ОБВИНИТЬ -- ОБВИНИЛИ, А С ПОДЕЛЬНИЦЕЙ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ ПОЗНАКОМИЛИ

Болезнь настигла Ольгу Беляк в 13 лет, не оставив шансов на выздоровление, перечеркнув возможность получить высшее образование и должность, которая соответствовала бы таланту. Но инвалидности вопреки Оля сумела реализовать себя, в том числе, и в журналистике. Ее бойкие материалы печатали различные издания, а одна из газет развлекательного характера публиковала выдуманные криминальные сюжеты. Сейчас передо мной лежат эссе коллеги, написанные в стенах Киевского следственного изолятора.

"Когда оказываешься в сетях несвободы, прошлое сужается до размеров глазка в двери. И только ночью этот до боли крошечный глазок становится шире, и ты видишь через него все, чего внезапно лишилась -- лица родных и близких, хорошо знакомый с детства двор..."

Расставшись с мужем, Ольга осталась с маленьким сынишкой на руках. Вторая же попытка создать семью обернулась настоящей драмой, которая фактически предопределила ее теперешнюю участь. Гражданский муж оказался наркоманом. Однажды, когда его не было дома, в квартиру нагрянули работники ОБНОНа, изъяв дозу "джефа". Ольга не была наркозависимой, что подтверждает экспертиза, но по обвинению в хранении и распространении отравы пошла под суд. Как объясняет она сама, вину пришлось взять на себя из страха перед сожителем. В 2001 году Беляк приговорили к трем годам лишения с отстрочкой в исполнении приговора на два года. С тех пор Оля исправно отмечалась в комиссии по надзору вплоть до 10 апреля 2003 года, когда была сделана последняя запись. А 14 апреля узнала, что... находится в розыске. В этот день ее задержали, потом последовал арест.

-- Постановление об объявлении Ольги в розыск как обвиняемой по уголовному делу датируется 6 февраля, при этом указан старый адрес: Уманская, 29, хотя последние полтора года она проживала по Уманской, 31, о чем не мог не знать участковый,. -- рассказывает отец Ольги и ее официальный защитник Олег Владимирович. -- Но самое страшное, что никто не попытался проверить алиби моей дочери.

Что же произошло? 7 ноября 2002 в 21.20 на уроженку Донецка, снимавшую квартиру в доме по улице Уманской, 31, напали две нетрезвые женщины, крепко избили, отобрали золотое кольцо и мобилку. Перстенек как в воду канул, а телефон на следующий день потерпевшей вернула хозяйка жилья, которая забрала дорогую вещицу у какого-то мужика. Что любопытно, по делу эта самая хозяйка не проходит как свидетельница, а мужик именуется "неустановленным лицом". Изначально в разбое обвинялась С-ва 1970 года рождения. В апреле, по прошествии более полугода с момента преступления, аналогичное обвинение предъявили Ольге. Но из дела С-вой уголовное дело Беляк выделили в связи с ее якобы розыском, хотя статья, которую инкриминировали, предполагает наличие "преступного сговора". На следствии и в суде Оля утверждала, что никогда не видела в глаза С-ву, но никто даже не попытался уличить ее во лжи. Опознания и очные ставки межу "подельницами" не проводились, хотя Беляк об этом просила. В мае этого года С-ву приговорили к семи годам лишения свободы, о чем Ольга узнала только в октябре, когда добилась ознакомления со своим делом.

Нам удалось опросить людей, которых сторона обвинения проигнорировала. Вот что рассказала "Сегодня" киевлянка Наталья Пархоменко:

-- Вечером 7 ноября прошлого года я с мужем гостила у Олега Владимировича и Татьяны Яковлевны. Накануне у нас была годовщина свадьбы, дома мы с Сергеем ничего не устраивали, решили, что просто навестим друзей. В квартире находились супруги, а также их дочка Оля Беляк с сыном. Около десяти вечера мы распрощались и ушли, Оля еще оставалась у родителей. Это же я могла подтвердить на следствии и в суде, но ни меня, ни мужа не вызывали, хотя я передавала через Олега Владимировича свое заявление о готовности дать показания.

27 августа этого года Соломенский районный суд признал Ольгу Беляк виновной в преступлении, предусмотренном ч.2 ст. 187 УК Украины (разбой, совершенный по предварительному сговору группой лиц). С учетом ранее не отбытого наказания ее приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы.

"...Время тюрьмы летит неосязаемо, совсем не так, как на свободе -- оно не отмечено ни работой, ни домашними хлопотами, ни встречами с близкими. Когда находишься в несвободе, и все вокруг напоминает тебе об этом, мозг старается отторгнуть восприятие сегодняшнего дня и продолжает питаться воспоминаниями -- добрыми и хорошими, которые в силах укрепить мужественное расположение духа и состояние терпеливого ожидания."

-- На досудебном следствии и в суде Беляк защищал другой юрист. Я вступила в дело на стадии апелляционного обжалования приговора райсуда, -- говорит адвокат Зоя Шевченко. -- Внимательно изучив материалы, я посчитала, что следствие велось тенденциозно. Поддерживая апелляционную жалобу осужденной, настаивала на том, что приговор суда первой инстанции подлежит отмене, так как был вынесен с существенными нарушениями норм материального и процессуального права. Закон запрещает перекладывать на подсудимого обязанность доказывать невиновность, а именно в таком положении оказалась Беляк. По делу не проведены все необходимые очные ставки, не допрошены свидетели, которые могли бы подтвердить, что в момент совершения преступления подсудимая находилась совсем в другом месте, а также то, что она не употребляет алкогольные напитки (в приговоре сказано, что в момент совершения преступления Беляк была "в нетрезвом состоянии", но ее знакомые утверждают, что она не брала в рот спиртного, поскольку в шестнадцать лет, принимая лекарство, однажды выпила бокал шампанского и это едва не стоило ей жизни. -- Авт.). Я ставила перед судом вопрос не только об отмене приговора, но и об изменении меры пресечения Беляк. Кроме инвалидности детства, у нее есть еще один серьезнейший недуг. Оба диагноза, согласно международной классификации, входят в перечень заболеваний, несовместимых с пребыванием в местах лишения свободы.

На заседание апелляционного суда отец Ольги принес собственноручно изготовленный макет места преступления, чтобы продемонстрировать: свидетельница нападения не могла видеть происходящее в тех подробностях, какие описывала. Адвокат представила копию карты скорой помощи, согласно которой 8 ноября потерпевшая заявила врачу, что "была избита Леной" (то есть на второй день после преступления речь об Ольге не шла). Эти доводы в совокупности с рядом других приняли во внимание. 25 ноября Апелляционный суд Киева отменил приговор Соломенского райсуда в отношении Беляк, отправив дело для дополнительного расследования. Но меру пресечения оставили прежней -- содержание в СИЗО.

"Я пишу эти строки уже после отбоя и представляю чудесные киевские улицы. Древний город, усыпанный свежим снежком, румяные лица прохожих и детишек, важно идущих из школы с сумками и портфелями. Где-то там среди них и мой сын, снова оставленный без матери. И неизвестно, сколько еще нам быть в разлуке... А пока меня окружают лица сокамерников, до боли надоевшие двухэтажные нары, связка кипятильников, перевешенных через удлинитель, да радующий глаз свежей зеленью букетик петрушки рядом с миской ярко-красных яблок. На фоне голубых кафельных стен это ассоциируется с манипуляционной в хирургии. Да, все мы здесь тяжело больны -- стремление к свободе у всех носит воистину маниакальный характер".

ПОСТСКРИПТУМ. Как известно, ничего не случается просто так. У Ольги есть четкое объяснение тому, отчего все произошло именно с ней, а не с кем-нибудь другим. Но пока мы воздержимся от разглашения этой версии, ибо должно быть проведено служебное расследование согласно заявлению, которое отец Ольги написал в Управление внутренней безопасности ГУ МВД Украины в Киеве.