Остров, который воскресила наука: репортаж с Ермакова

Остров Ермаков (Одесская область) в украинской части дельты Дуная похож на сказку. Здесь по огромным синим озерам дефилируют лебеди, на узких косах бродят пеликаны, из зарослей тростника вылетают коровайки. Дикие лошади и коровы бок о бок пасутся на заливных лугах, в чащах похрюкивают кабаны и вьетнамские вислоухие свиньи, по ночам над просторами разносится шакалий вой. И самое главное — он практически необитаем. Впрочем, таким он был не всегда: еще восемь лет назад центральная часть состояла из солончаков и редких озер. В 2009-2010 годах специалисты Дунайско-Карпатской программы WWF (World Wildlife Fund — Фонд дикой природы) совместно с партнерами и ведущими украинскими учеными-гидрологами, ботаниками и зоологами провели работы по восстановлению Ермакова. Теперь же туда отправилась экспедиция, в состав которой вошел корреспондент "Сегодня". Ее цель — оценить, как изменился остров, и разработать новые меры по поддержанию сформировавшейся "идеальной экосистемы".

Виды Ермакова. На сегодняшний день, говорят ученые, остров обрел свое "идеальное состояние": он состоит из разных экосистем и дарит приют множеству животных

Виды Ермакова. На сегодняшний день, говорят ученые, остров обрел свое "идеальное состояние": он состоит из разных экосистем и дарит приют множеству животных

Виды Ермакова. На сегодняшний день, говорят ученые, остров обрел свое "идеальное состояние": он состоит из разных экосистем и дарит приют множеству животных

1/3

"Тростниковая тюрьма".

Ермаков — уникальное место. Он расположен сразу в двух зонах Дунайского биосферного заповедника: южная часть входит в буферную зону (там есть люди), северная часть — зона антропогенных ландшафтов. До 1950-х годов прошлого века здесь было село, на равнинной части раскидывались поля, где росли хлеба, овощи. Сады были полны фруктов. Затем село отселили в соседние Лески, а на острове построили тюрьму.

В 60-е появилась идея делать бумагу из тростника, для этого в Измаиле построили бумажно-целлюлозный комбинат. Остров, который до этого каждый год заливали паводки, поддерживая жизнь многочисленных животных, птиц и растений, обнесли земляным валом. Он превратился в "тарелку" с высокими бортами, внутри которой должен был расти тростник. Заключенные местной тюрьмы занимались заготовкой сырья для комбината. Идея провалилась, комбинат переключился на бумагу из деревьев, которые привозили издалека. В 70-х заключенные взбунтовались, их забрали с острова, а территорию стали использовать как пастбища для крупного рогатого скота и лошадей. Но дамбы перекрывали естественный проток воды, поэтому Ермаков стал засаливаться.

В 2004-м восстановление судоходства Дунай — Черное море привело к тому, что речной ил после углублений дна свалили на картах намыва острова, фактически изолировав его внутреннюю часть от реки. И без того обедневший участок превратился в поросшую бурьянами пустыню. После того как Ермаков стал практически непригоден к использованию в сельском хозяйстве, к процессу подключили экологов.

Два года работы (специалисты срезали часть дамб, открыв дорогу воде) и один паводок привели к тому, что уже в 2010-м остров вновь ожил. Насыщенная солями вода ушла, на смену пришел плодородный ил. Природа быстро ухватилась за шанс и насытила остров жизнью.

Магуна. Добирались на большой спасательной шлюпке. Фото: Д. Бунецкий

Шакалы и пеликаны

До выезда на остров ихтиологи проводят свою разведку: на небольшой лодке идут "стянуть тоню" — это специально намеченный участок русла, где можно пройти полными сетями и посмотреть улов. Затем рассчитывается "плотность рыбы". То же и с личинкой сельди: сначала рыба заходит на нерест, затем шестимиллиметровая мелюзга скатывается по течению обратно в море. Результаты в целом не очень: рыбы в дельте Дуная все меньше.

— Это все элемент учетной съемки, стандартное место, стандартное орудие лова. Когда идет сельдь, тянем каждые три дня, когда рыбы нет — раз дней в десять. В течение года накапливается материал. Следим также за осетровыми: какие виды, какая динамика, — объясняет кандидат биологических наук Сергей Бушуев.

Пеликаны. В регионе их десятки тысяч, в несколько раз больше, чем жителей соседнего Вилково. Фото: С. Людкевич

Здешние края вообще напоминают Африку. Лет 30 назад с Балкан сюда мигрировал шакал. В небе кружатся огромные стаи розовых пеликанов, их популяция насчитывает 30 тысяч. Мимо нас с грацией диплодока дефилирует белая цапля, выискивая добычу. Она кружит по редкому тростнику, вытаскивая то одну лапу, то другую из ила, и окидывает нас будто недовольным взглядом. Еда как-то не находится, поэтому она убредает в заросли. А вот ее серой сородичке повезло больше — чешуя пойманной только что рыбы сверкает жидким стеклом. В Дунае часто резвятся морские свиньи.
На многочисленных островах бегают как обычные лошади, так и выращенные человеком тарпаноиды — восстановленные тарпаны. Вскоре на Ермаков должны завезти водяных буйволов. Это подарок от мирового сообщества, который в настоящее время заперт на границе — идет согласование всех документов.

— Все эти биоценозы деградируют без крупных копытных животных. А их нужно разных заводить, все едят разные виды травы. Как в саванне — там более 30 видов, которые регулируют развитие флоры. Проблема только в суровых зимах: стоит лед, волки могут пройти, а сами животные могут покинуть остров, — говорит Бушуев.

К слову, водяные буйволы — это не новинка для здешних мест. Животное было тягловым скотом в турецкой армии во времена Крымской войны, это обыденный скот для Болгарии и Румынии, они жили даже в Карпатах. По сути, они должны стать живыми "газонокосилками": болото для такого зверя — дом родной, поэтому часть зоологов считают, что он поможет расчистить зарастающие внутренние каналы-ерики, по которым вода проходит вглубь острова.

Все вручную. Приходилось таскать лодку через дамбу. Фото: Д. Бунецкий

Обитаемый остров

Ермаков неравномерен, здесь уникальный мозаичный ландшафт. Огромные зеркала озер обрамлены поросшим тростником мелководьем; на дамбе, опоясывающей внутреннее пространство, растут огромные ясени и вербы; каналы — как телепорты: ты заплываешь туда из широченного русла Дуная, какое-то время движешься в окружении деревьев, а затем оказываешься в пахнущих болотом зарослях рогоз.

— Этот остров можно назвать жемчужиной дельты Дуная, — говорит старший научный сотрудник Центра региональных исследований Олег Дьяков. — Сейчас 80% — центральная часть — находится в затопленном состоянии. Это, наверное, один из самых успешных примеров восстановления водно-болотных угодий в дельте. Территория, которая поддерживает наибольшее количество биологического разнообразия в Дунайском биосферном заповеднике. Раньше этот остров представлял из себя wasteland, пустошь. Но раскрытие дамб уже на следующий буквально год превратил солончаки в интересное водно-болотное угодье, количество птиц увеличилось с тысяч до десятков тысяч.
Буквально только что Олег с коллегами выплыл из внутренней протоки. Он оценивал гидрологическое состояние острова, его коллеги — ботаники, орнитологи, ихтиологи — следили за биологическим разнообразием. Одна из главных функций Ермакова для дельты — гигантские площади нерестилищ всех местных видов рыб. Здесь мечут икру сазаны, караси, верховодки, окуни. Все, кроме проходных — сельди и осетра.

К берегу грузно причаливает магуна (бывшая корабельная спасательная шлюпка) с учеными. Они ходят по дамбе, рассматривая каналы, по которым вода поступает вглубь острова. Геоботаники в восторге от квадрокоптеров: за несколько десятков минут полета удается собрать множество информации. Главный научный сотрудник НАН Украины, профессор Дмитрий Дубина раздает указания пилотам дронов, которые как раз следят за стадом, в котором — коровы, окруженные могучими быками, и лоснящиеся мускулистые лошади. Они держатся вместе: так легче и пастись, и отбиваться от хищников. Летающая камера какое-то время висит над стадом, затем, жужжа, как встревоженная пчела, уносится вглубь Ермакова.

Табун и стадо. Кони и коровы тут держатся рядом, так легче отбиваться от хищников и добывать еду. Фото: Н. Бажанов

Вообще, Ермакову даже повезло: он выглядит значительно лучше, чем румынские соседи — острова Бабин и Черновка. Те уже поросли тростником, из-за чего экосистема обеднела. Здесь же сложились "идеальные условия".

— Нельзя сказать, что на Ермакове полностью восстановлен природный режим, как это сделано, к примеру, на расположенном неподалеку острове Малый Татару, где все дамбы срезаны полностью. Но он близок. Здесь возник мозаичный ландшафт, есть лес, луга, водоемы, огромное разнообразие, — объясняет координатор направления Пресноводные ресурсы WWF в Украине Ольга Денищик. — Когда проводились работы по восстановлению, были поставлены цели. Восстановить природный гидрорежим, обеспечить нерест рыбы, создание определенного ландшафта. Теперь ученые, которые много лет работали над проектом, могут оценить, достиг ли проект своих целей. И пока все в восторге. Возникло какое-то идеальное состояние острова, одинаково привлекательное и для развития и разнообразия флоры и фауны, и для зеленого туризма.

Экспедиция. Ученые исследуют состояние протоков. Фото: Н. Бажанов

"Кунсткамера"

Наполовину шутя, ученые называют Ермаков "кунсткамерой" — это природная лаборатория, где очень удачно соединились как естественные, так и искусственные факторы. И естественно, элемент удачи, присущий всем масштабным проектам.

Если долго идти по дамбе, можно увидеть, как взаимодействуют разные кусочки экосистемы. Слева, в зеленых густых кронах могучих ив, гнездится огромное количество воронов. Вдоль условной дороги летают волшебные с виду синеперые птицы — сиворакши. Слева, в камышах, толкутся цапли.

Коровайки мочат изогнутые клювы в мутной воде. Вдалеке — огромное озеро, по которому скользят десятки лебедей. На песчаном выступе топчутся огромные пеликаны. Подходишь ближе — и птицы начинают подниматься в воздух. Как будто по велению палочки невидимого режиссера, срабатывают "сигнальные системы". Под карканье воронов из тростника, хлопая огромными крыльями, взлетают цапли и коровайки. Вслед за ними в небо поднимаются утки, их настолько много, что, кажется, небо становится черным. И лишь потом, лениво, лебеди и пеликаны уплывают вглубь острова, подальше от вторжения двуногих.

На шум дрона выбегает черный кабан. Он какое-то время бежит к нам, затем, увидев количество людей, разворачивается и недовольно трясется обратно. На берегу пасутся маленькие табуны лошадей. Тихо настолько, что слышно, как остров дышит, как испаряется вода из озер. Лишь крики птиц и редкие проходящие суда возвращают сюда звук.

Теперь задача ученых — сберечь эту хрупкую экосистему от разрастающегося тростника. Для этого сюда и направилась экспедиция.

— Все острова, как и люди, имеют циклы развития, — подчеркивает Денищик. — Вначале просто намываются кусочки грунта, они укрупняются, потом вырастают деревья. Дальше идет одна из последних стадий, она называется климакс экосистемы, когда все зарастает тростником. Естественно, такая экосистема низкопродуктивная. Чем больше маленьких систем — тем больше экониш для разных зверей и птиц.

Пока основная идея — регулирование гидрорежима, то есть следить, сколько воды заходит на остров, сколько выходит, сколько остается. Это способ мягкого влияния. Еще один элемент — речные буйволы. Зоологи решат, какая максимальная ресурсность острова, сколько здесь нужно коней, сколько коров. В ближайшем будущем будет поставлено несколько экспериментов, которые покажут, куда можно двигаться дальше.