Жила семья, или Истории с оккупированного Донбасса

Жила семья. Плохо или хорошо, но жила. Всё устраивало друг в друге эту пару более-менее. Но точка разграничения в 2014 год прошлась безжалостным ножом и по этой самой рядовой семье тоже. Оказалось, что в себе нужно открывать те качества, которые должны были быть заложены в мирное время, воспитаны с детства. Оказалось вдруг, что тебя ждут каких-то решений и поступков, и ты уже не можешь жить, как и раньше. И десятки, сотни семей распадались и распадаются до сих пор, не совпав по этим шаблонам ожиданий.

"Как он не понимает, что его дочь живёт в послевоенном городе! Как он не понимает, что мы вдвоём живём на 5 000 рублей моей зарплаты, а я каждый раз выбиваю из него деньги на его собственную дочь… И все пятёрки моей дочери не её заслуга, а моя! Все кружки, её способности и её успехи – это я", – горько рассказывает молодая женщина за столиком рядом с нами в кафе. А её семилетняя дочь видит мир совсем в других красках: "Мой папа дрессировщик слонов! Вначале он уехал в командировку на неделю, потом на месяц…" "А потом навсегда", – вторит ей её мать, за столиком рядом, затягиваясь тонкой сигаретой. Но девочка с солнечными волосами не сдаётся: "Но он всегда спешит приехать ко мне, потому что очень любит меня". "У него новая семья. Ему уже не до нас. И если бы я не писала ему регулярно, не высылала фотографии её оценок и благодарностей учителей, он просто забыл бы о своей дочери. Он не берёт в расчёт, каково жить здесь, как мне одной всё сложно", – мать ненавидит того, кого ещё не так давно любила всем сердцем. "Да какой же он отец ей, если он не интересуется её жизнью. Он просто биологический материал". А девочка с солнечной улыбкой и волосами цвета соломы рассказывает моему сыну: "Знаешь, какой мой папа? Он самый сильный, самый добрый! Он дрессирует самых больших животных в мире и не боится их". Мама нервно курит и жалуется подруге на сложную жизнь в её новом статусе соломенной вдовы. "Я сейчас в  активно-пассивном поиске. Я не против найти кого-то для себя, но ничего не делаю для этого". Была семья, и нет семьи. Слишком много ожиданий и надежд оказалось на одного человека. Слишком много.

"Он просто больной на голову. Мои родители говорят, что мой муж дурачок", – говорит мне подруга. Её муж уехал на заработки четыре года назад и пропал. Нет, он жив, он не исчез в неизвестности. Но он смог выслать своей семье деньги только пару раз. И всё их общение свелось к анкетным вопросам: нашёл ли он работу, будет ли он высылать им деньги. Родители моей приятельницы убеждены, что муж и отец обязан обеспечивать свою жену и дочь. Ничего больше им от него не нужно. И диагноз "Дурачок" следствие того, что он не обеспечивает тех, кого законно обязан содержать. Но мать парня считает, что законная жена обязана быть с ним везде, ждать его с работы и готовить ему, а не жить с родителями, ожидая только, когда он вышлет им деньги. И нет больше семьи. Тех, кто в целом устраивал друг друга до войны, кому было хорошо вместе. И вряд ли уже эти обломки можно будет склеить – война и родительская критика как кислота разъели то хрупкое, что держало этих людей вместе. Безжалостная война безжалостным скальпелем прошлась по каждой семье. И почему-то именно мужчинам пришлось сдавать тот экзамен на мужественность, к которому их никто никогда не готовил.