Отец Макса Курочкина: Боюсь, следующей жертвой могу стать я

— В Украине многие думают, что ваш сын Максим, когда в ноябре прилетел в Киев, подозревал, что его могут арестовать, но сделал это сознательно, поскольку опасался врагов в России.
— Нет! Он знал, что обвинения в вымогательстве 10 тыс. долларов надуманы и ехал сознательно. Он думал, что в Украине начинает преобладать хоть какой-то здравый смысл. Хотя, Боже упаси, я не хочу что-то плохое сказать про милую моему сердцу Украину...
— Кто виновен в смерти вашего сына?
— Виновен человек, который нажал на спусковой крючок. Откуда этот человек, кто его купил, кто ему это поручил, клянусь вам, не могу даже предположить. А если бы даже и предполагал, не могу это сказать, потому что следующим тогда буду я.
— Есть версия, что заказчиком мог быть его бывший партнер по бизнесу Александр Бабаков?..
— Ну что мне сказать об Александре Михайловиче... Когда они с Максимом работали вместе, он нас всегда поздравлял с днем рождения, меня и Галю (его жена и мама Максима. — Авт.), привозил охапки цветов. А сегодня, когда нам очень тяжело, когда сыну было тяжело, он нам даже и не позвонит, не скажет сочувственного слова. Я не знаю, что мог делать Бабаков. Я не хочу верить в это.
— Когда Максима арестовали в Украине, кто-то связывался с вами, предлагал помощь?
— Весь наш МИД меня поддерживает, но они как-то слабо вели эту работу. Они обязаны были выцарапать его сразу, вытащить... Короче говоря, поддержки, на которую я рассчитывал, от своей страны, как гражданин, я не получил. Я даже обращался к Людмиле Александровне Путиной. Ну, вот прислала сочувственное письмо в МИД, чтобы они нам помогали.
— Откуда мнение, что ваш сын причастен к криминалитету, его даже называли "Максом Бешеным"?
— Это домыслы какие-то. Я знаю, что он трусом не был, мог отстаивать свои интересы. Да и умер он, как солдат — с пулей в сердце и со своим мнением, со своим твердым решением не сдаваться до конца. Скажите, как могла к тюрьме машина подъехать так, чтобы освободить вид с этого большого дома и дать возможность снайперу попасть? Значит, все это было подготовлено.
— Что вы думаете о том, как в последние дни вел себя Максим на суде, называя себя мессией...
— Это у него был срыв от безысходности... Когда сильный волевой человек, умеющий повелевать многими сотнями людей, вдруг оказывается взаперти... Это не может не отразиться на его психическом здоровье.
— А что больше всего любил Максим?
— Он прекрасно танцевал, любил читать, в детстве перечитал всю домашнюю библиотеку, мог наизусть пересказывать страницы. Ему легко давалась учеба. Он был очень одаренным человеком, я не знаю даже, как мы с Галочкой могли родить такого вундеркинда... Я очень хочу вас попросить. Передайте мое приветствие украинскому народу, мы очень любим вас и хотим жить с вами в дружбе. Вспоминая о моем сыне, поставьте пластинку с романсом "Белая береза". Максим так любил эту песню и искренне любил Украину, он там прижился. Приезжал к нам, только чтобы проведать. Мы говорим ему, ты бы почаще здесь был, а он: "Ой, папа, здесь холодно, а там тепло, люди такие теплые, широкие душой..." Ему так нравилось, он любил эти галушки, драники...

Борис Курочкин – в прошлом известный боксер, призер многих советских соревнований. "Завязав" со спортом в 1968 году, устроился дипломатическим курьером. В Киеве присутствовал на каждом заседании суда по делу своего сына — Максима Курочкина. Отец со слезами на глазах гладил его по голове, когда тот срывался и называл себя мессией.