Люди перестали заниматься экономикой, жизнью, любовью. Они занимаются войной, которой не должно было быть – автор книги "Аэропорт" Сергей Лойко

— Возможно ли, с вашей точки зрения, восстановление тех границ Украины, которые были до начала конфликта, то есть возвращение Крыма?

— Пока Путин у власти, вопрос о том, чтобы Крым вернули Украине, не стоит. Но после его ухода, а он же не вечный, я думаю, что об этом можно будет говорить. Я уверен, что после его ухода из власти война моментально кончится. Как сейчас становится известно, и Венедиктов рассказывал об этом по итогам своих конфиденциальных встреч, — война на Донбассе и аннексия Крыма — были личными решениями президента Путина. Все его помощники, все его советники были против.

— Из-за международных санкций?

— Из-за того, что это, во-первых, было неправильно. Во-вторых, из-за того, что это повлечет такие тяжелые потери.

"Эта война какая-то первобытная. Такое ощущение, что попадаешь в прошлый век"

— Долго ли страна будет переживать последствия этой войны — и в социальном плане, и в плане восстановления инфраструктуры?

— Если брать саму Украину, то, конечно, эта кровоточащая рана заживет. Донбасс — это все-таки не самая большая часть Украины, и в конфликт вовлечен не весь Донбасс. Ведь сейчас как получается: ты находишься в Днепропетровске, это три часа езды от войны — там все нормально, люди ходят по улицам, в театры, в кино, женщинам покупают цветы, дети идут в школу. Если не смотреть телевизор, даже не поймешь, что в стране идет война. Люди занимаются любовью, в футбол играют. Потом приезжаешь в Красноармейск, после которого везде выключено электричество, и начинается непролазная война. Там грязь везде. Никто ничего не убирает. А в Песках — так вообще какой-то Сталинград. Такое ощущение, что ты попадаешь в прошлый век.

— А по методам ведения войны конфликт на Донбасс отличается от других горячих точек, которые вам довелось видеть?

— Эта война — какая-то первобытная с точки зрения сегодняшнего дня. Вот я был на войне, которую вели американцы в Ираке. Это была инженерная технологичная война. Война, где жизнь человеческая, причем и своих, и противника, уважалась. И мирного населения, в первую очередь. Его не убивали. Наносились точечные удары. Не было такого, чтобы город стирали с лица Земли. А здесь разрушены целые поселки. Пески, например. Разрушены окраины городов, как Семеновка в Славянске.

Я хочу сказать, что это "черная дыра" во времени, будто попадаешь в прошлый век.

На фото — Сергей Лойко. Фото facebook.com/AeroportLoiko

Война ведется так же, как ее вели в Сталинграде, где стреляли наугад обе стороны.

— Обе?

— Фактически, да. Они стреляли друг в друга. Вооружение старое, связь плохо работает и у тех, и у других. Это все — отрыжка военного "совка". Взбесившийся Советский Союз в смысле вооружения воюет сам с собой. И те, и другие вооружены техникой времен СССР. Я видел, как танки Т-64 сгорели в одночасье в Ираке. Их там, наверное, было больше, чем у России и Украины вместе взятых. Американцы точечно разбомбили каждый танк.

— То есть если бы у Украины было более современное оружие, то технику боевиков, которые ведут наступление, можно было бы легко обезвредить?

— Украинцы могут, наверное, выиграть эту войну военными средствами, но не приведет ли это к еще большей эскалации... Боюсь, что может.

Путин, конечно, блефует, когда грозит ядерным оружием. Он слишком часто это делает. Очевидно, что он на это не пойдет. Но, с другой стороны, ведь никто даже не мог поверить в то, что он начнет войну на Донбассе. Это же безумие, как и использование ядерного оружия! Поэтому сейчас этого исключить нельзя.

"Большинство людей понимают, что происходит на Донбассе"

— Как изменилось отношение к Украине в мире за последний год?

— Люди узнали, что существует Украина. Большинство людей понимают, что происходит на Донбассе. В гражданской войне все виноваты, а здесь явно вторжение, никакой гражданской войны нет. В этом смысле очень просто, несмотря на всю эту демагогию и пропагандистскую кампанию, которую Россия ведет во всем мире. Но если в России по ряду причин, не хочу в это вдаваться, население все-таки зомбировано по-настоящему и может поддаться влиянию, то на внешнем фронте другая ситуация. Всем ясно, кто есть кто. В этом плане Украина — это жертва агрессии.

— На Донбассе сейчас крайне остро стоит вопрос защиты мирного населения, оказавшегося в зоне конфликта. Как людей защищали во время войн в других странах?

— В Ираке, например, было проще. Саддамовская армия разбежалась, все основное тяжелое вооружение было уничтожено, все центры коммуникации были взорваны. Американцы предупреждали: завтра мы будем бомбить такую-то телефонную станцию, пожалуйста, не находитесь на этой территории. Послезавтра мы начнем бомбить дворцы. Это сократило количество жертв.

А на Донбассе происходит кровавая война в густонаселенном месте. Как в Песках. Украинские войска базируются в брошенных домах. И противник начинает их бомбить, обстреливать, дома взрывать. Все рушится. Там практически нет открытого поля, где можно вести войну. Донецкий аэропорт из окраин Донецка со всех сторон обстреливали.

Фото facebook.com/AeroportLoiko

А в ответ даже стрельнуть нельзя было, потому что везде гражданское население. Противник подвозит свои грузовики с "Градами" к какому-нибудь жилому дому, ставит и оттуда стреляет.

"Украина много теряет из-за того, что лучшие люди находятся на войне"

— Вы своими глазами видели украинских бойцов, которые воевали за донецкий аэропорт, часами разговаривали с ними. Расскажите, кто они в мирной жизни?

— Большинство тех людей, которых я видел на передовой, особенно в аэропорту, — добровольцы. Интеллигентные, замечательные люди. Каждый — состоявшийся человек в своей жизни, с профессией. Были представители всех профессий, весь срез общества, но все они были настоящими лидерами, настоящими патриотами. Это элита общества, люди, которые должны строить страну. Но они приняли решение, что перед тем, как строить, они должны ее защитить. И то, что они гибнут в этой войне, очень страшно для Украины. Потому что гибнут лучшие, значит, все остальное будут делать не самые лучшие. Украина сейчас очень много теряет из-за того, что лучшие люди находятся на войне. И самое главное — если с той стороны конфликта гибнут действительно какие-то человеческие отбросы, то с этой стороны гибнут лучшие люди. Размен совершенно неравноценный.

Фото facebook.com/AeroportLoiko

— То есть бойцы сами стремились в аэропорт, несмотря на постоянные обстрелы и риск для жизни?

— Я видел в Песках сотни военных, которые грезили о том, чтобы попасть в аэропорт. Для любого украинского солдата и офицера, истинного патриота заветной мечтой было защищать аэропорт. Знаете, как в легенде о Куликовом поле, когда два войска стояли друг напротив друга, и вышли два самых сильных героя с обеих сторон. Они сражались, а две армии наблюдали за этим боем. Так и здесь. Аэропорт был шоу-кейсом этой войны.

Во многих местах сражения были еще страшнее, еще интенсивнее, но аэропорт — это замкнутое пространство, небольшая территория, на которой сконцентрировалась вся злость, ярость, напряжение — все, характеризующее эту войну.

Фото facebook.com/AeroportLoiko

Образ этого аэропорта — современный, прекрасный, один из лучших аэропортов страны, гордость Украины, гордость Европы, пик цивилизации — на глазах рушится и погребает под собой солдат, которые в нем сражались. Человечество даже в ХХІ веке своими руками уничтожает свою цивилизацию в войне, которой вообще не должно было быть. Да, можно обвинить одного человека в том, что это все из-за него. Но что же вы его слушали? Зачем вы пошли сюда?

— В вашей книге есть фрагмент о том, как мать одного из российских солдат узнала о смерти сына в бою на Донбассе. Вы лично знакомы с такими людьми с российской стороны?

— Я знаю о таких случаях. Я лично расследовал случай, когда жена русского добровольца прочитала в Facebook пост украинского офицера, который был пафосно озаглавлен "Открытое письмо русской матери". Речь шла о том, что найдено тело русского солдата, было выложено фото его военного билета. Эта история имела место.

"За каждым из солдат — целая жизнь, и это для меня главное"

— Все герои и события, которые описаны в вашей книге, созданы на основании реальных фактов, либо часть вымышлены?

— 90% военного материала основано на реальных фактах. Это события, о которых я знаю лично, которые я лично видел. Но они могут быть смещены во времени, в пространстве. Плюс к этому у меня есть более 43 часов интервью с "киборгами", с теми, кто находился в аэропорту до самого конца.

Максим Музыка, "киборг" консультант романа. Фото facebook.com/AeroportLoiko

Все военные герои разговаривают языком этих людей. Я практически слово в слово вставлял в диалоги их рассказ. Как получилось — это уже не мне судить, но я досконально следовал тому, чтобы мои герои разговаривали на языке тех людей, с которыми я общался, и на языке тех людей, которые при мне разговаривали на войне. То есть здесь я пытался добиться полного эффекта присутствия.

Фото facebook.com/AeroportLoiko

Главные герои — это либо точные, либо собирательные образы реальных людей. Мне не пришлось выдумывать ничего. Но все персонажи вымышленные, поскольку это не была документалистика. Я понял, что иначе не могу, нужно изменить имена людей, название города и название аэропорта. Я не хочу, чтобы кто-то из "киборгов" обиделся, что он там был до конца, а о нем не написали. Я же там не был с ними до конца.

Алексей Матлак, "киборг", консультант книги. Фото facebook.com/AeroportLoiko

Я там был с другими людьми, но "киборги" похожи друг на друга в смысле их мотивов, отношения к делу.

В книге мне также нужен был независимый и объективный герой, вокруг которого разворачиваются события. Роман в том числе включает и его жизненную трагедию. Но я предупреждаю всех, что этот человек — не я.

— "Аэропорт" — это все же документальный или художественный роман?

— Художественный. Это не хроники. Что такое литература о войне? Это когда Петров стреляет в Сидорова, а потом кидает в него гранату? Это не литература. Солдаты сражаются, но за каждым из них есть целая жизнь, своя история, и это для меня главное.

Я уже написал документальную книгу о войне в Ираке. Но это чужая была война. Я мог отстраненно с холодным сарказмом о ней рассказать. А эта война меня очень тронула, задела. Я понял, что должен написать роман. Он у меня зрел 9 месяцев, как беременность. И потом начал в муках рождаться. Я его в голове уже весь создал, переписывая тысячу раз монологи, диалоги, закрывая сюжетные линии и открывая новые. В конце концов я 1 июня сел перед чистым листом бумаги и за месяц буквально написал роман. Я практически не вставал, не ел, не спал, только писал. Роман был у меня в голове. И вот сейчас книга готовится к выходу. Когда я ее закончил, я сказал: "Ай да Пушкин, ай да с...кин сын!" Я написал эту книгу для себя. Но эта книга не только для украинцев. Я надеюсь, что она будет переведена на многие языки, это книга для всего мира. Читайте роман, хорошая книга, скучно не будет.

"Самое главное в жизни — это любовь"

— Это книга только о войне?

— Нет, чтобы сделать роман интересным всем, я описал в нем много женщин. Причем это не эпизодические, штриховые роли, а яркие, у каждой из них есть своя история, у каждой есть свой мужчина, которого она ждет, которого она любит. И самое страшное – что она ничего не может сделать, чтобы изменить его судьбу. Остается только надеяться. Это якорь, который связывает каждого из этих мужиков с их прошлой жизнью.

Фото facebook.com/AeroportLoiko

Вот они воюют, а буквально через 100 км или через 50 начинается мирная жизнь. И их удерживает ниточка с этим якорем. Якорь — тяжелый, а ниточка — тонкая. Но самое главное в жизни — это любовь. Многие войны в средние века тоже происходили из любви. Это сейчас войны стали происходить из ненависти.

— Либо за ресурсы

— Ресурсы — это как раз первое, что уничтожается в каждой войне. Помните, как в анекдоте: "Войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется".

— Вы знаете, как сложилась судьба "киборгов" после боев в аэропорту?

— Конечно. Я в каждой главе наращивал темп повествования. Последние две главы, на мой взгляд, должны были быть выше по накалу, чем все предыдущие. И я понял, что у меня недостаточно драматического материала для этого. Я поехал на два дня в Харьков, где мой хороший знакомый, продюсер моего проекта в Восточной Украине Алексей Ломский собрал пять "киборгов". Я разговаривал с ними 12 часов. Двое из них были среди бойцов, остававшихся в аэропорту до последнего дня, до последней минуты. И вот они мне рассказали в ролях о том, что там происходило в последние пять дней. А один из офицеров не был в донецком аэропорту, но был в Иловайске и выходил из окружения. Эти две главы, на мой взгляд, получились забойные. Я на них очень надеюсь, впрочем, как и на всю книгу. Я придумал совсем небольшую часть, просто связующие элементы. Все "кирпичи" для романа уже были, я их таскал в тяжелом мешке 9 месяцев, а потом вписал в художественную канву.

В предпоследней главе романа у меня описана такая ситуация, когда парень после выхода из Иловайска попал в аэропорт. Ему предложили глоток воды. Один из солдат сказал, что вкуснее ничего не пил в своей жизни. А этот парень говорит, что пил. И рассказывает, как был в Иловайске, неделю не имея ни глотка воды. Как он слизывал утром капли с лопухов.

— Что, по вашему мнению, помогает солдатам выжить в таких отчаянных ситуациях?

— У нас нет универсальных солдат. Каждый солдат по-своему счастлив, по-своему несчастлив, по-своему — герой. Люди, в том числе и на войне, по-разному реагируют на ситуацию. Там нет плохих людей. Вообще, нет плохих людей, есть люди, которые совершают плохие поступки. Считать их из-за этого абсолютно плохими нельзя. Даже Гитлер любил свою собаку. Значит, что-то в нем человеческое было, однако от этого он не стал меньшим злодеем.

Ни абсолютных злодеев, ни абсолютных героев не бывает. Каждый солдат переживает войну по-своему. Просто некоторые вживаются в эту войну, я встречал многих людей, для которых война стала домом, для которых адреналин стал наркотиком. Они потом возвращались в мирную жизнь и грезили о том, чтобы опять попасть на фронт, в аэропорт. А есть такие, которые относятся к войне как к тяжелой работе, которая необходима для того, чтобы потом можно было вернуться и продолжать делать то, что человек делал до войны.

"Русские солдаты делали салют на поле боя в честь погибших "киборгов"

— Большинство "киборгов", с которыми вы встречались, – закаленные в войне мужчины, или среди них есть и новички?

— Один из моих любимых героев — Светик. Все остальные — мужики сумасшедшие, а его прототипом стал очень светлый, юный парень, студент факультета журналистики в Одессе. У меня есть его фотография. Его очень сильно нужно измазать маскировкой и кровью, надеть на него все оружие армии Берега Слоновой Кости, чтобы люди поверили, что он солдат.

Его мать — украинка, а отец — полковник российской армии. Родители развелись, когда он был маленьким. Это реальная история. Парень и его отец перезванивались, когда тот находился в аэропорту на стороне украинкой армии. Их диалог присутствует в моей статье про аэропорт, а также в книге. Папа ему сказал: "Сынок, ты что, с ума сошел? Ты же будешь стрелять в своих братьев!". Парень ответил: "Я этих братьев не приглашал сюда с оружием в руках. А мой брат (другой сын полковника — Авт.) — маленький".

— Это не заставило полковника российской армии задуматься?

— Я служил в армии, и в мое время "заставить полковника задуматься" – это был оксюморон.

— А как русские и украинцы по разные стороны относились друг к другу в обычных жизненных ситуациях?

— В книге удивительный рассказ есть о том, как русские солдаты делали салют на поле боя в честь погибших "киборгов". Есть сцена, когда украинские солдаты смертельно ранили на поле боя российского офицера, он умирал у них на глазах, а доставить его в госпиталь было невозможно, потому что связи не было. Раненый попросил, чтобы ему дали возможность позвонить домой. Сигнал в аэропорту терялся, хорошая связь была только на взлетной полосе, но она вся простреливалась. Командир согласился отвезти солдата на взлетку, чтобы тот мог позвонить. Помощник командира возмутился: "Ты что, он нас тут чуть не убил, а мы ради него на взлетку пойдем?". Командир ответил: "Я сам пойду". И он шел по полю с тележкой, в которой был умирающий русский, остановился там, где был хороший сигнал, и дал раненому поговорить с семьей. "Я тебя люблю", – сказал этот офицер жене и умер.

"Украинская армия превратилась в отряд героических представителей общества"

— Как в целом изменилась украинская армия за время боев?

— Эта война помогла украинской армии возродиться из стада неодетых, необутых, некормленных, необученных людей без ружья в руке. Армия фактически не была подготовлена к войне. Украинская армия была для общества ребенком-уродцем в семье, которого нельзя по этическим соображениям сдать в детский дом, но надо держать в какой-нибудь отдельной комнате, чтобы его никто не видел, потому что стыдно за него. Армия никому не была нужна — ни правительству, ни людям. Это вообще была организация, которая просто пожирала деньги, занималась черт знает чем. Никакой военной подготовки, никаких полетов, никакой высадки десанта вообще не проводилось. Поэтому армия была не армией, а просто сбродом каким-то. И Путин об этом знал. И на это был сделан расчет. Но теперь украинская армия превратилась в отряд мотивированных героических представителей общества.

— Некоторые бойцы говорят, что на Донбассе можно было действовать намного более эффективно, если бы действия командования были продуманы

— Солдаты всегда говорят, что они могли бы сражаться более эффективно. Солдаты говорят, что могли бы лучше стрелять... Но не мне судить, насколько адекватными были решения. На войне трудно принимать адекватные решения, тем более, когда ты имеешь дело с таким коварным противником, который совершает неожиданные ходы.

— Волонтеры сильно помогали "киборгам"?

— Да, конечно. Я сужу по тому, как были одеты и чем питались "киборги" в аэропорту. Если бы их всех поставить рядом, была бы совершенно потрясающая картина: ни на одном бойце не было обмундирования, которое было бы похоже на обмундирование другого. Было такое ощущение, что собрали воинов всех времен, всех эпох, всех стран. Единственное, что их объединяло, – это кровь и грязь войны на их лицах, руках, одежде. Все остальное — ранцы, оружие... Чего там только не было! Это была просто коллекция мировой военной истории. Я очень жалею, что не сделал такой кадр. У меня есть много разных военных кадров, и на некоторых все выглядит, как в 1941-м году. Есть снимок курящего бойца в каске, если сделать его черно-белым, выйдет практически как один из героев Сталинграда.

Сергей Танасов, "киборг", позывной "Танас", один из военных консультантов книги. Фото facebook.com/AeroportLoiko

"Для 20-летнего мальчишки главным впечатлением в жизни будет война"

— Как бойцам, которые столкнулись с кровью и грязью войны, после возвращения привыкнуть к мирной жизни?

— Существует поствоенный синдром, который присутствовал и после войны в Афганистане, когда очень много людей вернулись с послевоенным стрессом и им необходимо было адаптироваться к мирной жизни. Так было и в США после войны во Вьетнаме. Страна должна позаботиться о таких людях. Должны работать психологи, должны быть целые программы. В принципе, с этим имели дело и здесь, и в США. Конечно, адаптация будет трудной. Но многие люди, которые сейчас находятся в украинской армии, как я уже сказал, уже состоялись в жизни, поэтому им легче будет вернуться и адаптироваться. Это мальчишке 20-летнему трудно вернуться в жизнь, которую он фактически еще не начал. Для него главным впечатлением в этой жизни будет война. Вот я разговаривал с одним из солдат, молодым парнем. Он рассказывал, как каской забил до смерти "сепара". То есть сепаратиста. Самое страшное — то, что для него, если, дай Бог, этот парень выживет в этом конфликте, вернется домой, это будет самым ярким впечатлением в жизни. Ведь убить человека — тяжело, особенно когда убиваешь его в ближнем бою. Это, конечно, большая травма, и каждый живет с ней по-своему.

— А как сейчас адаптируются те, кто был тяжело ранен в боях?

— Это не мой вопрос, это вопрос украинского общества. Именно общество должно заботиться об их адаптации, им самим будет очень трудно.

"При всем расцвете цивилизации человечество возвращается к зверству войны"

— Какую главную мысль вы хотели донести читателю с помощью романа?

— Это книга о любви, это книга о войне и о том, как сохранить эту любовь на войне, о том, что движет людьми. Главный посыл книги — донести, что на Донбассе воюют не роботы или "киборги", а ваши мальчики, ваши мужчины, и жизнь каждого из них безумно дорога. Каждая жизнь и с одной, и с другой стороны дорога.

Мне важно, чтобы мою книгу не читали, как роман о борьбе добра со злом. Это книга о том, что человечество должно научиться решать вопросы каким-то другим путем. К сожалению для меня и к счастью для многих, Шекспир до сих пор популярен. И все эти чувства — ненависть, злоба, зависть, подлость — эти качества до сих пор есть в людях, и человечество, при всей технической оснащенности, при всем расцвете цивилизации, даже в ХХІ веке опять и опять возвращается к зверству войны для решения вопросов, которых вообще не существует. Как будто человечество запрограммировано на убийство самого себя.

Оружие становится все более и более разрушительным. Если человечество внутри самого себя не выработает алгоритм жизни без войны, оно будет уничтожено. И об этом моя книга. О том, как аэропорт уничтожил сам себя.