Знакомьтесь – новая Турция

В Турции состоялся конституционный референдум, важность которого для будущего этой страны трудно переоценить.

51,4% из почти 50 миллионов, принявших участие в голосовании (явка более 85%), поддержали пакет поправок к Основному Закону, разработанный совместно правящей Партией справедливости и развития и Партией националистического движения Турции, и одобренный парламентом.

С 2019 года Турция становится президентской республикой, в которой глава государства наделяется необычайно широкими полномочиями практически во всех сферах деятельности государства. Пост премьер-министра упраздняется, во главе правительства становится президент. Он же будет назначать и увольнять министров, создавать и упразднять министерства.

Редко когда сугубо внутренне дело отдельно взятого государства становится предметом столь скрупулезного анализа во всех ведущих аналитических центрах мира, как в случае с турецким референдумом. Ведь право определять то, в какой стране жить и какую систему демократии выбрать принадлежит исключительно народу этой страны, и никто не имеет право вмешиваться.

Но Турция – не просто страна. Это крупнейший региональный игрок, важнейший член НАТО, динамично развивающаяся экономика, расположенная на перекрестке торговых путей и столетиями служившая мостиком между Западом и Востоком. Происходящее в Турции редко остается в ее границах, и поэтому каждый аспект будущего государственного устройства, ход агитационной кампании, условия проведения голосования и его результаты стали предметом пристального внимания политических экспертов и аналитиков. Большинство из них высказывало крайне негативную оценку предложенных изменений, и все же, с перевесом в 1.3 миллиона голосов они были поддержаны. Миллиона голосов для Турции, увы, недостаточно, чтобы говорить об убедительной победе, и протесты, вспыхнувшие в Стамбуле сразу после обнародования результатов подсчета голосов, а также требования оппозиции о пересчете голосов в целом ряде провинций тому доказательство.

Следует отметить важный аспект состоявшегося голосования, на который многие попросту не обращают внимания из-за эмоционального накала. Чрезвычайно широкими полномочиями, во многом недостаточно сбалансированными (на этом особенно делают упор эксперты) отныне наделяется любой президент Турции, избранный в 2019 году, а не лично Эрдоган, то есть меняется система государственного устройства в целом. В то же время, Эрдоган является безусловным лидером страны, самым влиятельным политиком и фактическим главой правящей партии, и поэтому именно с ним связывают будущее "президентство" все, кто следит за политическим процессом в Турции. С формальной точки зрения вовсе не обязательно именно он победит на следующих выборах, но конкурентов, способных ему противостоять, и близко не видно.

Результаты голосования оказались во многом неожиданными. Прежде всего, "за" изменения в Конституцию было отдано меньше голосов, чем на это рассчитывали инициаторы референдума. Кроме того, Стамбул, Анкара и Измир – три крупнейших города проголосовали "против". Также "против" проголосовала провинция Эскишехир, где проживает одна из самых многочисленных крымско-татарских общин Турции. Вопреки ожиданиям, с результатом 52/48 в пользу изменений проголосовала заграница, хотя от "европейских" турок вполне можно было ожидать прямо противоположного результата. Результаты подсчета голосов в других регионах свидетельствуют о том, что "против" предлагаемых изменений голосовала и часть членов двух партий – инициаторов изменений – Партии справедливости и развития и Партии националистического движения Турции. Можно констатировать, что турецкое общество вышло из референдума скорее расколотым, чем объединенным общей идеей, как на это рассчитывал Эрдоган.

Процесс государственного строительства в Турции продолжается уже 94 года. За это время в стране сменились 4 конституции и прошли 7 референдумов по внесению в них изменений. Ныне Турция все еще живет по Конституции 1982 года, принятой после второго военного переворота (первый произошел в 1960 году, а третий, неудачный, в 2016). Различные политические силы давно говорили о необходимости ее изменения, указывая на серьезные, не характерные для демократической страны проблемы. Так, крайне высокий проходной барьер для политических партий (10%) делал невозможным представить в парламенте все разнообразие политической палитры страны. В результате коалиционные правительства, ставшие головной болью для экономики Турецкой республики, были не в состоянии проводить эффективную политику, что привело страну к острому политическому и экономическому кризису в самом начале 2000-х.

В соответствии с Конституцией 1982 года армия Турции сформировала "государство в государстве", заняв место в политической жизни, не свойственное вооруженным силам в демократических странах.

Для неспециалистов, очевидно, будет любопытно узнать, что лишь в 2004 году в Основной Закон Турции были внесены поправки, закрепившие равноправие мужчин и женщин, приоритет международного права над национальным, окончательную отмену смертной казни.

Запрет на дискриминацию детей, пожилых и инвалидов был закреплен только на конституционном референдуме в 2010 году, как и подсудность военных гражданским судам.

Наверное, для многих открытием будет и то, что в первой конституции новой Республики, созданной Ататюрком, государственной религией Турции провозглашался ислам (эта норма позже была отменена), а прямые выборы президента страны введены еще 2007 году.

Дискуссии в обществе о необходимости изменения Конституции не прекращались с 2008 года, и поддерживались ЕС, Советом Европы и другими демократическими институциями. Частично рекомендации были учтены и приняты на референдуме в 2010 году, но работа над новым Основным Законом не прекращалась. Все эти годы ни для кого не являлось секретом и то, что целью трансформации общества, его экономики и политического устройства для бессменного лидера страны с 2002 года Эрдогана является переход к президентской модели власти. Этот прирожденный политик никогда не скрывал своих амбиций, и на должности премьер-министра, и на должности "президента без полномочий" именно Эрдоган являлся безусловным лидером государства. Партия справедливости и развития за 15 лет у власти выиграла все выборы, и местные, и парламентские и президентские, но не смогла одержать убедительную победу (хотя все равно получила большинство) только на одних из них – парламентских выборах в июне 2015 года, когда формально во главе партии стоял Давутоглу. Эрдоган приучил всех к мысли о том, что он – победитель и всегда добивается своей цели. Именно поэтому такое внимание к нынешнему референдуму, который многие на Западе и в самой Турции рассматривают как путь к укреплению личной власти Эрдогана. Так это или нет – покажет будущее.

Невозможно отрицать, что произошедшее 16 апреля является нетривиальным событием. Более 55 млн турок имели право голоса не считая 3 миллионов, проживающих в 57 странах. Явка превысила 85%. Бюллетени для голосования имели просто две части – "да" и "нет", без всякого вопроса на них. Опросы общественного мнения, опубликованные накануне голосования, показывали очень близкие оценки распределения голосов с преимуществом в 2-4% в ту или иную сторону.

Агитационная кампания проходила в условиях чрезвычайного положения, введенного в стране после попытки переворота 15 июля прошлого года, крайне жестких мер по в отношении десятков тысяч людей в различных слоях общества, включая массовые аресты и увольнения, обвиненных в связях с Гюленом – проживающим в США проповедником, на которого власти Турции возложили ответственность за организацию переворота. Наиболее чувствительными с точки зрения демократического процесса стали аресты депутатов оппозиционной прокурдской Партии демократии народов, закрытие десятков газет, информационных агентств, теле- и радиостудий. Общее число закрытых средств массовой информации достигло, по некоторым оценкам, 150.

Все это стало основанием для оппозиции, западных СМИ и экспертной среды говорить о неравных возможностях агитации "против" предлагаемых поправок в сравнении с активно присутствующими в информационном пространстве аргументами "за". Недавний конфликт между Турцией и рядом стран ЕС заключался именно в том, что Германия и Нидерланды хотя бы на своей территории пытались выровнять шансы и не разрешили членам правительства ТР агитировать среди турок-репатриантов.

Когда Турция по каналам спецслужб передала Германии длинный список турок, подозреваемых в связях с Гюленом, проживающих в Германии и имеющих двойное гражданство, и потребовала их выдачи, немецкие спецслужбы не только их не выдали, но предупредили об опасности поездок в Турцию. Многие из них, включая политиков, получали угрозы, и полиция вынуждена была взять их под охрану.

Ни на Западе, ни в рядах турецкой оппозиции не оспаривали необходимость внесения изменений в Конституцию, и не отрицали, что процесс формирования нынешнего пакета поправок проходил, в целом, в рамках правового поля – в парламенте, и открыто. В то же время, по мнению оппозиции, установление жесткой президентской вертикали, когда глава государства единолично сможет назначать и увольнять министров, объявлять чрезвычайное положение, серьезно влиять на назначение судей и прокуроров, оставаться главой политической партии (не взирая на то, что избирается всенародным голосованием) приведет к резкой поляризации общества и новым неизбежным конфликтам.

Эксперты по вопросам государственного устройства утверждают, что найти аналог новой турецкой системе власти чрезвычайно трудно, и обращают внимание, что баланса в различных областях полномочий "турецкого президентства", выписанного в новом конституционном пакете, явно не достаточно.

История государственного строительства в Турции никогда не была простой. Очевидно, что новая реальность, возникшая в результате референдума, следует все той же логике и направлена более на решение текущих проблем, чем на долгосрочную перспективу.

Одна из самых оживленных дискуссий развернулась в СМИ по поводу того как изменится внешнеполитический курс Турции после референдума. Скорее всего, он никак принципиально не изменится. Об этом уже заявил министр иностранных дел ТР Чавушоглу. По его мнению, европейская интеграция и членство в ЕС остаются приоритетом, вопрос только в том, готов ли ЕС к членству Турции.

Разумеется, Турция будет вынуждена все также искать пути решения сирийской проблемы в переговорах с Россией и США, лавируя между призрением к Асаду, стремлением не дать развернуться курдскому сепаратизму, борьбой с террористами ИГИЛ, необходимостью сотрудничать с США и, одновременно, критикуя Вашингтон в связи с поддержкой части курдских формирований.

Более отчетливо контекст взаимоотношений с ЕС И США станет ясен после обнародования реакции Брюсселя и Вашингтона на результаты референдума. Пока там ждут оценок ОБСЕ. Москва, следует думать, поздравит Р.Т.Эрдогана с очередной победой, а вот Западу придется поискать подходящие слова и формулировки. Возможно, окончательно контекст взаимоотношений Турция-ЕС определится после майской встречи G-20 в Гамбурге, где будет присутствовать и новый президент Франции.

Что касается внутренней политики, то, вероятнее всего, Эрдоган прибегнет к своей излюбленной тактике – демонстрировать снисхождение к проигравшим, продолжая железной рукой строительство новой Турции. В своей речи, обращенной к руководителям провинциальных отделений Партии справедливости и развития в ночь после референдума министр иностранных дел Чавушоглу так и сказал: "Начиная с этого момента мы живем в новой Турции. В новой Турции будет стабильность и доверие".

Друзьям этой страны, в том числе Украине, нужна стабильная, демократичная и процветающая Турция. Конкретные очертания этой "новой Турции" станут ясны уже в ближайшее время.