"На 25 бойцов было четыре бронежилета": доброволец о плене у боевиков и битве за Донецкий аэропорт

Александр Ушинский под ДАПом (фото предоставлено А.Ушинским) / Фото: Сегодня

В январе Украина встретила пятую годовщину окончания битвы за Донецкий аэропорт. Бои вокруг ДАП шли с мая 2014-го до конца января 2015-го. Журналисты сайта "Сегодня" встретились с бойцом-добровольцем Александром Ушинским, который помнит начало противостояния. Александр начал боевой путь весной 2014-го, пережил плен, две контузии, до января 2015-го защищал подступы к ДАПу, а затем перешел в состав ВСУ, хотя сначала военкоматы даже отказывались рассматривать его в качестве военного. В Киеве мы встретились с Александром во время выставки, посвященной памяти павших в боях за Донецкий аэропорт.

- С чего начался ваш боевой путь?

- Во время противостояния на Грушевского 18-20 февраля 2014 года я выполнял обязанности сотника 40-й сотни Майдана. После аннексии Крыма и открытой агрессии России против Украины мои товарищи ушли на войну, вступали в ВСУ и добробаты. Я в апреле 2014-го обратился в Деснянский военкомат Киева, но мне сообщили, что я стар для войны и должен сидеть дома и заниматься домашними делами (на тот момент Александру было 58 лет. – Ред). Я не согласился с этим вердиктом и мой товарищ Игорь Мазур с позывным "Тополь" предложил присоединиться к "Правому сектору". Так, в начале мая 2014 года, я присоединился к этому добровольческому батальону.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Александр Ушинский на Евромайдане (фото предоставлено А. Ушинским)

25 мая я отбыл с группой разведчиков в аэропорт со стороны поселка Спартак. У нас была боевая задача разведать подступы к аэропорту. На рассвете 26-го на "Ланосе" с двумя бойцами-добровольцами подъехали к аэропорту, замаскировали за кустами автомобиль, а сами в одиночку, без оружия и в гражданской одежде, разными путями отправились разведать окрестности. Каждый из нас имел свою легенду на случай задержания боевиками.

Подступы к Донецку (фото предоставлено А. Ушинским)

Аэропорт оставался с правой стороны, я окольными путями, неведомыми тропами, через минут 30-40 дошел до какого-то предприятия, типа асфальтового завода. Зашел на территорию через отверстие в бетонном заборе, забрался по пожарной лестнице на уровень 3-4-го этажа и наблюдал за новым терминалом, который четко виднелся за несколько сотен метров.

Слышал несколько выстрелов, крики, проехало несколько грузовиков. Возвращаясь к автомобилю, услышал гул самолетов, которые низко пролетели над головой в сторону аэропорта. Подсознательно понимая опасность боя и попадания в кольцо врага, быстро побежал в сторону Спартака. Не помню, сколько прошло времени, как вновь вокруг загудело, и на горизонте появились вертолеты, которые боевым курсом шли в район старого терминала.

Вид на Донецк (фото А. Ушинского)

Дойдя до автомобиля, увидел, что из кустов ко мне направляется один из моих побратимов. Все "лишнее", что было с нами, завернули в целлофан и спешно зарыли в лесополосе. Обратный путь был отрезан, ценную информацию необходимо было сохранить в головах. В Спартаке увидели баррикады из поваленных деревьев и мешков с грунтом, обложенных шинами. Товарищ был из местных, так что объехать окольными путями препятствия было не трудно. Долго петляя Спартаком, въехали в Донецк. Там подобная ситуация – баррикады, многочисленные объезды и езда по полупустым улицам.

Посоветовавшись, решили из Донецка выбираться самостоятельно. Я не хотел оставлять свой автомобиль, а позже оказалось, что это необдуманное решение могло стоить мне жизни. А потом был страшный, жестокий и непродолжительный бой, контузия и вражеский плен.

- Что происходило, когда вас захватили в плен?

- При задержании мне выбили три зуба, накинули на голову мешок, били по туловищу и голове. Тошнило и трясло, как в лихорадке, от боли и контузии. Очнулся в каком-то подвале, среди поломанной мебели на грязном полу. На следующий день утром меня привели на допрос, так я узнал, что попал в руки боевиков батальона "Восток".

Прокрутил в голове вымышленную перед поездкой в ​​Донецк легенду. Одна из родственниц моей жены проживала в селе Холодное, Новоазовского района, на границе с Россией. До войны я несколько раз навещал ее, помогал по хозяйству, знал ее соседей. Именно она и военный билет с чужой фамилией спасли меня от дальнейших пыток и смерти. Своим палачам я сообщил, что специально не поехал на Мариуполь через Бердянск, только для того, чтобы "приобщиться к борьбе с бандеровцами" и записаться "в любое подразделение" в Донецке. Находясь в подвале, боялся одного: в запасном колесе автомобиля террористы могли найти более двадцати флагов Украины и тоненькие книжечки Левко Лукьяненко – "Маршал Жуков и Украинцы" и "Не дам погибнуть Украине". Через десять дней мне поверили и сказали, что запишут в состав "батальона". Если бы они узнали, с какой я целью в Донецке, никто бы сегодня и не знал, где моя могила. Я слышал, как пытали других людей, их крики, стоны. По сути, это было психологическое давление и на меня.

- Кто входил в батальон "Восток"?

- Всякая сволочь с так называемыми "георгиевскими лентами", разнообразным оружием и одеждой, озлобленные, самоуверенные; с отборной амуницией и оружием – лица кавказской национальности. Кстати, георгиевская лента, которую я подобрал возле одного из уничтоженных КамАЗов и прицепил на зеркало заднего вида, меня и спасла. Об этом сообщил мне один из местных украинских патриотов, который вызвался переместить автомобиль во двор своих родственников (Оставить автомобиль у местного в Донецке – условие, на котором "Восток" согласился освободить Александра из-под стражи. – Ред). Через три года после событий в Донецке он нашел меня в соцсетях. Оказалось, что он служит в Вооруженных силах Украины.

Александр Ушинский на фоне уничтоженного в первом бою за ДАП КамАЗа батальона "Восток"

- То есть человек, приближенный к батальону "Восток", спас вас, а потом пошел служить в Вооруженные силы Украины?

- Да. Тогда он понимал, что меня запросто могут разоблачить. И сам, ради меня, тогда же покинул город. Наступит день, и мы обязательно встретимся. Многие детали в целях безопасности я не хочу озвучивать сейчас...

- Как вы выбрались из Донецка?

- Машины тогда еще свободно выезжали из Донецка на Мариуполь. На выезде из города увидел блокпост из бетонных блоков с надписью "батальон Восток". На обочине трое вооруженных автоматами боевиков. Георгиевская лента висела на зеркале заднего вида, а стекло в автомобиле не затемнено. Я поднял руку, они в ответ помахали руками. И я, тихонько, на скорости 10 км/ч проехал блокпост. Затем начал набирать скорость... Просто скажу, что со скоростью 150 км/ч я на "Ланосе" до этого еще никогда не ездил.

Александр Ушинский на блокпосту 72-й бригады ВСУ (фото А. Ушинского)

Через полтора десятка километров увидел скопление военной техники с двух сторон автотрассы, сооруженное из бетонных блоков заграждение со знаком "Стоп", обустроенную мешками с песком пулеметную позицию. Так я попал на первый блокпост 72-й бригады ВСУ. У меня в машине были спрятаны настоящие документы, я им показал и подарил государственные флаги, которые достал из шины автомобиля. Остаться в 72-й бригаде мне лично позволил по телефону заместитель министра обороны ВСУ.

Мне дали автомат и я еще почти двое суток был бойцом 72-й бригады Черных запорожцев. Мы держали оборону на блокпосту. Хорошо помню, что на двадцать пять бойцов было всего четыре бронежилета сомнительного качества.

После этого я попал в Волноваху, побывал там, где незадолго до этого, 23 мая расстреляли бойцов 51-й бригады. (Бой под Волновахой 22-23 мая был жестоким на те дни. На позициях, по официальным данным, погибли 16 военных, еще 40 получили ранения. Ответственными за нападение называли группировки Игоря Безлера. – Ред.).

Я был на месте, где ребят расстреляли, много артефактов оттуда привез. Сейчас они находятся в моем "Музее российско-украинской войны" в пгт Володарка возле Белой Церкви – кроссовки, вещи, части БМП, автомобильные номера. После этого я снова поехал в батальон "Правый сектор" и до 16 января 2015-го находился там. Дважды за это время побывал с ребятами в аэропорту.

Музей российско-украинской войны в Володарке (фото: А. Ушинский)

- Какие настроения были у военных под ДАПом?

- Героизм добробатовцев зашкаливал. К примеру, друг "Швед" дважды за ночь ходил пешком по взлетно-посадочной полосе в аэропорту. Представляете, какая храбрость? Приносил ребятам в аэропорт боеприпасы, продукты, информацию. Мы его предупреждали, мол, что ты делаешь? Я там был и знаю, что там постоянно стреляют. На это он сказал, что у врага, как и у нас, нет тепловизоров, поэтому стреляют они "для профилактики". Поэтому после того, как они открывали огонь, у него было 5-7 минут, чтобы пройти по открытой местности. Наши ребята так же стреляли "для профилактики" в ответ. Враг думал, что мы его видим, и не подходил. Этот герой выполнял важные разведывательные задачи, позже имел контузию и длительное время лечился в госпитале Мечникова в Днепре.

Хочу сказать, что я не герой, а ребята, которые были в аэропорту и погибли – герои. Сергей Табала – позывной "Север" – самый молодой герой ДУК "Правый сектор" (Сергей Табала – Герой Украины. – Прим.ред.). Помню, еще где-то под День Независимости 2014-го он ходил во дворе тренировочного лагеря с. Большая Михайловка в полной амуниции, с бронежилетом, автоматом, да еще и в шлеме. Я так удивился – ребенок пришел в войну играть, что ли? 60 километров до Донецка, а он настраивал себя на бой.

Ему не было и 18 лет, когда он попал в Донецкий аэропорт. И именно на метеовышку. Там, от прямого попадания или из танка, или из противотанковой пушки "Рапира", этот храбрый юноша героически погиб. В сводках Министерства обороны о потерях 6 ноября 2014-го боец Сергей Табала не значился. Позже, под давлением журналистов и общественности официально признали, что Сергей Табала из города Сумы погиб. Впоследствии, 21 ноября 2016 года ему присвоили звание Героя Украины.

Когда его тело отправляли домой, приехал белый бус. Там была его мама, ей примерно 41-42 года, и девушка 16 лет. Фактически, он по возрасту годился мне во внуки, это один из самых молодых ребят, погибших у нас в батальоне. Он никому ни говорил, сколько ему лет, а никто и не спрашивал. Его друг Артем Фролов с позывным "Харьков" включил с ребятами какую-то рок-музыку. Я им говорю – мы же провожаем бойца. "А он говорил, если погибнет, чтобы включили эту музыку". Что ты скажешь этим детям? Артему тогда было тоже неполных 19 лет. Под эту музыку мы провели мальчика в последний путь.

Таких случаев было очень много. Я дважды прорывался к Донецкому аэропорту, видел героизм украинских воинов, силу воли к победе и жажду жизни. Никто не хотел умирать, а тем более в глазах своих боевых побратимов быть трусом. Кстати, чтобы попасть в ДАП, нужно было еще заслужить эту честь. Воины добробатов действительно герои. В то время хитрые ехали на заработки – в Польшу, Россию, другие страны. А мотивированные шли в добробаты, несмотря на то, что им там постоянно грозила смерть. Во время боев под ДАПом постоянно крыли со стороны Спартака. Наши позиции у села Пески – "Небо", "Точка один", "Точка два", "Турист", "Сауна", "Старичок", "Пушка" – передние позиции, которые постоянно были под обстрелом. Спартак находится на возвышении, и даже тот же аэропорт был в большой яме по отношению к нему. Сам Спартак – пригород Донецка, с элитными домами, как Конча-Заспа под Киевом. Вооруженным силам запрещали стрелять по жилым массивам, а нас спокойно расстреливали из высотных домов и с возвышенности со стороны Спартака и Донецка. Против нас тогда воевала кадровая российская армия с местными предателями и коллаборационистами, чеченскими наемниками и разного рода "казачками".

Позиция "Правого сектора" с легендарным пулеметом (фото А. Ушинского)

- На каком именно этапе, как вы говорили, из "всякой сволочи" они превратились в кадровую армию?

- Некоторое время я был у горы Карачун, что под Славянском. Там стояли подразделения 95-й бригады. Когда Гиркина выбили из Славянска, до Донецка ему было 110 километров пути. Огромная колонна с людьми и техникой прошла в Донецк. Тогда летали наши самолеты, боевые вертолеты. Ни одного выстрела за эти 110 километров не сделали. Я не говорю, что надо было убивать людей – достаточно было ударить перед колонной по трассе. По полям бы они не проехали.

Но никто этого выстрела не сделал. Кто ответит за пропуск в Донецк такого огромного количества террористов? А до того, в мае, я на собственном автомобиле, проехал почти весь город.Тогда, если бы таких авто было 100, Донецк можно было бы взять. И тогда мы бы имели областной центр, а не дали создать какое-то ОРДЛО. Когда в Донецк заехал Гиркин, с ним "казачки" и кадровые российские офицеры – все изменилось.

- Была ли возможности взять Донецк осенью-зимой 2014?

- На том этапе это было невозможно. Там была уже сконцентрирована большая группировка российских подразделений, служб, структурированные военные подразделения с определенной мотивацией и мощным оружием, включая танки и артиллерию. Мы не могли идти напролом из-за того, что Донецк – это жилые массивы, там очень много людей, все мировое сообщество смотрело в то время, что мы будем делать с Донецком. Нам нужно было бы использовать тяжелую артиллерию. Были бы огромные угрозы потерь гражданского населения. Это еще больше возмущало бы местное население и европейское сообщество против Украины. Мы не стреляли туда, а они по нам стреляли из каждого угла, и на каждой улице стояли БМ-21 (или "Град". – Ред.), орудия и минометы.

Представьте себе: для того, чтобы атаковать, необходимо иметь преимущество в живой силе и технике в восемь-десять раз. Танки должны иметь возможность пройти, а их в тех обстоятельствах спокойно уничтожали бы, как на ладони.

Однозначно нельзя было наступать. Представьте себе, если под Донецком мы потеряли бы несколько тысяч бойцов? Какой был бы резонанс в обществе? А если при этом Донецк не взяли бы? А какая стратегия была у руководства ВСУ, Генерального штаба и государства – до сегодняшнего дня история умалчивает.

- Когда вы были под ДАПом, как вы воспринимали военную ситуацию, которая разворачивалась?

- Впереди был Донецк. Но аэропорт был полностью окружен российскими наемниками, сепаратистами, кадровыми военными. Мы проезжали через их блокпост (блокпост т.н. "ДНР" на подступах к аэропорту, через который пропускали военных на ротацию в рамках договоренностей трехсторонней контактной группы под наблюдением ОБСЕ в январе 2015. – Прим.ред.), и никто не пытался тогда штурмовать Донецк.

- На этом блокпосту были россияне?

- Они сами этого не признавали, говорили, что якобы от "Гиви" и "Моторолы". Кстати, они прослушивали нашу рацию. Мы находились на позиции "Небо", а у них наверняка было оборудование, чтобы быстро переходить на волну, на которой мы общались. Говорили "вам осталось жить один час, готовьтесь", и потом будто компьютерно-смоделированный голос говорил: "Укры, убийцы, правосеки, за вами пришла смерть, вам осталось жить часы, подумайте". Было очень неприятно слушать этот голос, но рация должна быть постоянно включенной. Поэтому мы постоянно стояли и слушали эти угрозы. Никакой перспективы атаки на Донецк быть не могло. Нужно было бы, еще раз подчеркиваю, не дать "гиркиным" войти в город...

Напомним, бои на Донбассе не затихают. Новости "Сегодня" накануне сообщали о новых потерях украинских воинов в зоне ООС.