Во время поисков Николая Борисенко Мессинг рассказал о Сталине и заявил: "Ваш Женя жив!"

Мы продолжаем тему о людях, исчезнувших навсегда. Несколько дней назад "Сегодня" опубликовала материал о видном политике уже независимой Украины Михаиле Бойчишине. Если же брать сравнительно недавний советский период, то "главным" и самым загадочным исчезновением была, безусловно, пропажа 7 ноября 1970 года сына секретаря ЦК КПУ, чуть позже члена Политбюро ЦК КПУ, депутата Верховных Советов УССР и СССР Николая Борисенко — 20-летнего Евгения. Мы первыми подробно написали об этом. После нашей публикации о Жене делали передачи десятки наших и зарубежных телеканалов. Он пропал после застолья на даче своего отца в Конча-Заспе. 

За столом тогда сидела небольшая, но именитая компания: сын бывшего главы КГБ СССР, на тот момент зампреда Совмина УССР Семичастного с женой, сын писателя Зарудного с супругой, сын министра лесного хозяйства УССР Александр Лукьянов и девушка Люба, которую привел Женя Борисенко (познакомился с ней за пару дней до того). Отмечали, как тогда было принято, годовщину Октября. Как позже рассказывал Александр Лукьянов, мастер спорта по борьбе, в ходе застолья возник небольшой конфликт между Зарудным и Борисенко, Женя даже наткнулся рукой на стекло в двери и порезался. Сильный Лукьянов развел спорщиков, все решили, что застолье испорчено и его надо заканчивать. Спокойно прибрали со стола, отнесли посуду и бутылки на кухню, стали расходиться. Группа пошла вперед по дороге, а Лукьянов и Борисенко задержались, выключая свет и закрывая двери. Затем стали догонять остальных. В какой-то момент Женя сказал Александру, мол, ему надо в кустики… Зашел в соседние заросли и… больше его никто никогда не видел, кроме предполагаемого убийцы (но убийство официально так и не было доказано, тела не нашли). Родственники отказались считать его мертвым и получать свидетельство о смерти, потому Женя до сих пор — пропавший без вести. О некоторых новых подробностях этого громкого в свое время дела, а также о бытовых аспектах жизни высших руководителей УССР мы беседуем со старшим братом Евгения, полковником в отставке, преподавателем и ученым, разрабатывавшим когда-то секретные технологии восстановления танковой брони.

— За последние годы никакой новой информации о моем пропавшем брате, увы, не появилось, кроме невразумительных звонков от неуравновешенных людей, всяких гадалок, доморощенных экстрасенсов и так далее, — говорит брат. — И еще периодически доставали просьбы поговорить на эту тему от все новых и новых телепрограмм. Я, например, отказал российской программе "… с Леонидом Каневским", и правильно сделал. Видел потом, что они создали, это же, извините, образно говоря, порнография! Хорошо хоть, без меня.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Поскольку в розысках Жени нет никаких результатов, то мы и не подписывали никаких документов, дающих право властям выдать свидетельство о смерти. Кому-то, может, нужен такой документ, чтобы получать какие-то льготы, пенсии и так далее, но не нам.

Правда, есть один момент. Я человек верующий, прихожанин православной церкви, посещаю небольшой приход. Причем батюшка, отец Сергий, как оказалось, до семинарии окончил танковое училище, так что в этом плане мы коллеги! Он готовил к переходу в лучший мир мою матушку, Марию Максимовну, которая до последних дней хотела верить, что Женя вернется… Так вот, много лет я не мог написать имя Жени в записке, которую подавал священнику, чтобы он помолился об упокоении души, ибо брат числился не умершим, а без вести пропавшим. То есть я сам и другие близкие, конечно, могли молиться за Женю, но просить об этом священника — нет. Однако года четыре назад мы обсудили эту проблему с отцом Сергием и решили, что времени прошло с 1970 года много, достаточно, чтобы, по канонам и логике, молиться за упокой души раба Божьего Евгения. С тех пор я включаю брата в поминальный список.

Что случилось

Что касается версий его гибели, то их было много, часто бредовых, например, что он утонул в соседнем озере. Однако следы Жени с дачи вели совсем в другую сторону. Я сам видел следы от мохерового шарфа брата на заборе, через который Женя перелез, и его отпечатки на земле, где он спрыгнул вниз. А рядом шла обуховская трасса…

Я также видел материалы следствия, которое вела "важняк" киевской милиции Валентина Серпокрылова, уверен, она была на правильном пути. Сначала это был несчастный случай, Женю сбила "Волга", за рулем которой сидел нетрезвый офицер милиции Павел Могильный. А потом он же и дострелил брата, положив его на заднее сиденье машины. Испугался, видимо, что Женя останется жив и тогда придется отвечать за наезд. В материалах дела есть четкие следы и наезда, и пули на днище машины. Есть показания свидетелей и признания самого Могильного. Но, понимая, что за такое ему "светит вышка", Павел так и не выдал следствию места захоронения брата. А нет тела — нет дела… И Могильный отсидел несколько лет за другие преступления, потом вышел на свободу. А у брата до сих пор нет могилы…

Женя. Таким он был в 20 лет, в год своего загадочного исчезновения. Фото: из архива семьи Борисенко

Роковой вечер

Около 23 часов мне позвонил отец, мол, Жени что-то долго нет, набери его на даче, узнай, как там дела. Я в это время был у родителей жены Натальи, в доме на Институтской, напротив дома, где мы жили с моими родными. Отец Натальи был в то время заместителем председателя Госплана УССР, очень интеллигентный, начитанный, умный человек. Я позвонил Жене, он ответил, мол, уже гулянку закончили, убирают посуду. Кстати, в доме действительно было убрано, причем ребята это сделали своими руками, так что, очевидно, конфликт давно закончился, все было сделано спокойно. Так же спокойно говорил со мной и Женя, вполне трезвым голосом. Я все рассказал отцу, он предупредил, что отправил за Женей машину. Я снова набрал брата и передал ему насчет машины. Это был наш последний в жизни разговор…

Дальнейший расклад предполагался такой. Машина забирает Женю и Любу, развозит их по очереди по домам. Семичастные и Зарудные идут на дачу к Семичастным, у них на территории был деревянный домик. Саша Лукьянов идет в дачную комнату своих родителей на втором этаже в трехэтажном корпусе.

Дачи для верхушки

Тут надо немного объяснить. Дачи в Конча-Заспе давали, так сказать, по рангам. Например, члены Политбюро получали отдельные строения за специальными заборами, хотя и вся территория была огорожена. Их назвали "закрытыми". Кроме членов Политбюро, "закрытую" дачу, за особые заслуги, получил и академик Борис Патон. Он был хорошо знаком с отцом, а потом так получилось, что и со мной, я защищал кандидатскую диссертацию в Институте электросварки. Он не раз приглашал меня для обсуждения тем, над которыми я работал, по восстановлению деталей для танков. И даже помог в танковом училище, где я руководил кафедрой, создать специальную лабораторию.

Наш отец в то время еще не был членом Политбюро, потому дача не имела отдельного ограждения, была открыта. Но руководящих товарищей в ЦК, Совмине было много, а дач меньше. Тогда и построили сначала один, потом второй трехэтажный корпуса. Это был уровень, например, министров. Там имелась у каждого комната с прихожей, туалетом и ванной, без кухни. Кухня была просто не нужна, ибо неподалеку располагалась столовая, а по сути, шикарный ресторан. Очень красивый с точки зрения архитектуры, с огромными окнами, люстрами… Он считался столовой из-за цен, совсем не ресторанных, гораздо скромнее. Шикарный обед мог обойтись до 10 рублей.

Большинство людей, особенно из корпусов, столовались только там, тем более что кухня была отменная. Но если было желание, можно было и заказать обед или ужин на свой вкус, потом прийти и забрать все в специальных судочках. Так поступали чаще те, у кого были отдельные дачи. Например, моя теща, Вера Павловна, не любила готовить, забирала обеды в ресторане (у них, как у семьи зампреда Госплана, был деревянный домик на два входа, на две семьи). А можно было и без заказа, просто прийти и выбрать что-то из готовых блюд, из меню в те же судочки. Вспоминая тещу, скажу, что она и в Киеве пользовалась, как и многие другие, такой же системой. Мой тесть, работая в Совмине, на обед всегда приходил домой на Институтскую. И теща заказывала и получала обед в судках на хоздворе Совмина, это тоже рядом. В этой структуре была прекрасная кухня, оттуда же и развозились продукты под заказ для верхушки ЦК и правительства.

Дачный комплекс в Конча-Заспе начали строить сразу после войны, еще при Сталине. Выбрали очень красивое место, на берегу водоема (это старое русло Кончи превратилось в большое озеро). Там отличные песчаные пляжи, было три лодочных станции. На территории — большая котельная и во все домики было подведено центральное отопление.

Кроме уже упомянутого ресторана, было еще кафе с мощным буфетом, где можно было купить буквально все, чего не найти в магазинах. Колбасы, конфеты, консервы, все натуральное, выпивки любой полно. Там же были столики, где можно было поесть, еду привозили из ресторана, своей кухни в кафе не было. Для определенной группы домов кафе было ближе и удобнее ресторана. На первом этаже одного из корпусов располагался большой кинозал, вмещавший даже в выходные всех желающих. Там же — диспетчерская, медпункт. Созданы были для того времени прекрасные условия, и летом там обычно жили семьи. А глава приезжал с работы на ночь и уезжал утром.

Правда, первые секретари ЦК КПУ там не селились. Например, когда-то Никита Хрущев, а за ним и Петр Шелест жили в особняке на территории Киева, недалеко от облбольницы. А для Владимира Щербицкого быстро выстроили резиденцию в Межигорье, которую потом захватил и сильно укрупнил Виктор Янукович. Это был ежедневный маршрут Владимира Васильевича: из Межигорья в Киев, всего двумя машинами. В первой, правительственном лимузине ЗИЛ, ехал сам Щербицкий с водителем, во второй (31-я "Волга") водитель и один охранник высокого ранга, из КГБ, не ниже полковника.
Но мы отвлеклись. Об исчезновении брата далее скажу кратко: машина за Женей пошла, но его найти не удалось. По просьбе отца ночью я съездил на дачу, тоже никого не нашел. Разбудил Сашу Лукьянова, он рассказал, как развивались события. А утром на даче уже вовсю работали правоохранители.

Конча-Заспа. Такой была дача секретаря ЦК КПУ в 1970 году. Фото: из материалов уголовного дела

Вольф Мессинг

Свое мнение по поводу пропажи брата высказал однажды знаменитый маг и экстрасенс. Однако в СМИ этот момент неоднократно переврали, потому расскажу, как было на самом деле. Идея принадлежала Ларисе Гуляевой, жене знаменитого певца Юрия Гуляева. Она сумела договориться о нашей встрече с руководством "Росконцерта" в Москве, который ведал гастролями, в том числе Мессинга, состоявшего у них в штате. И мы с ней поехали в Москву. Познакомились с главой "Росконцерта", очень колоритной женщиной, получили разрешение на гастроли Мессинга. Потом встретились с самим артистом, все рассказали, предложили дать гастроль в Киеве, в Доме офицеров. Причем мы брались его встретить, разместить в гостинице, а потом, когда отдохнет после концерта, попросили приехать на нашу дачу. Суть дела об исчезновении Жени мы ему рассказали еще в Москве. Артист согласился, дал концерт, на котором мы всей семьей присутствовали как обычные зрители. Артист что-то угадывал, находил спрятанные вещи и так далее. А на другой день Мессинга посланная отцом машина привезла к нам на обед.

К тому времени отец стал уже, с приходом в 1972 году к власти Щербицкого, членом Политбюро и получил дачу в Пуща-Водице (там построили два двухэтажных особняка для диппредставителей, но не заселили по каким-то причинам, один передали нам). Туда и приехал Вольф Мессинг. Его мнение было важно для всех нас, но особенно для мамы, которая и раньше в отчаянии обращалась к разным гадалкам, прорицателям и т. п.

Мессинг ел мало, вообще не пил, зато довольно много и интересно рассказал о себе, о своих проделках в банке, о знаменитом побеге, о встрече со Сталиным… А затем сам предложил перейти к главному вопросу. Мы вынесли ему фотографию Жени. Наступил кульминационный момент, мы затаили дыхание. Мессинг подержал фото в руках, внимательно рассмотрел его и произнес: "Он жив!" Эти слова успокоили нас всех, особенно маму, на многие годы, дали веру в то, что Женя еще вернется. Увы…

Космонавты. Николай Борисенко (справа) с Гагариным и Николаевым. Фото: из архива семьи Борисенко

Жилье, еда, охрана

Наша 4-комнатная квартира на Институтской была из разряда "дежурных" квартир Совета Министров УССР. То есть приезжает новый человек на руководящую должность и живет в ней временно. Впрочем, это могло затянуться и на годы… Потом родители переехали в новый дом в Виноградном переулке. Жени уже не было, а я с семьей жил отдельно неподалеку.

Мама тогда постоянно работала, однако еду готовила сама. Отец приходил поздно, не раньше 21-го часа, так что после работы она все успевала для ужина и завтрака. А вот обедал отец всегда в ЦК. Там было принято, что на обед приходили все члены Политбюро во главе с первым секретарем ЦК. Даже генерал армии Иван Герасимов, командующий Киевским военным округом, приезжал туда обедать, так как был членом Политбюро. И за обедом нередко решались очень важные вопросы.

Что касается домашней еды, то существовал четкий порядок продуктовых заказов, по крайней мере, для членов Политбюро, потому ходить по магазинам или рынкам для мамы нужды не было. С утра, около 8 часов, по телефону делался заказ сегодня на сегодня. А среди дня сформированный заказ привозили. Получала его или мама, специально приходившая домой (работала рядом), или наша домработница. В ее обязанности входили уборка, стирка, глажка (хотя рубашки папе мама всегда гладила сама). Еду работница не готовила. Такие домработницы полагались всем большим руководителям по штату, они числились в хозяйственном аппарате Совмина, там получали зарплату. Такие же работницы были и на дачах. Так вот, водитель днем привозил заказ, передавал по накладной, там же стояла стоимость. Это не было бесплатно, но по вполне разумным ценам, близким к себестоимости продуктов, без торговых накруток. Водитель получал деньги от мамы или домработницы (ей оставляли) и уезжал. На следующий день все повторялось с новым заказом.

Большую часть продуктов, как сейчас говорят, экологически чистых, производили здесь, под Киевом, в специальном хозяйстве "Чайка". Оттуда шли продукты для заказов на самый верхний уровень, а также в магазин и столовую, где из них готовили обеды и раздавали в судках семьям руководителей на уровень ниже, ранга министров. Оттуда снабжался также спецбуфет на даче с разными деликатесами, которых не было в обычной продаже (я о нем говорил). Там всегда, кстати, стояла немалая очередь. Сам я заказать продукты заранее не мог, однако мог попросить маму, чтобы в заказ включила мою просьбу.

Что касается одежды и обуви, то высокие руководители и их семьи снабжались через ателье и магазин "Коммунар" на первом этаже в доме на Институтской, где, кстати, жили мои тесть с тещей. Причем ателье было трех уровней: для руководства областей, для Киева и для членов Политбюро. В этом, последнем, был и промтоварный магазин. Там было все то же, что и в Центральном универмаге, только… не выкладывалось на витрину. А здесь для определенного круга все было доступно. Обувь, рубашки, шапки. Правда, головные уборы, те же шапки ондатровые, продавались на определенный период. Кому на год, кому на два. Конечно, сами члены Политбюро туда не ходили, все покупали, как правило, жены. А вот в ателье на примерку все ходили. Списков не было, работники "Коммунара" всех, кого надо, знали в лицо. И даже еще до появления нового члена семьи там знали, что у такого-то члена Политбюро появилась, например, невестка или зять. Конечно, за все это надо было платить, однако опять же по разумным ценам, без накруток.

Транспортом члены Политбюро и их семьи обеспечивались так: одна машина закреплена за хозяином, вторая — разгонная, для его близких. И два водителя. Но в нашей семье разгонной практически не пользовались, отец этого не любил, так что водители просто чередовались на основной машине. А если куда-то действительно надо, скажем, в аэропорт кого-то встретить, то попросишь отца, и по его команде выделят машину из гаража.

Охраны у членов Политбюро, кроме первого секретаря, не было. Да и с тем, как уже говорил, ездил лишь один сотрудник КГБ во второй машине. Был, например, у отца помощник, но он ходил на работу сам, пешком, с отцом не ездил. И сам отец в основном только утром ездил на работу, а назад возвращался пешком. Говорил: и так целый день сижу в кабинете, так хоть вечером пройдусь. Да, сейчас это трудно представить, но он шел один, среди обычных людей. Частенько перед этим звонил мне, я выходил, мы встречались и вместе гуляли по улицам, заходили в парк… Такие были времена и люди.

Пропавшие без вести в Украине

1. По данным Нацполиции Украины, всего за 8 месяцев этого года следовало разыскать 11 471 человека, пропавшего без вести.

2. При этом 5918 человек оставались на начало года в розыске с прошлых лет, а 5553 человека исчезли с января по август 2018 года.

3. По август включительно установлено местонахождение 5240 пропавших людей, из них 4494 человека — из числа тех, кто был объявлен в розыск в этом году.

4. По сравнению с началом года количество пропавших без вести уменьшилось на 57 человек (с 5918 до 5861 человека).

5. Нацполиция подчеркивает, что по каждому факту или даже информации о том, что кто-то пропал без вести, следует немедленно обращаться с заявлением в ее территориальные органы.