Поэт Илья Каминский стал первым одесситом, которого номинировали на Нобелевскую премию

"Сегодня" продолжает рассказывать об одесситах, которые своими талантами преумножают славу о городе за границей. На этот раз мы хотим рассказать о 37-летнем Илье Каминском — поэте, который минувшей осенью был номинирован на Нобелевскую премию в области литературы.

Когда в 1993 году на очередной волне эмиграции 14-летний подросток переехал с родителями в США, он и представить не мог, что когда-то его имя будет стоять в одном ряду с японцем Харуки Мураками в числе претендентов на Нобелевскую премию.

"О своей номинации узнал в университете, в котором работаю от коллег, а те прочли об этом в новостях. Был очень удивлен, благодарен, но с другой стороны, не питал никаких иллюзий", — делится Каминский.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

К слову, там Илья завел дружбу со многими известными людьми: на литературных вечерах он тепло общался с нобелевскими лауреатами — ирландским писателем Шеймусом Хини и поэтом из Чехии Чеславом Милошем.

А еще 20 лет назад, отправляясь в чужую страну, Илья жутко боялся стать изгоем, а также языкового барьера. Иностранный давался ему тяжело, поскольку в детстве он почти полностью лишился слуха. Учился читать по губам, но так до сих пор и не смог избавиться от русского акцента.

Илья решил не писать на родном языке — ему было важно, чтобы смысл строк был понятен местным. Написать первое стихотворение на английском его подвигла тяжелая потеря — в 16 лет парень потерял отца, который привил Илье любовь к русской классике, читал ему перед сном Пушкина, позже — Цветаеву.

ВОСПОМИНАНИЯ

Издав за океаном два сборника стихов, Илья удостоился около десяти престижных литературных премий США, но до сих пор считает себя одесситом.

"Я не считаю себя американским писателем, я — одессит. Мои стихи — это стихи поэта южно-русской школы, но на английском. Для американских читателей этот образ видения мира открывает что-то новое. В этом — изюминка", — улыбается Илья.

Славу литератору принес сборник стихов, посвященных родному городу, "Танцуя в Одессе" ("Dancing in Odessa"), который переиздавался более десяти раз. Это — яркие зарисовки из жизни обычного мальчугана, который оглох, но "видит звуки".

"Мы жили на Дегтярной, в сердце Молдаванки. На лестнице соседи со стуком, как в домино, играли в шахматы, и часто курсанты мореходки строем и с песнями проходили под нашими окнами, а за ними пристраивались мы, дворовые мальчишки из 33-го номера. Это был 90-й — год "Рабыни Изауры", когда в восемь вечера город абсолютно утихал, в магазинах покупатели собирались вокруг маленьких черно-белых телевизоров, а в двориках было слышно: "Начинается! Жора, быстро иди сюда! Рая, сейчас бульон только потушу", — вспоминает поэт.

По его словам, для американцев в этом и была экзотика — в особенном колорите.

"Моя Одесса — это Соборная площадь еще до фонтана, с цветочным базаром, недалеко от которого работала моя мама. Это Одесса фасадов, двориков с бельем у всех на виду, с бабушками в парке и на стульях у каждых ворот, Высоцким на магнитофоне из окон. Мне нравится, как отстроили центр города, и мне ужасно от того, как запустили Молдаванку, где некоторые дворики напоминают горьковское "На дне", — говорит Илья.

Он считает жизнь в Черноморской Пальмире — школой жизни и признается, что она не всегда преподавала ему только добрые уроки.

"Били маленького полуглухого еврейского мальчика. И сильно. Были проблемы с антисемитизмом у родителей. Бабку в 1937-м отослали в Сибирь. Деда расстреляли. Но Одесса — это также школа света, школа колорита, школа выживания, через язык, юмор, море, стихи. У Милана Кундеры есть произведение "Невыносимая легкость бытия". Эта фраза запомнилась мне, хотя сам роман давно забылся.  В ней — что-то одесское, что-то южное, черноморское: немного моря, немного солнца, немного вина". 

За бугром поэт также живет в городе у моря — в американской Одессе, Сан-Диего, и тамошняя среда обитания ему напоминает здешнюю. На выходных он выбирается на набережную и гуляет вдоль моря. Когда Каминский возвращается в Одессу, ему кажется, будто время остановилось, будто он и не покидал город. К слову, в последнее время Илья стал более пристально следить за теленовостями и очень переживает за Одессу, а для американских журналов он уже написал несколько репортажей о ситуации в Украине.\