Найджел Степни: "Я слишком много знаю..."

Шпионский скандал вокруг Найджела Степни и Майка Кофлэна развивается по вполне детективному сценарию. В среду Найджел Степни вернулся из отпуска, был допрошен итальянской полицией, а сейчас его местоположение официальным властям неизвестно – инженер снова покинул Италию, заявив, что он и его семья находятся в опасности. Тем не менее в британских газетах появилась хронология скандала, со слов бывшего сотрудника "Феррари".

Найджел Степни: "Первые признаки возможных проблем появились в октябре прошлого года, когда Росс Браун заявил о своем желании уйти в отпуск и стало понятно, что структура команды изменится. Я хотел быть в подчинении у Альдо Косты, этот человек на своем месте, но не собирался работать с новым техническим директором, Марио Алмондо. В середине февраля отношения ухудшились – мне не хватало доверия, отношений, которые были с Брауном – Росс знал, на что я способен и на 100% мне доверял, а в тот момент у меня появилось четверо или пятеро начальников.

Я сказал Жану Тодту, что не готов двигаться дальше вместе с командой и хочу подумать о своем будущем. "Феррари" ответила – меня заперли на базе, поручив отдел перспективных проектов, и я вдруг почувствовал себя предателем только потому, что больше не хотел продолжать. В тот момент я не вел переговоров, но всякий раз, когда я обсуждал что-либо с персоналом базы, это тут же становилось известно руководству. Многие даже боялись со мной говорить.

В конце марта ситуация стала невыносимой. Я обратил внимание на другие команды и связался с руководителем "Хонда" Ником Фраем. В конце апреля я встретился с Майком Кофлэном, на тот момент я уже однажды общался с Ником и не хотел идти на вторую встречу один. Сначала Майк не думал о переходе, хотя ему тоже было некомфортно с руководством "Макларен". Потом трое или четверо сотрудников "Феррари" заинтересовались моей идеей и захотели перейти в команду, способную создать лучшие условия.

Я категорически отрицаю обмен какой-либо технической информацией между мной и Майком на тех встречах или в другое время. Мы обсуждали инфраструктуру и оборудование, которое поможет нам добиться результата – я связывал свое будущее с "Хонда" и готов был создать такую инфраструктуру. Нельзя просто скопировать структуру одной команды в другой, она должна развиваться естественным образом, и мы с Майком решили объединить усилия. 1 июня мы встретились с Ником Фраем в Хитроу.

Еще 17 мая в "Феррари" предприняли ответные меры – меня вызвали на допрос в офис карабинеров, но обвинение не было выдвинуто, и я заявил Жану Тодту, что ухожу в отпуск. Наверное, это прозвучит странно, но вся история заключена внутри "Феррари".

Марио Алмондо обвиняет меня в присвоении чертежей, но я владел ими легально – они были нужны для работы над симулятором. Его известили о том, что бумаги у меня, и на следующий день я бросил их ему на стол. А еще день спустя они снова вернулись ко мне!

Я категорически отрицаю, что скопировал их или послал Майку Кофлэну. Я знал, на базе за мной постоянно следят, что любое мое слово, действие, любое обращение к файлам в компьютере, будет мгновенно известно начальству. Я понятия не имею о том, как они оказались в доме Майка. Я даже не уверен в том, что они там оказались. А вы в этом уверены? Если он и получил их, то не от меня.

Было бы глупо думать о переходе куда-нибудь с подобной документацией. Я внедрил множество систем и методов в "Феррари", касающихся действий команды на тестах и в гонках, подготовки машин – как раз того, о чем, как говорят, написано в тех документах. Это все и так уже было в моей голове, зачем нужны бумаги? Я серьезно сомневаюсь, что у Майка нашли эти документы.

В "Феррари" напуганы тем, что я слишком много знаю, но вы думаете, что Николас Томбасис перешел из "Макларен" в "Феррари", позабыв о том, чем занимался на прошлом месте? Нет, новое переднее антикрыло пришло из "Макларен", его конструкция была в голове у конструктора.

"Феррари" – это нечто уникальное, в Италии это своего рода религия. Если вы идете против системы, против "Феррари", это похоже на поход против Ватикана. Я волнуюсь, но знаю, что не совершил ничего противозаконного и верю в справедливость итальянских юристов".