаренко
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы