Московский путч и Киев: последняя капля терпения – как это было

Вспомним три дня, с 19 по 21 августа 1991 года, которые дали толчок нашей Независимости. В Москве создали Государственный комитет по чрезвычайному положению – самопровозглашенный орган власти, включавший в себя ряд высокопоставленных должностных лиц советского правительства.  Позже это назвали "августовским переворотом" и путчем.

Я в то время работал в газете – органе Центрального комитета Коммунистической партии Украины. Вскоре после известного телевизионного обращения путчистов к советскому народу наш главный редактор вернулся из ЦК и развел руками: очень осторожно, а номер все-таки готовить надо. Никаких указаний. "Наверху" растерянное ожидание.

Под вечер того же 19-го мне сказали, что в один из кабинетов нашего крупнейшего в Украине издательства посадили нескольких преклонного возраста бабушек – цензоров. Рассказывали, что их срочно отозвали на работу прямо с пенсии. Я даже сходил на них посмотреть. Было интересно, потому что, по крайней мере, со второй половины 1980-х, расцвета гласности, а может и раньше, никаких цензоров уже и в помине не было, и я знал о них только понаслышке. Говорили, им надо будет показывать все сверстанные полосы. Меня, как дежурного редактора очередного номера, это касалось непосредственно.  

Но 20-го с утра тот кабинет опять был пуст. Значит, что-то поменялось, подумал я и только позже узнал, что, оказывается, 19 августа представитель гекачепистов  главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны СССР, генерал армии Валентин Варенников встретился с председателем Верховного Совета УССР Леонидом Кравчуком. О чем точно шла речь, неизвестно, потому что версии участников встречи кардинально отличаются.

Доподлинно известно, что Кравчук выступил против введения чрезвычайного положения в Украине, заявив, что, согласно союзному закону "О правовом режиме чрезвычайного положения в СССР", это – дело Верховного Совета УССР, и тут же продемонстрировал этот нормативно-правовой акт. Как вспоминал член военного совета, начальник политуправления, заместитель командующего Киевского военного округа генерал-лейтенант Борис Шариков, который в это время также находился в кабинете Леонида Кравчука, "нужный документ оказался под рукой: значит, человек готовился".

В тот же вечер было созвано экстренное заседание Президиума Верховного Совета УССР. Заседание длилось почти непрерывно двое суток. Коммунисты, у которых было большинство в Президиуме, или голосовали против осуждения ГКЧП, или воздерживались. Только поздно вечером  20 августа наконец приняли заявление, которое было компромиссом между коммунистами и демократической оппозицией, насчитывавшей в парламенте всего 125 человек. Самым важным в заявлении было то, что действие постановления ГКЧП на территории Украины не признавалось. Остальное – вода.

21 августа было созвано экстренное совещание Верховного Совета УССР. Леонид Кравчук осудил переворот в Москве как неконституционный.

А я, как дежурный редактор, в тот же вечер ломал голову, что же делать: заявление Президиума Верховного Совета УССР не влезало в отведенное макетом место на первой полосе. Всего-то пять абзацев заявления, а пара последних из них свисают "хвостом" (обычное дело в верстке докомпьютерного периода). Время поджимает, по графику в печать надо запустить не позже 22 часов.

И я принимаю решение: убираю из всех абзацев не просто проходные слова, а и, вполне для себя мотивированно, целое предложение.

Уверен, что в истории советско-партийной печати это был первый (и последний) случай, когда дежурный редактор, исходя из личных убеждений, по-партизански правил такой важный документ. Я еще не знал, что примерно в то же время, в 22 часа, Генеральный прокурор РСФСР Валентин Степанков выносил постановление об аресте членов ГКЧП. А в 00:04 по московскому времени 22 августа президент СССР Михаил Горбачев на самолёте Ту-134 возвратится из Фороса в Москву вместе с летавшими к нему несколькими членами ГКЧП, которые после прилета сразу будут арестованы. А еще через два дня ход истории Украины кардинально изменится.

Сейчас, сравнив газету с оригиналом заявления, который можно отыскать в разделе "Законодательство" на сайте Верховной Рады, скажу, что я сократил предложение, поддерживающее требование ГКЧП о запрете забастовок, митингов и манифестаций. Оно так и звучало: "Спільними  зусиллями   запобігти конфронтації і протистоянню,  утриматись від страйків, мітингів та маніфестацій". Ведь массовые акции – именно то, чего очень боялись путчисты.

Остановить подъем массового политического сознания было нельзя. На самом деле он, а не жалкий августовский путч, породил нашу Независимость. Со второй половины 1980-х в украинском обществе начались необратимые демократические и антикоммунистические процессы. Митинги и демонстрации проводились почти непрерывно. Проходило несколько массовых акций донбасских шахтеров против союзного правительства и компартии. 24 июля 1990 года во время многотысячной демонстрации перед Киеврадой был поднят национальный сине-желтый флаг. С 1 по 15 октября того же года проходила студенческая "революция на граните" на нынешнем Майдане. 26 и 27 июня 1991 года по всей Украине прокатилась волна массовых протестов против подписания Союзного договора.

И 24 августа 1991 года, когда проходила внеочередная сессия Верховного Совета, огромное количество украинцев перед зданием парламента и по всей улице Кирова (теперь Грушевского) требовало принятия исторического решения. Перепуганные депутаты коммунистического большинства не рискнули голосовать иначе –  "за" Акт провозглашения независимости Украины в тот день проголосовали 346 депутатов из присутствующих 363.