"У нас начинается тяжелый период жизни: парламентские, затем еще страшнее — президентские выборы", — пояснял своему народу накануне очередных испытаний Бацька Лукашенко. Когда 24 июня в Печерском суде начали слушать газовое дело Тимошенко, — стало очевидно: тяжелые времена приближаются и в Украине. Прав ли был Янукович, когда сажал Тимошенко, или ему это еще аукнется, — покажет время. Анализировать, у кого больше козырей на руках, когда партия в разгаре, — дело неблагодарное.
Я о судебном процессе, который уже почти вышел на финишную прямую. Это, наверное, был самый яркий суд в истории Украины. Чем-то он даже напомнил известный мюзикл "Чикаго" Роба Маршалла, только наоборот. В "Чикаго" первую скрипку играл адвокат Билли Флинн ("Протестую, ваша честь!" — кричал он судье. "Принимается", — соглашался гражданин в мантии. "Но я же еще ничего не сказал", — изумленно разводил руками прокурор). В Киеве же солировали судья Родион Киреев и сама подсудимая. "Вопрос снимается", — то и дело прерывал он попытки Леди Ю. поставить вопрос очередному свидетелю. "Но я же еще не успела его задать", — возмущалась она.
Вообще Родион и Юлия Владимировичи — актеры абсолютно разноплановые. Тимошенко — законченная драматическая актриса. Родион — еще никогда не выходивший на столичные подмостки скромный провинциальный гастролер, подающий проблески надежды. Но дело даже не в том, что силы были неравны. Что "погубило" Киреева — так это излишняя серьезность. В экспертной среде активно обсуждали, что, дескать, у него совсем не было возможности бороться с хамством со стороны Тимошенко. На самом деле — было. И очень действенное — чувство юмора. Осади он пару раз Тимошенко с ее выходками колким высказыванием, пошути между прочим, и дело бы сразу приобрело оборот в его пользу. А так они выглядели, как мачеха и пасынок: мачеха, конечно, — женщина волевая и жестокая и постоянно обижает мальца, но и пасынок далеко не подарок (не дает маме слово сказать, по 10 раз подряд кричит ей "встаньте"). Актеры второго плана подобрались слабые. Прокуроры довольно скверно разбирались в деле. Задавали ни о чем не свидетельствующие вопросы вроде: "Какой была погода в январе, и кто сказал, что она будет ухудшаться?", а то и просто допускали ляпы типа: "Откуда вы знаете свои показания?". В остальном вся их работа свелась к тому, что они напоминали свидетелям их показания, данные на следствии: "Вот вы говорили что...", "Да", — подхватывал свидетель и продолжал свой рассказ. Прокуроров сильно выручали адвокаты, которые больше всего запомнились бесконечными сменяющими друг друга ходатайствами об отводе судьи, изменении меры пресечения и жалобами на то, что они не успели изучить дело.
Есть претензии и к "массовке". Я так и не поняла, свидетелем чего был Владимир Шандра (экс-глава МЧС), например. Раздавали или нет директивы перед заседанием правительства, он "не помнит". Что говорил Турчинов во время заседания — "не понял". А какая в то время была ситуация с газом в стране — "не знал". Получилось, как у Рязанова: "Кто свидетель?". — "Я. А что случилось?". И вообще, когда на двух свидетелей защиты (из 30 заявленных) приходится четыре десятка свидетелей обвинения — это моветон.
Вообще за режиссуру массовых праздников и власти, и оппозиции — тройка. Я так и не поняла, зачем в помещении, которое даже с натяжкой не назовешь залом суда (комната в 35 метров), постоянно находилось больше десятка здоровых "грифоновцев", с какой целью столько же человек сторожили вход в этот зал (причем не пускали они туда именно журналистов, а не депутатов) и для чего человек 50 "Грифона", выстроившись в три-четыре ряда, ограждали 20—30 журналистов и депутатов от автозака с Тимошенко во время ее отъезда да еще и разыгрывали во внутреннем дворе суда спектакль: бегали от одной машины к другой, чтобы никто не догадался, в которой из них ее повезут?
Я также не поняла, что должны были символизировать 200—300 человек, которые ежедневно пели-танцевали у стен суда и уверяли журналистов, что, если Юлю посадят, — они поднимут на вилы Януковича или убьются головой об стену. Это вместо поддержки народа? И уж совсем загадка, кто придумал организовать на Крещатике митинг Калашникова: во-первых, это как-то по-советски — требовать призвать к ответу человека, который и так уже одной ногой в тюрьме. А во-вторых — когда митингующие честно признаются, что стоят за деньги, то такой митинг — курам на смех (это касается и 5-тысячного собрания за Юлю в день начала суда, где добрая треть, если не половина, пришли отрабатывать деньги).
И напоследок: Марк Твен говорил, что в управлении государством главное — соблюдать формальности, а на мораль можно не обращать внимания. Конечно, с точки зрения морали было бы правильно судить не только Юлю, но и 99% бывших и нынешних политиков. Но даже если упустить эту самую мораль, ошибка власти состоит в том, что формальности в суде и не соблюдались. Что мешало судье дать Тимошенко и ее адвокатам два месяца на ознакомление с делом или заслушать всех 30 свидетелей защиты? Да и вообще — стоило ли гнать коней? Может, был смысл поискать более серьезную личную выгоду Тимошенко, чем "желание создать себе положительный имидж", как твердят прокуроры? Разобраться, за какие средства живет она, ее родственники?
Победы бывают разные: можно победить в суде, но надо еще одержать победу в общественном мнении — в глазах людей, дипломатов. В глазах дипломатов власть потерпела фиаско. А от гнева народного власть спасло лишь то... что на скамье подсудимых сидела Тимошенко. Если бы так судили государственного деятеля, который не на словах, а на деле принес пользу своему народу, Печерский суд разобрали бы на кирпичи.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы