Львовски Майк
Дачный сезон — в самом разгаре. И если у большинства "огородников" он связан с полевыми работами и отдыхом за чашкой чая из душистых трав в гамаке, то у писателей, снимавших домик на лето на территории Украины, именно дача становилась родиной романов и повестей, которыми зачитывается уже не одно поколение. Часто их дачные дни — это череда приключений.
Так, когда в начале XX века поэт Максимилиан Волошин приехал в Коктебель, стал не только автором "культурных провокаций", но и законодателем пляжной моды. В Европе он узнал о движении натуристов — людей, которые загорают и купаются без одежды, и был уверен, что это течение приживется и на крымских пляжах.
Его стараниями в Коктебеле появился первый нудистский пляж. Но общественность такую новацию восприняла в штыки. По инициативе местного Общества Благоустройства на пляже возле дома Волошиных вкопали столб с указателями "М" и "Ж", чтобы гости художника — мужчины и женщины — не купались голыми вперемешку. Макс собственноручно распилил эти столбы и сжег. Тогда народ пожаловался в полицию и в дело уже лично вмешался градоначальник. Он потребовал или прекратить безобразие, или снова вкопать столб с указателями для раздельного купания. Но Волошин в суде доказал, что столб унижает его достоинство, поскольку такие указатели ставят только возле туалетов, и отстоял право купаться с гостями так, как им угодно. Суд же взыскал с Волошина только штраф в несколько рублей — как компенсацию Обществу Благоустройства за порчу их имущества.
"Обормоты" — так называли себя члены волошинского клуба, смущая публику, и дальше купались без одежды вперемешку. В "Общество обормотов" входили Викентий Вересаев, Марина Цветаева с мужем Сергеем Эфроном, а также все гости волошинского дома. Когда их собиралось более десятка — Коктебель "стоял на ушах".
Как-то гостил Николай Гумилев с Елизаветой Дмитриевой. На одной из прогулок она спросила, увидев каменный профиль на горе Карадаг, справа от Коктебеля, поразительной похожий на лик поэта: "Волошин, это ведь ваш портрет? Хотела бы я видеть, как вы это проделали... Может, специально для меня запечатлеете свой лик еще раз — слева от Коктебеля?" На это Макс патетически ответил: "Слева — место для моей посмертной маски!".
ЗА ЛЬВОМ НИКОЛАЕВИЧЕМ НА ОТДЫХЕ СЛЕДИЛИ АГЕНТЫ ЦАРЯ
Ветров и Пахоменко. В роли писателей, фильм "Невечерняя"
Лев Толстой с семьей отдыхал в Крыму на даче графини Паниной в сентябре 1901 года. Софья Владимировна пригласила писателя посетить ее имение и заодно поднабраться сил у моря после болезни. Хозяйка роскошного дворца и парка в Гаспре предоставила в распоряжение Толстого комнату с залом в нижнем этаже. Лев Николаевич завел обычай после утреннего кофе гулять по Царской тропе, от Ливадии до Мисхора, или по нижней дороге к морю. Чаще пешком, но бывало и на маленькой спокойной лошадке.
Дача графини Паниной. Сюда она пригласила Толстого
На одной из таких прогулок писатель простудился. К воспалению легких добавился еще брюшной тиф. Надеялись уже не столько на врачей, сколько на чудо. Толстой успел даже распорядиться, чтобы его похоронили в Крыму. Так совпало, что в те дни граф Толстой был отлучен святейшим синодом от церкви и был под наблюдением царской охраны. Вокруг дворца Паниной постоянно крутились тайные агенты и под видом беспокоящихся почитателей таланта справлялись о его самочувствии. Но чудо случилось — граф пошел на поправку и прожил еще 8 лет.
ВОЗЛЕ ЧЕХОВА ВЫЛОВИЛИ РЕВОЛЮЦИОНЕРА В ТРУСАХ
Дача в Ялте. Здесь писатель работал над пьесой "Три сестры"
Крымский дачник Антон Павлович Чехов, уже всерьез обосновавшись в Ялте, на гонорар от книгоиздателя Адольфа Маркса прикупил себе также и неказистый домик в Гурзуфе. В январе 1900 года он об этом написал своим родным: "Я купил кусочек берега с купаньем и Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — шелковица".
Там писатель скрывался от надоедавших ему бесконечных посетителей ялтинской знаменитой Белой дачи и выкраивал время для работы над пьесой "Три сестры". По завещанию, составленному писателем 3 августа 1901 г., гурзуфская дача перешла его жене Ольге Книппер, которая отдыхала там каждое лето (за исключением военных лет) до 1959 года. "Это чудное место — сакля среди скал, — рассказывает чеховед, заведующий ялтинским музеем "Чехов и Украина" Геннадий Шалюгин. — И с ним связано много не только чеховских историй. До революции там бывал Маяковский, а позже после войны у Ольги Леонардовны останавливался и Олег Ефремов. Он признавался, что именно там, на этой дачке к нему пришла идея о создании театра "Современник". В этих местах произошел и курьезный случай с видным партийным деятелям Николаем Бухариным. Рядом с чеховской дачей была так называемая дача Подвойских и там как-то отдыхал сам Бухарин. И вот, значит, знаменитый революционер решил искупаться в море: спустился в бухту, разделся и уплыл. А он любил заплывать довольно таки далеко, и вот там его и выловил наряд пограничников. Ну голый же мужик в трусах. Спрашивают его: "Кто таков?", а он: "Я — Бухарин". Старший из наряда ему в ответ: "Ага, а я нарком Ягода!". Бухарину на слово не поверили и продержали три дня в каталажке для выяснения личности пловца-шпиона. Родственники же на берегу нашли его одежду и поскольку Николай Иванович не появлялся, думали, что утонул. Ситуация прояснилась когда сотрудники НКВД пришли по адресу, указанному "мужиком в трусах".
ИРПЕНЬ: РОДИНА НЕЗНАЙКИ И ГОЛУБАЯ КРОВЬ
Домик Пастернака. Нынешняя владелица ничего не знает о поэте
Как всякий город, Ирпень, что под Киевом — с коробками-девятиэтажками и суетой. Но есть в нем районы, словно застывшие в прошлом веке: с небольшим домиками, утопающими в лесу, и почти первозданной природой на зависть жителям мегаполисов. Именно здесь наслаждались тишиной и покоем дачного поселка многие поэты и прозаики, (за что городок порой называют "украинским Переделкино").
Самый именитый среди них — Борис Пастернак. В 1930-х годах Нобелевский лауреат снял здесь домик. И именно на украинской земле преодолел творческий кризис. В то лето он читал свои новые стихи прямо в стогу — по вечерам дачники вели разговоры лежа на душистых травах.
Под соснами рождался замысел "Доктора Живаго". И в провинциальной тишине появился на свет еще один роман, но не литературный. Поэт влюбился в Зинаиду Нейгауз — жену своего друга, известного пианиста Генриха Нейгауза. "Дачный роман" уже через год перерос в брачный союз. Супруги прожили вместе без малого 30 лет, до самой смерти Бориса Леонидовича.
Добавим, Пастернак снимал дачу под Киевом всего одно лето. Годы репрессий, война напрочь стерли сведения о дальнейшей судьбе хозяев усадьбы. А в середине прошлого века дачу купила ее нынешняя владелица Лидия Ивановна. До пенсии она работала на разных предприятиях Ирпеня. О том, кто жил в ее доме, ничего не знает.
Дом Носова. Теперь у него новые хозяева
ЦВЕТОЧНАЯ УЛИЦА. В отличие от Пастернака, у детского писателя Николая Носова события в Ирпене были отнюдь не взрослые. Автор приключений Незнайки родился в Киеве, но все свое детство провел в Ирпене.
Именно благодаря летнему отдыху за городом и родились его веселые герои. Судите сами, в одной из своих автобиографических книг Носов вспоминал, что частенько просил папу рассказать сказку. Самой любимой была... история про "мальчика-с-пальчик". Жили же Носовы на Цветочной улице. Свяжите два этих факта, и вы догадаетесь, откуда "произошли" герои повестей Носова — маленькие человечки, живущие в Цветочном городе.
В конце прошлого века улицу, на которой жил Носов, переименовали в честь... другого писателя — Михаила Стельмаха. Теперь в одном из ее закоулков за зеленым забором стоит одноэтажный ветхий домик. Мемориальная табличка отсутствует, а новых хозяев сердят расспросы о предыдущих владельцах: "Живем здесь полвека и ничего о Носове не слышали. Вот только последние пять лет все как с ума сошли, носятся с этим Незнайкой..."
Дача Стельмаха. Сюда до сих пор приезжает родня писателя
НАВОЗ И ДЖАЗ. Дачный дом самого Стельмаха также до сих пор стоит в Ирпене в тени большого сада. Потомки его дачу не продали, и по сей день приезжают в этот городок. Увы, застать их нам не удалось, а о дачных днях писателя нам рассказал сосед, 55-летний краснодеревщик Петр Иванович.
"Когда Михаил Афанасьевич здесь жил, я еще ребенком был, но хорошо его запомнил. Он был простым человеком, любил сад, лично его навозом удобрял. Но по большей части работал дома над рукописями. Ходил весь в свои мысли погруженный. Отцу говорил: "Я пока пишу — в этом мире отсутствую". Что еще вспоминают селяне? Благодаря писателю заасфальтировали их улицу.
А напротив дома Стельмаха — участок, на котором отдыхал поэт Натан Рыбак. О нем соседи говорят с ноткой неприязни: "голубая кровь". Дескать, приезжал на черном ЗИМе, к которому спешила прислуга. За экзотическими сортами сирени ухаживал садовник, обеды готовила привезенная из города повариха. "У него дома был тогда еще диковинный "комбайн" — проигрыватель с магнитолой. На нем любил джаз слушать", — вспоминает Петр Иванович. После смерти поэта дом продали, и, по слухам, купил его некий бывший тракторист.
ДАЧА ГОРЬКОГО: ЕЕ ОХРАНЯЛ ПОТОМОК ЛЬВА ТОЛСТОГО
В "Тессели". Горький с внучками Марфой и Дарьей Пешковыми
Пролетарскому писателю Максиму Горькому крымскую дачу в 1932 году подарило советское правительство — к 40-летию творческой деятельности. Ему вручили ключи от бывшей дачи Раевских (участок когда-то купил герой Бородинского сражения Николай Раевский. — Авт.) в Форосе — "Тессели" (греч. — "тишина"). В форосской тишине Алексей Максимович трудился плодотворно: писал роман "Жизнь Клима Самгина" и создал второй вариант пьесы "Васса Железнова".
На даче Горький придерживался обычного режима. Вставал рано и утро начинал с фирменного коктейля: размешивал два сырых яйца в стакане и выжимал туда сок целого лимона. А потом выпивал стакан крепкого кофе с молоком и запирался в кабинете до обеда — считал эти часы самыми продуктивными. На большом столе писателя всегда был идеальный порядок: он любил хорошую бумагу, цветные карандаши для правки рукописей, новые перья и ручки. Там же всегда был запас папирос и набор мундштуков.
После смерти писателя дача "Тессели" стала правительственной, и там отдыхали легендарные космонавты: Гагарин, Титов, Попович, Николаев. А уже в наше время комплекс отошел, по одним данным, навсегда, по другим — в аренду на 49 лет Республике Татарстан, и считается летней резиденцией Минтимира Шаймиева. Охраной на этом режимном объекте (недалеко от госдачи "Заря", в которой во время путча сидел под замком Горбачев) руководил почетный крымчанин, 75-летний Лев Николаевич Толстой. И это не случайное совпадение имени и фамилии — в прошлом начальник Службы охраны в Крыму 9-го управления КГБ СССР, генерал-майор госбезопасности, действительно является правнучатым племянником великого писателя. Сейчас Лев Николаевич работает советником директора этой дачи, делясь своим опытом и организаторскими умениями.
ОТДЫХ СОВРЕМЕННЫХ
"Когда выпадает отпуск — едем в далекие страны. Берем ноутбук и на море. А наша дача может быть и у Красного моря, и на острове Комодо, и в Новой Зеландии, и в Таиланде, и в Лондоне или Париже. — рассказывает фантаст Сергей Дьяченко. По его словам путешествие для писателя — импульс стимулируют воображение, а уж если речь идет о фантастике... "Новую Зеландию называют самым красивым уголком Земли, и в ней есть бухта которую, в свою очередь считают самой красивой в этом государстве. Так вот, в этом удивительно месте я видел дракона! При свете луны он планировал над морем. Чешуйчатый, с огромными печальными глазами. Моя жена, Марина, решила, что это "эффект от красного вина". Но мне такое слушать обидно, — полушутя-полусерьезно рассказывает Сергей. Заметим, что для писателя-фантаста даже общедоступное подводное плаванье приобретает необычную окраску. "Под водой ты словно в невесомости, чувствуешь себя космонавтом, и такое ощущение невозможно получить ни на какой даче, — заключает Дьяченко.
Писательница Оксана Забужко также предпочитает заграницу. Любит глубинку Испании: "Чтобы Марроко через пролив было видно", восхищается корридой: "По накалу страстей это не сравнится ни с одним футболом". Но самые яркие воспоминания оставил Шотландский замок, куда Оксану пригласил британский меценат: "Вокруг лес, выходишь из замка, бросаешь окурок в кусты, а оттуда олень, и у него в глазах: "Подруга, ты чего?"
КАПРАНОВЫ: "СЪЕЛ ЧЕРЕШНЮ — И В "НИРВАНУ"
"Мы только на этой неделе вернулись со своей дачи в Очакове (Николаевская обл) в Киев. Работали над новой книгой "Дневник моей секретарши". Идею взяли из своей жизни. Наша помошница делала в рабочем журнале свои личные записи. И рядом с заметками о том, кто когда звонил было: "Сегодня начальник предложил мне яблоко. Я отказалось, для моей должности это непримлимо", — говорят писатели и книгоиздатели Виталий и Дмитрий Капрановы.
Братьев весьма удивил такой необычный для ХХI века подход к жизни. И в новом романе они решили посмотреть на наши бурные двухтысячные глазами чистой незамутненной девушки. Но если идею подсказало яблоко, то помогали писать роман совсем дургие фрукты. "Надо переключиться с одной сцены на другую — выходишь в сад к недозрелой черешни, и ты — в "Нирване", а оттуда уже недалеко до следующей главы", — смеются писатели. Помогали и соседи. "Это существа полувиртуальные. То они есть, а то их нет, а значит некому обижаться, что их черты использовали для героя книги", — рассуждают писатели.
В заключение скажем, что Капрановы уезжали отдыхать и работать и за границу. Сюжетные перепетии уже упомянутой новой книги придумывали отдыхая на Бали. "Дома лучше пишется, но... Конечно хорошо когда герои ходят по улицам Киева или Одессы, но иногда хочется отправиться и в более экзотические места, — говорят братья.
Главные темы