Луганск: город комиссионок и аматоров

Я ходила сегодня по комиссионке как по большому торговому центру, а за мной неотступно следовал продавец-консультант. И в его неотступности, больше похожей на слежку, было неприкрытое недоверие ко мне. И я на десятой минуте такого "хвоста" начала рассматривать себя в зеркалах – что же во мне не так-то? То ли тапки пора сменить, то ли не хватает лоска праздно гуляющего горожанина, то ли ключика от авто на пальце… И когда я присела рассмотреть мельхиоровые ложки (800 российских рублей штука), мой преследователь едва не выхватил у меня ее – все-таки я определенно не внушала им доверия.

И, знаете, комиссионки сейчас в духе времени – такой себе маркер новой жизни. Нифига ты не зарабатываешь на новое, с такими доходами тебе только сюда. Вот и тешь себя тем, что нарыл новое в старом, брендовое не от кутюр, а от прежних владельцев. И я бы наверняка купила что-то себе, но продавцы так уж не спускали с меня глаз, что было неуютно. И после этого закрадывается мысль, что комиссионки имеют признаки элитности, если я в своих коротких как у Незнайки штанишках и розовых тапках вызываю у них только недоверие. Вот уж перемены. В кафе на Советской мне были рады в моем потрепанном и чуть припыленном виде, а в комиссионке нет. Я помню, до войны охрана вежливо и настойчиво просила бомжей покидать стены супермаркетов…

И еще Луганск стал городом аматоров. Это уже не город мастеров узкого профиля – миром правит самоуверенность. На деле оказывается, что пришедший строитель строил всего один раз в течение месяца где-то в России, будучи фактически подсобником, но это не мешает ему думать, что он теперь строитель. Да что там не мешает, после такого опыта в России, он берется за все, руководствуясь тем, что не делал этого  ни разочка, но стоял рядом. И хорошо, если его иллюзия собственного полета вскроется сразу, а не после того, как не выйдет ничего.

На рынке мне посоветовали мастера по ремонту сантехники. Приехал парень чуть за двадцать. Чинил насос с гарантией за приличные деньги. Когда прибор перестал работать почти сразу, ремонтер перестал отвечать на звонки. Это самый простой выход из ситуации и самая частая форма общения. Если рушится построенное, строители меняют номера. И так везде и во всем. Хорошо, что хирургом нельзя стать только от того, что в детстве удаляли аппендицит, и человек помнит, как это происходило. С такой уверенностью я могла бы быть дизайнером или ювелиром, и абсурдность ситуации не смущала бы никого. Мою знакомую взяли в школу учителем без диплома и трудовой, поверив на слово – ее документы были где-то в труднодоступном месте. Хотя, что там учитель – это, вероятно, не самое большое зло, местные "министры" сроду не принимали решений и не делали ничего хоть чем-то похожего на эту работу. И дальше ведь все также – они исчезают, как и тот мастер по ремонту сантехники, растворяясь в дымке ближайшего КПП с Россией. Здесь главное меньше сомневаться, называя себя тем, кем тебе хочется. А не имея выбора, тебе охотно поверят – лучшие мастера все равно покинули город, и выбирать приходится из тех, кто хотя бы сам верит в то, что он что-то может.