Интервью с писателем Евгением Положием: как и почему нужно говорить о войне

Писатель и журналист Евгений Положий еще в прошлом году впервые презентовал свою книгу "Иловайск. Рассказы о настоящих людях". В своем произведении автор рассказывает о реальных историях и настоящих людях, переживших войну. В интервью "Сегодня.ua" Евгений рассказал о том, как нужно описывать противника в художественных произведениях, и почему правда сильнее пропаганды.

- На прошлой неделе Вы презентовали свою книгу "Иловайск. Рассказы о настоящих людях" на Книжном Арсенале. Часто ли Вам удается общаться с читателями, с какой реакцией на Вашу книгу чаще всего сталкиваетесь?

- Я посетил около 40 городов и провел минимум 100 презентаций за полгода. Наверное, это часто.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

- Как-то отличается реакция на Вашу книгу в разных регионах Украины?

- Нет, не отличается. Отличается только реакций только тех, кто воевал и тех, кто не воевал. Тех, кто воевал, интересует одна сторона, тех, кто не воевал – другая сторона. Их интересуют другие моменты в книги.

- Какие?

- Тех, кто воевал, интересуют военные подробности, чисто военные. А тех людей, которые не воевали, их конечно больше интересует эмоциональная часть. Скажем так, художественная.

- А чего в Вашей книге больше, реальных событий и воспоминаний, или все-таки художественного вымысла? Как соприкасаются между собой реальная хроника и художественный вымысел автора?

- Я не знаю, как делать лучше. Каждый автор сам выбирает для себя свой стиль. Я так посчитал, что нужно сохранить факты, воспоминания. Но если говорить о художественном вымысле, я добавил мысли, диалоги. Это конечно вымысел.

Книга Евгений Положия. Фото: okara.org

- Когда Вы собирали материал для книги, Вы несколько раз бывали в зоне боевых действий, общались с десятками свидетелей событий, украинскими бойцами. С какими сложностями пришлось столкнуться? Трудно ли было добывать информацию?

- В целом в Вооруженных Силах Украины наложен неофициальный запрет на рассказ о событиях, которые произошли в Илловайском котле. Потому что сейчас идет следствие, есть тайна. Конечно, далеко не все соглашались говорить. Знаете, тяжело говорить с политиками. Политики врут, воруют, но ты не можешь их словить за руку, но с ними все равно приходится говорить, брать у них интервью и так далее. Это для журналиста морально тяжело.

Но когда ты говоришь с людьми, которые прошли ад и рассказывает о гибели своих товарищей, их слушать просто. Нужно уметь слышать. Они говорят правду, а правду слушать всегда легко.

Но когда ты говоришь с людьми, которые прошли ад и рассказывает о гибели своих товарищей, их слушать просто. Нужно уметь слышать. Они говорят правду, а правду слушать всегда легко.

- Ваша книга вышла на двух языках: русском и украинском. Как я понимаю, Вы специально издали ее и на русском языке для того, чтобы жители России и неподконтрольной Украине части Донбасса также могли прочитать книгу. Видите ли вы реакцию от этих читателей?

- Есть такое. Немного, но есть. Книга написана по фактам, а факты они разные. Фактом является то, что российская армия вошла на территорию Украины и совершала преступления, но также фактом является и то, что некоторые российские солдаты помогали раненым и пленным.

Это имело место быть, и я тоже об этом пишу. Именно это заставляет людей по той стороне понимать, что так оно и было. И это объективность точнее любой пропаганды.  

- Сейчас в обществе существует несколько спорных позиций. Одни считают, что противника в художественных произведениях нужно показывать исключительно с отрицательной стороны, что их нужно демонизировать. Другие же уверены, что все так упрощать нельзя и автор имеет право показать объективную картинку, с врагом с "человеческим лицом". Как считаете вы?

- Их не нужно демонизировать, они и есть демоны. Зачем демонизировать демона? Абсолютно будет достаточно рассказать факты. На одного демона всего один вменяемый. Это конечно не точные цифры. Но это точно люди, которые взяли в руки оружие и развернули его против своей страны. Начали убивать ни в чем неповинных людей. Они преступники.

Героев сепаратистов в моих произведениях нет. Да, у меня есть люди, которые с той стороны действуют по-разному, также по-разному действуют люди и с этой стороны. Мы же не хотим быть идиотами и сказать "на нашей стороне только хорошие люди, а на той – только плохие". Нам же больше пяти лет, мы взрослые люди и понимаем, что подлость есть и там, и здесь. Но я пишу об украинских солдатах и пытаюсь максимально объективно показать то, с чем они сталкиваются.

Героев сепаратистов в моих произведениях нет. Да, у меня есть люди, которые с той стороны действуют по-разному, также по-разному действуют люди и с этой стороны. Мы же не хотим быть идиотами и сказать "на нашей стороне только хорошие люди, а на той – только плохие". Нам же больше пяти лет, мы взрослые люди и понимаем, что подлость есть и там, и здесь.

- Вы презентовали свою книгу еще в сентябре прошлого года. Сложно ли писать о войне, которая не закончилось? Есть такое мнение, что о таких событиях можно писать только постфактум.

- Это выбор каждого. Если писатель считает, что об этом не нужно писать,  значит, пусть не пишет. Может он боится писать об этом сейчас. Я занимался темой "Илловайского котла". Я собирал свидетельства очень многих людей, которые там побывали. Я считал для себя необходимым зафиксировать это.

Если сравнить интервью некоторых людей, которое они давали в 2014-м году и в 2015-м о том, что произошло и кто виноват, то можно подумать, что это интервью дух разных людей. Так сильно изменилось их мнение.

- Как сейчас украинцы воспринимают информацию о войне, готов ли читатель к таким книгам?

- Мне сложно сказать, я не являются генеральным цензором. Сейчас появилось много воспоминаний бойцов, которые вернулись. Я не вижу, что это пользуется большой популярностью, но я думаю, что эти книги найдут своего читателя. Желание высказаться и желание услышать взаимосвязаны. Какой-то неизвестный нам закон в этом действует.

- Есть ли какие-то идеи, которые не дают покоя, но еще не нашли своего воплощения? О чем еще хотелось бы написать?

- Трудно сказать. Я не хочу браться за тему, которая мне не интересна. Иловайск был для меня интересен, и эта тема не закрыта с юридической точки зрения. Собственно говоря, о том, почему это произошло – до сих пор нет прямого ответа. Поэтому я думаю, что не исключено, что я продолжу писать об этом.