Двадцять років по тому (рос.)

После президентских выборов 2019 года Украина оказалась на пороге новой политической эры. Среди множества проблем во внутренней и внешней политике, с которыми неизбежно столкнется новая власть, отношения с Россией являются наиболее сложным вызовом. Ни экспертная среда, ни тем более политические круги все еще не дали адекватного ответа на вопрос как же нам "обустроить" РФ. И проблема значительно глубже и сложнее, чем просто окончание войны и возврат оккупированных территорий. Россия ведь никуда не денется и думать о том, что будет "после войны" необходимо уже сейчас. 

Понять происходящее в современной России, а тем более предсказать то, какой будет  политика Москвы в ближайшие пять – десять лет, непросто. Принятые в украинском дискурсе формулировки типа "вата", "последняя империя" и "наследники Золотой Орды" являются в целом верными, но далеко не исчерпывающими. Корни нынешней политики Москвы все же не так глубоки, как времена Улуса Джучи, и могут быть обнаружены в не таком уж далеком прошлом. Достаточно вернуться всего на двадцать лет назад, к концу прошлого века. Именно в 1998-1999 годах в России произошли события, во многом  предопределившие как нынешнюю ситуацию в российском социальном и политическом устройстве, так и целый ряд современных тенденций в мировой политике. 

1998 год ознаменовался для России сильнейшим экономическим кризисом и самым настоящим дефолтом по государственным краткосрочным обязательствам. Долги по выплате заработной платы достигли угрожающих размеров не только в отношении государственных служащих и шахтеров, но и армии, других силовиков. В течение года произошли две смены правительства – "крепкий" хозяйственник Черномырдин был отправлен в отставку и вместо него возник "киндер-сюрприз" Кириенко. Но ненадолго. Через несколько месяцев Ельцин снова попытался вернуть Черномырдина, в результате чего главой правительства стал Примаков. Все это больше напоминало хаос, приближающийся коллапс "демократического режима Ельцина", чем реальные реформы. Россия все чаще выглядела слабой в глазах Запада, который предлагал помощь, в частности сближение с ЕС, США и НАТО, но на своих условиях.  В это же время в Москве и в других уголках России вдруг стали происходить теракты и захваты заложников, на Балканах созревала Косовская война, Запад начал угрожать военной операцией Ираку, а в Германии к власти пришел большой друг советских разведчиков в ГДР Герхард Шредер. В глазах привыкших к уважению российских спецслужб Россия, ее президент и политика выглядели смехотворно. И при этом упомянутые тенденции, крайне небезопасные сами по себе, стали предвестником еще более драматических событий 1999 года. 

Деокупація півдня країни – як українські військові відвойовують території

Заборона на пересування країною для військовозобов'язаних – всі деталі

Ракетні удари по мирних українськиих містах - липень 2022

Ядерний тероризм Росії

Последний год 20-го века Россия встретила в условиях крайне низких цен на нефть – в коридоре 15-28 долларов за баррель. Теракты стали еще более частыми  и кровавыми. Взрывы возле приемной ФСБ в Москве, в жилых кварталах Владикавказа, Волгодонска и Буйнакска не оставляли сомнений в необходимости появления "сильной руки". Военная операция НАТО в Югославии, начало второй чеченской войны, вступление в НАТО Венгрии, Польши и Чехии, Хартия о партнерстве США и трех государств Балтии, соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Украиной и ЕС – все эти события стали тем фоном, на котором происходило банкротство режима Ельцина и приход к власти ставленников российских спецслужб. Несложно представить, как ветераны КГБ и авторы библии советской госбезопасности и разведки – так называемых "активных мероприятий" – реагировали на одно поражение за другим, на унижения, которые терпела их "великая Россия" от Запада. Россия не смогла защитить Сербию, остановить расширение НАТО на Восток, стабилизировать собственную экономику. Очевидно, именно  рыцари "плаща и кинжала" оказались самой организованной и подготовленной частью общества в условиях отсутствия КПСС или любой другой партии с достаточно крепкой идеологией и структурой, способной их контролировать. Поэтому вполне предсказуемо главой правительства сначала становится первый директор ФСБ Степашин, а затем и мало кому известный, зато действующий на тот момент времени глава ФСБ Владимир Путин. Еще в августе 1999 года Ельцин выдвигает его на пост главы правительства и публично называет своим "преемником". 31 декабря того же года власть в России окончательно переходит в руки "силовиков". Начинается не только новое столетие, которое позднее с подачи Суркова станут называть "столетием Путина", но и новый этап в мировой политике.

Важно понимать, что приход Путина к власти не был случайным, как это могло показаться на первый взгляд. После двух попыток привести в правительство старую гвардию "разведчиков и контрразведчиков" – Примакова, затем Степашина, российские силовики все же сделали ставку на молодого и перспективного Путина. Наверное, часть из них решила, что им легче управлять. Возможно, сработали "лоббистские" усилия петербуржцев, а, может быть, Путин просто стал тем единственным, кто гарантировал Ельцину и его ближайшему окружению неприкосновенность. Скорее всего, главной целью "силовиков" был избран не Дом правительства, а Кремль, куда ветераны всевозможных спецслужб вряд ли смогли бы попасть, а вот молодой и амбициозный Путин – вполне, причем надолго. 

Путину и его коллегам понадобилось несколько лет на то, чтобы стереть с лица земли мечты о независимости Ичкерии, жестко структурировать политическую систему России, поставить под контроль олигархов и ликвидировать оппонентов. Цены на нефть пошли вверх, денег стало больше, Россия почувствовала себя увереннее, стала активнее обращать внимание на Украину и "свою сферу интересов" на пост-советском пространстве. Российские дипломаты стали все чаще говорить на международной арене о своих национальных интересах с металлом в голосе. Вторжение США в Ирак и "Помаранчевая революция" в Украине окончательно убедили Кремль, что с Западом надо что-то делать. В 2007 году мир услышал (но не понял) Мюнхенскую речь Путина, в 2008 году последовала газовая война против Украины и настоящая война против Грузии, а там вовремя подоспел и экономический кризис в трансатлантическом сообществе. В 2014 случилось невероятное – агрессия России против Украины. Позднее Россия вмешалась в ситуацию в Сирии, Ливии и Венесуэле, ныне пытается играть роль в урегулировании вокруг Северной Кореи и Ирана, активно дружит со своим извечным врагом – Турцией, поддерживает сепаратизм, правые и популистские движения по всему миру. Все это происходит на фоне очевидного кризиса политических элит Запада и определяет ту сложнейшую внешнеполитическую ситуацию, в которой оказалась Украина. Позитив, который был достигнут за пять лет после Революции достоинства, ныне практически нивелирован как усилиями части украинской "элиты", так и "усталостью" Запада, который больше не реагирует на призывы о новых санкциях по каждому поводу. Увы, следует признать и неослабевающую хватку России, которая ошибочно воспринимается во многих европейских столицах за силу. Еще бы несколько лет жесткой и бескомпромиссной политики принуждения к миру  - и российский режим зашатался бы. Однако в западных изданиях все чаще стали появляться статьи об ошибочности антироссийского курса США и ЕС, растет число сторонников снятия санкций, а разговоры о необходимости учета "законных" интересов "великих государств" и разделения мира на "сферы интересов" раздаются все громче. У нас есть выбор – продолжать идти дорогой, которую определили для нас в немецком Бундестаге или в Париже, и которая учитывает чьи угодно точки зрения, кроме собственных украинских (ввиду их отсутствия), или определить, наконец, тот перечень приоритетов, которые позволят встретить новый 2020 год и двадцатилетие Путина у власти с уверенностью в собственных силах и при наличии хотя бы среднесрочной стратегии.  Возможно, для Берлина или Варшавы окажется сюрпризом, что Украина может иметь собственное мнение, однако рано или поздно это должно будет случиться. Украина – большая страна, с достаточными ресурсами и имеющая все необходимые составляющие для того, чтобы занять достойное место в европейской семье. Если агрессор понимает только язык силы – значит нужно производить оружие, которое способно его сдержать. Если существуют уязвимые места в экономике – значит все внимание должно быть направлено на то, как увеличить ее стрессоустойчивость. Если не хватает друзей в Европе, значит нужно искать таковых в Азии. Значительно более слабые государства, чем Украина, в том числе граничащие с Россией, смогли найти путь к свободе из имперской ловушки. Разумеется, фантомная боль Украины отдается в Москве сильнее, чем независимость Финляндии или эстонская Нарва. Возможно, и немцы с грустью смотрят на Кенигсберг и никому не нужную в России могилу Канта, однако активно торгуют с Россией и строят "северные потоки". Необходим серьезный разговор о том, как нам "обустроить Россию", и не эмоциональный, а прагматический. Очень важно перестать, наконец, обманывать самих себя и наших партнеров, и определиться с тем, чего именно мы, а не они, хотим достичь через три или пять лет. Практически во всех государствах центральной и восточной Европы, ныне входящих в ЕС и НАТО, признают – в нужное время они просто оказались готовы к необходимым шагам и в подходящий момент сделали все, чтобы воспользоваться благоприятной политической ситуацией. На прошедших выборах Украина уже показала пример демократии, и это само по себе является ударом по кремлевскому режиму. Но этого недостаточно. Современная, развивающаяся  экономика, позитивная динамика в обществе, открытость, справедливость и равенство перед законом – все это анафема для путинского режима. И лучший способ, чтобы его "обустроить", пусть и двадцать лет спустя.