Памяти митрополита Владимира: "Не забуду, не покину, Не залишу, як піду..."

В день рождения Блаженнейшего митрополита Владимира 23 ноября в столичной галерее "Соборная" откроется фотовыставка, посвященная его памяти. А на малой родине ушедшего в начале июля из жизни предстоятеля УПЦ МП, в его доме на Хмельниччине, хотят открыть музей. Об этом "Сегодня" рассказал бывший референт Блаженнейшего, епископ Александр Драбинко.

Вчера вечером он выехал на родину митрополита Владимира, в село Марковцы, чтобы вместе с поместным духовенством почтить его память. "Утром будет литургия в Михайловском храме: в пятницу большой праздник — Архистратига Михаила. Затем пойдем на могилки к родителям Блаженнейшего, там еще помолимся, зайдем в дом, где он жил. Согласно завещанию Блаженнейшего, дом и участок земли с садом принадлежит теперь Головчинцевскому монастырю. Может, там будет маленький музей, но пока руки до организации не дошли. Но в эти дни дом будет открыт для всех желающих", — рассказал нам епископ Александр.

"Вечером 23 ноября в Софии Киевской запланирован не­­большой реквием и презентация 11-го тома трудов Блаженнейшего. В него войдут презентации различных конференций, завещание, и все материалы его работы за последние несколько лет", — говорит Драбинко. Помимо этого, в день рождения митрополита Владимира в храме Рождества Божьей матери возле могилы Блаженнейшего в Киево-Печерской лавре будет утреннее богослужение, а затем — панихида. Наместник лавры владыка Павел будет служить в Трапезном храме и Успенском соборе.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

А "Сегодня" решила вспомнить полюбившиеся нам стихотворения митрополита Владимира, которые были изданы в этом году впервые под его именем в виде сборника "Дорогому Человеку на память". Куратор проекта Жанна Шевченко рассказала, что ранее произведения Блаженнейшего публиковались самиздатом под псевдонимом "Владимир Дмитровский".

Задивлюсь на ясні води

Краю весен, милий з роду,
Вік з тобою не старіть!
Задивлюсь на ясні води,
Закохаюсь на сто літ!

Сивим цвітом черемшини
З вітром злим не відцвіту,
Не забуду, не покину,
Не залишу, як піду.

Хто ці гори промережив?
Хто стежок прослав рядки?
Хто за полем рано стежив?
Заквітчав у колоски?

Бризне сонце з небозводу
Луг радіє – медоцвіт,
Задивлюсь на ясні води,
Закохаюсь на сто літ!

Глаза

Я видел их веселыми и грустными,
Я видел их суровыми и нежными,
Я видел их широкими и узкими,
Я тихими их видел и безбрежными,
Мятущимися, а порой, и злыми,
Но не дай мне Бог увидеть их чужими!

***

Над деревней, что притихла за бугром,
С боку на бок перекатывался гром.
Жаркий ветер проносился стороной.
Было сухо, было душно, как в парной.

Речка сонная лизала берега,
Вялый вечер опускался на луга.
Сбегай, ветер, к горизонту, погляди:
Загуляли, заблудились, где дожди?

Ветер сбегал, возвратился, посвежев,
Бросил кверху перепуганных стрижей,
С легким вздохом прокатился по кустам,
Встрепенувшийся орешник освистав.

Закружил и в небо штопором пошел
Близкой бури разгулявшийся посол.
Зарябила и запенилась река,
Гром кряхтел, размяв могучие бока.

Наступила на мгновенье тишина.
Только темень набухала, как квашня.
Ветер, тучи взяв за черные чубы,
Грохнул так, что небо встало на дыбы.

Сердце глухо колотилось под огнем,
Ель оглохшая крестилась под окном,
Град посыпался, как белое драже.
Мне неистовость такая по душе.

Слепая любовь

Как подведет тебя судьба?
И как окрутит ересь?
Слепа любовь! Любовь слепа!
А может, в этом прелесть?

Не потому ль, когда влюблен,
В любимом видишь ты
Достойнейшие всех времен,
Прекрасные черты?

Не потому ль, в конце концов,
Сквозь вихрь дневного гула
В тебе живет его лицо,
Как ожиданье чуда?

А может твой любимый — плут,
Предавший дух и тело,
И голубые очи лгут
Легко и оголтело?

В любви он, может, ищет благ,
Прикрывшись ей, как робой?
А может, просто он — дурак?
Но разберись, попробуй?

И ты не видишь ничего,
Как и тогда, вначале...
И в сердце зреют для него
Тревоги и печали.

И будешь взгляд его ловить,
И розоветь от смеха.
И все ж, не дай Господь,
Любить плохого человека!

Березка

Она просыпается рано
И смотрит в окошко мое.
И рваные клочья тумана
Застряли в прическе ее.

Днем будет, наверное, жарко.
Росою умылась с утра.
О, как ослепительно ярко
Сияет сквозь листья кора!

Заря, ей в подруженьки метясь,
Из рощи выходит на луг...
И в небе молоденький месяц
Растаял при виде подруг.

Я болен щемящей красою
И стана ее и ветвей.
И я прижимаюсь щекою
К любимой березке своей.

***

С веселою обидою
Смотрю на серый снег.
Завидую, завидую,
Завидую весне.

Творительнице нового,
Смешного, непутевого,
Текучего, великого,
От почки до ручья —
Такого многоликого
Земного бытия!

Бредут — и кто их выдумал? —
Счастливые, Он с Ней.
А я чуть-чуть завидую,
Завидую весне.

Подорожник

Днем, пылясь, все лето у дороги,
В долгие и знойные деньки,
Подстилает людям он под ноги
Мягкие зеленые листки.

Это ими в детстве нашем раннем
Бабушки, шепча: "Господь с тобой!"
Приложив листок прохладный к ране
Нам, бывало, облегчали боль.

Подорожник — неприметный вроде
Спутник всех проселочных дорог,
Сколько он, коль посчитать, в народе
За века бесхитростно помог?

Он не блещет красотой победно,
Внешность неказиста и проста.
Как она скромна и неприметна —
Подлинная в мире доброта!
Преподобному
Серафиму Саровскому

Склоняюсь ниц я пред тобой, Целитель!
Ты звал себя — убогий Серафим,
Но в теле был ты уж небесный житель
И духом ты парил, как серафим.

Ты подвиг верою свершал великий
Смирения, терпения, молитв.
Несли их Богу ангельские лики,
И с дьяволом ты не страшился битв.

Ты ни во что считал страданья тела,
Ты был родник великого добра,
Любовь в душе твоей огнем горела
От юных лет до смертного одра.

И осенил тебя Господь дарами:
Ты стал целитель, стал и прозорлив,
Ты судьбы знал, закрытые годами,
Твоим очам был ясен тот, кто лжив.

Ты был отцом для Саровского люда,
Ты утешенье ищущим давал.
И величайшего ты удостоен чуда,
Какое редкий из святых встречал!

К тебе сошла Небесная Царица,
Ты зрел Ее неизъяснимый лик
И спутников Ее святые лица.
Как этой радости был миг велик!

О, диво, Матерь смертного народа
С улыбкой молвила: "Встань, Серафим,
Я — твой Оплот, из нашего ты рода.
Всегда твой подвиг будет Мной храним".

Нам ты сказал: "Придите на могилу,
Почувствую я вашей веры свет:
И душам вашим новую дам силу".
Увы! Давно твоей могилки нет…

И я пред образом твоим взываю:
"Моих страстей тенета разорви,
От искушения я изнываю,
Моей души ты волю обнови!"

***

Не зная устали и лени,
Крушит бульдозер старый хлам!
Крылечки, печки, куст сирени,
Где пели птицы по утрам.

На благо это разрушенье,
Но не забуду я вовек,
Как плакал, стоя в отдаленье,
Какой-то старый человек,
Пока победно дым чадил
Над домом, где он жизнь прожил.

***

Я осень люблю за туманы,
За празднично-пеструю грусть.
Овраги в лесу, как карманы,
В которых и рыжик, и груздь.

Все светом пронизано тонким.
И чья-то всесильная власть
Все манит меня, как ребенка,
На желтые листья упасть…

Новый год

И тянет на раздумье,
Что годы так летят,
И все, что промелькнуло,
Воротишь ли назад?

Пусть даст Бог людям мира
И отвернет беду,
Чтоб братьями все были
И в этом же году.

И добрым пожеланьям,
И тостам нет конца,
И двери нараспашку
У каждого крыльца.

Входи желанным гостем,
Наш добрый Новый год,
Хоть знаем, что прибавишь
И дела и забот!