О том, какие цели ставили авторы законопроекта № 6688, предусматривающего внесудебную блокировку сайтов на 48 часов, какую в их инициативе роль сыграл вирус "Petya/NotPetya", и почему ставка на конструктивное обсуждение проекта закона оказалось провальной, в интервью сайту "Сегодня" рассказал Дмитрий Тымчук, народный депутат Украины, член Комитета ВРУ по вопросам национальной безопасности и обороны.
Вы соавтор законопроекта ( №6688 ) , предусматривающего внесудебную блокировку сайтов на 48 часов. Какие цели у законопроекта?
- Начну с того, что в этом законопроекте смешаны вещи, которые нужно разъединять – кибербезопасность и информационная безопасность. Эта проблема стояла изначально, но так как вопросы преимущественно касаются интернета, мы решили включить все в один законопроект.
С киберугрозами проще. Когда мы регистрировали законопроект, с ряда ресурсов распространялся вирус (12/07/17 был зарегистрирован законопроект, а 27/06/17 была самая масштабная атака вируса семейства "Petya" в Украине – "Сегодня"), который блокировал работу ресурсов органов власти, возникала угроза для энергетической безопасности и целого ряда направлений. Это вызовы, которые несут угрозу всем гражданам Украины в плане угрозы жизни и здоровью. Я уже не говорю про убытки или, например, нарушение электронного документооборота.
После такой мощной атаки мы (Комитет по вопросам нацбезопасности и обороны Верховной Рады Украины – Ред.) общались с СБУ и пытались понять, какие можно предпринять шаги, чтобы нейтрализовать эту угрозу. СБУ нам объясняла, что нет у них никаких инструментов, дабы блокировать ресурсы, откуда исходит угроза.
Самый большой резонанс вызвало право СБУ на внесудебную блокировку сайтов на 48 часов. Чем это было вызвано?
- У следователя СБУ нет времени на то, чтобы обратиться в суд, особенно на выходных или ночью. Это для того, чтобы они могли блокировать, а потом на протяжении 48 часов могли получить разрешения суда. Это вызвано киберугрозами.
Почему такой резонанс?
- СМИ акцентировались на том, что будет внесудебное блокирование сайтов, а 48 часов убрали. Но такого не будет, что, например, какой-то заштатный лейтенант СБУ встанет утром, почитает сайт, ему что-то не понравилось, он его заблокирует.
Понятно, а что с частью об информбезопасности?
- С информационной безопасною сложнее. Мы знаем ресурсы, которые призывают к свержению конституционного строя, распространяют информацию, которую можно классифицировать как призывы к террористической деятельности. То есть все то, что вне интернета уголовно наказуемо.
Не нужно думать, что мы создаем аналогию "Роскомнадзора" или еще что-то. Нет. В отличие от России у нас должно быть решение судов. В законопроекте сказано, что речь идет об информации, которая может быть угрозой жизни и здоровью граждан, а не об оценочных суждениях или субъективных мнениях. Это касается, например, передачи информации для организации проведения террористических актов или диверсий. Нужно внимательно читать законопроект.
Решения суда тоже можно воспринимать по-разному. У нас есть апелляционный суд. В законе прописаны основания, которые позволяют блокировать интернет-ресурсы.
Согласен, что нужно более четко все прописать, так как мы стоим на очень узкой тропе балансирования между защитой интересов Украины в информационной сфере и ценностью свободы слова, свободного интернета. Конечно, было бы проще, если бы было введено военное положение, когда всем будут управлять военные, а спецслужбы имеют карт-бланш на почти любые действия. Кстати, многие журналисты и аналитики, которые критикуют власть за то, что не было введено военное положение, они просто не понимают, что это такое. Многие журналисты лишаются работы, так как вводится цензура. Но главное тут в том, что есть тонкая черта, которую мы старались не пересечь.
Почему именно сейчас законопроект вызвал некий резонанс, он ведь уже год как зарегистрирован?
- Когда мы зарегистрировали законопроект, то я лично на круглом столе в Укринформе говорил, что законопроект не идеален. Соавтор Иван Винник считает также. Но мы рассчитывали, что выставим проект на обсуждение, чтобы получить дискуссию, встречные предложения, аргументированные уточнения, а не просто метание молний. Но кроме секции киберугроз и провайдеров, которые не хотят закупать специальное оборудование за свои деньги, по вопросу свободы деятельности СМИ в интернете мы никаких предложений не получили.
А провайдеры?
- Мы общались с представителями разных компаний. Сначала меня убеждали, что такие блокировки технически невозможны. Говорили, что у нас интернет устроен не так как в КНДР или РФ, у нас все по-другому. Технически мы не может сделать. Потом, когда было решение СНБО по блокировке российских ресурсов – все получилось. Но я понимаю логику провайдеров, для них это лишняя работа, которая им и даром не нужна. Но единого мнения по провайдерам нет, что они могут, а что – нет.
Кстати, на стадии обсуждения законопроекта мы нашли еще одну проблему. Те санкции, которые уже введены СНБО – не эффективны.
Например?
- Свежий пример. Prozorro проводит тендер этим летом по заказу для одной из воинских частей. Информация от воинской части идет с почтового ящика Яндекса. Из заблокированного в Украине ресурса! Если у нас госструктуры, военные пользуются этим, что говорить о широком круге граждан? Да, когда какой-то человек обошел блокировку и сидит в "Одноклассниках" – это никакая не угроза для безопасности. Но когда представители госструктур начинают этим страдать – это проблема. Как сделать так, чтобы санкции работали? Думаю, что это тоже тема, которую нужно было отдельным разделом рассматривать в этом законопроектe.
Как будете действовать дальше по этому законопроекту?
- На сегодня мы не получили конструктивной дискуссии. Мы не видим предложений, которые сейчас можно рассматривать, чтобы дорабатывать законопроект до завершенного состояния. В нынешнем виде принимать законопроект, вероятно, было бы не совсем верно. Но ставка на экспертное обсуждение провалилась.
Еще один момент, который меня смущает. Перед всей историей с законопроектом 6688 были принят закон "О национальной безопасности и обороне Украины". Если наш законопроект вызвал реакцию ОБСЕ, то по закону "О нацбезопасности и обороне" мало того, что никто не возражал, но и экспертная группа НАТО принимала участие в его разработке. Была официальная поддержка от НАТО, ЕС и Вашингтона, но там тоже рассказывали о притеснении свободы слова.
Я понимаю, что для СМИ сегодня главное резонанс, дело в рейтингах, а не в сути законопроектов, и тому подобное. Но у меня вопрос к экспертам и политологам, которые присоединяются к подобному шуму. Почему у нас любой законопроект о нацбезопасности вызывает негативный резонанс? У меня впечатление, что за этим стоит один "режиссер", который может своё влияние запускать в сеть через свои ресурсы, и которое (влияние – Ред.) потом уже автономно резонирует в обществе.
А в странах ЕС есть что-то подобное?
- Да, если не говорить о кибербезопасности, то в странах ЕС доминирует ценность свободы слова. Но страны ЕС не воюют. Хотя Европа уже реагирует: созданы органы, которые борются с фейками. Они понимают угрозу, но у них также проблема баланса между национальной безопасностью и свободой слова. Мне кажется, они смотрят, как у нас будет развиваться ситуация, как мы будет выкручиваться, какие у нас актуальные угрозы, что получится противопоставить.
Этот законопроект может быть переработан, разделен на два?
- Не исключаю. Я склоняюсь к тому, что этот вариант законопроекта нужно отозвать, но на его основе сделать два – по киберугрозам и по информационной безопасности. Надеюсь, что экспертное сообщество и организации у нас когда-то перестроятся, перейдут от критики к каким-то предложениям. Если кто-то думает, что мы хотим быстро протолкнуть этот законопроект – это неправда. Мы за его широкое обсуждение.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы