Тюрьма и воля: из СИЗО не выпускают и приговор не выносят

Может ли человек без приговора суда, который бы признал его вину, провести в заточении несколько лет? С точки зрения здравого смысла, разумеется, не может! Логика подсказывает, что такая ситуация в принципе исключена. Но не факт...

Экс-проректор Национального авиационного университета по экономике Юрий Симоненко без одной недели 6(!) лет находится в Киевском следственном изоляторе, по-старому — Лукьяновском СИЗО.

Он обвиняется в особо тяжком и до сих пор не доказанном преступлении — заказе двух покушений на жизнь другого известного человека и коллеги по работе, которого назовем Л.
Сразу по горячим следам о тех давних событиях сообщала и "Сегодня". Ни после первого покушения 5 февраля 2009-го на массиве Совки, недалеко от дома Л., ни в результате второго, 1 апреля того же года, на территории НАУ, никто не пострадал. Прямых свидетелей установлено не было. Но киллер, передвигавшийся на оригинальном виде транспорта — велосипеде, был схвачен водителем Л. и указал на Симоненко как на заказчика и организатора преступлений.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Без малого 6 лет за решеткой так и не внесли определенность в статус обвиняемого.

Милиция оперативно отрапортовала о раскрытии, и Симоненко вместе с соучастниками очутился на нарах в Лукьяновском СИЗО.

Но с тех пор дело так и не доведено до логического завершения. Оно хоть и дошло до Апелляционного суда, потом было возвращено на дополнительное расследование в Соломенский райсуд, где долго не рассматривалось вообще, а затем оказалось в Голосеевском, который тоже не особо усердствовал в установлении истины и не раз переносил заседания. Там оно находится и сейчас.

МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ. Все это время Симоненко находится под стражей в СИЗО. Его не судят и не выпускают. Без малого 6 лет, которые он провел в камере, так и не внесли определенность в его статус обвиняемого. Как же так?! Если виновен — огласите приговор и осудите. Тогда появится возможность обжаловать вердикт. Не виноват — освободите. Или хотя бы измените меру пресечения, отпустив на подписку о невыезде, под залог, поручительство. Наденьте браслет, чтобы контролировать перемещение, но не держите между небом и землей, среди убийц, грабителей и воров.

Ни Фемида, ни прокуратура, ни СИЗО на это почему-то не идут.

В Апелляционном суде Киева нас заверили, что умысла удерживать обвиняемого в подвешенном состоянии нет. Дескать, кроме дела Симоненко, есть много других, и "в силу объективных причин" (кто-то из судей заболел, кто-то ушел в отпуск, кого-то перевели на повышение или другую работу) они тоже откладываются, переносятся либо возвращаются на доследование. И это-де сказывается на сроках, которые для дел, открытых по старому Уголовно-процессуальному кодексу, не регламентированы (в новом УПК на рассмотрение даются "разумные сроки", а возвращение на доследование не предусмотрено).

В Госпенитенциарной службе, где постоянно жалуются на переполненность следственных изоляторов, дали понять, что они сами люди подневольные: "Будет письменное решение суда отпустить человека или изменить меру пресечения — освободим, а пока такого решения нет, сидеть ему в камере СИЗО столько, сколько положено, то есть до приговора". Но о том, сколько таких лиц в целом по Украине и не заинтересованы ли тюремщики в "бизнесе на сидельцах", в Госпенитслужбе официально говорить не стали — пресс-центр на наши вопросы отмолчался.

ПРОКУРАТУРА: ПО СТАРОМУ УПК СРОКИ НЕ ПРОДЛЯЮТСЯ

Зато о долгоиграющей истории Симоненко хорошо осведомлены в прокуратуре Киева.

— Мы в курсе событий, связанных с рассмотрением этого дела, и отслеживаем их, — говорит Юрий Ременюк, начальник управления организации участия прокуроров в криминальном производстве в суде. — По вине прокуратуры города слушания ни разу не переносились. Но это происходило в связи с изменением подсудности, сменой составов суда, окончанием срока полномочий судей, возвращением дела на доследование, неявкой адвокатов, прочими причинами. Симоненко и трое других лиц обвиняются в организации заказного убийства. Учитывая степень тяжести преступления и вероятность того, что на свободе эти люди могут скрыться, неоднократные ходатайства об изменении им меры пресечения судом отклонялись. Прокуратура считает эти решения правильными. Указанные лица содержатся в СИЗО на законных основаниях. Если бы "пересиживали" хотя бы день, руководство следственного изолятора выпустило бы их немедленно.

По словам Юрия Ременюка, в прошлом году в судах слушалось 379 уголовных дел, направленных для рассмотрения в соответствии со старым УПК 1960 года. Под стражей по ним находились 112 человек. На 1 марта нынешнего года количество таких дел уменьшилось до 181, а число фигурантов, соответственно, до 47.

Хуже зоны. Нары и "убранство" камер — как во времена ГУЛАГа.

— В конце прошлого года мы повторно заслушали все дела, где люди находились под стражей свыше 3 лет, — отмечает начальник управления. — Таких, где в роли государственных обвинителей выступали представители прокуратуры Киева, было 23. Сейчас осталось 10. Все они на особом контроле. По ним регулярно проходят заслушивания. Ведется постоянный мониторинг. Чтобы кого-то выпустить из-под стражи, изменить меру пресечения, необходимо судебное решение. Мы не должны преследовать цель как можно быстрее, любой ценой закончить уголовные дела. Обязаны также стоять на защите прав пострадавших в результате чьих-то противоправных действий. Что же касается времени пребывания людей в СИЗО, то, согласно старому УПК (по которому привлекается Симоненко), сроки содержания подсудимых под стражей во время рассмотрения дела в суде не продлеваются. Следующее заседание Голосеевского суда назначено на 2 апреля. Если слушание продолжится в нормальном режиме, думаю, до конца года услышим законный приговор.

"ВАЛИ И БОЛЬШЕ К НАМ НЕ ПОПАДАЙ!"

Насколько дело Юрия Симоненко типично? Возможно, он единственный в своем роде фигурант, столь долго находящийся в СИЗО? Оказывается, этот случай вовсе не исключительный.

Как рассказали "Сегодня" в прокуратуре Киева, более 5 лет содержался под стражей обвиняемый в разбойном нападении чеченец — в его деле долгое время не удавалось закрепить доказательную базу.

Правозащитник Андрей Диденко сообщил нам об Иване Лупашко, около 4 лет ожидающем приговор. Тому инкриминируется преступление, которое он якобы совершил в несовершеннолетнем возрасте.

Цветы. В тюрьме растут слабо.

— Мне приходилось заниматься гражданами, чьи сроки пребывания в СИЗО достигали 6, 7 и более лет, — утверждает еще один правозащитник. — Их вина к тому времени не была доказана, а они уже отсидели такие большие сроки. Эти сроки потом были учтены при вынесении приговора и зачлись в счет наказания как уже отбытое время. Но те, кто хотел возместить моральный и материальный ущерб, добивались этого очень редко. Чаще всего слышали: "Вали отсюда по-хорошему и больше не попадайся".

ЗАЩИТА: "УВИДЕЛИ, ЧТО НЕВИНОВЕН, И ВСЕ"

На одном из предыдущих судебных заседаний Симоненко заявил, что Л. якобы сам организовал оба покушения, дабы дискредитировать его как своего конкурента и надолго упрятать за решетку. Л. с нами общаться не пожелал. Удалось поговорить с его адвокатом Анатолием Грабчаком.

— В том, что это дело, которое уже всем надоело, не доведено до приговора, виновата наша система, — уверен защитник. — Его давно нужно было закончить. Л. еще повезло, что его не убили. Говорю как бывший милицейский следователь. Разговоры о том, что он якобы сам инсценировал оба покушения, настолько бредовые, что даже не хочется их комментировать. Ну какой ему был смысл это делать? Поднять имидж, значимость свою? Мы эту версию разбили еще в Апелляционном суде. Да, все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого. Но лично у меня сомнений в виновности Симоненко нет. Если бы почувствовал, что в деле что-то не так, поверьте, никогда бы в него не вступил.

— Дело шито белыми нитками, доказательств никаких, — парирует Людмила Горай, защитник Симоненко, бывшая судья. — Когда увидели, что сажать Симоненко не за что, решили держать его в СИЗО. После Майдана мы ожидали перемен. Обращались к двум десяткам народных депутатов, чтобы помогли и в нашем деле. Ведь многих подсудимых, например, обвиняемых в убийстве судьи отца и сына Павличенко, стали освобождать. Симоненко сказал: "Если пойдем таким путем, значит, я в чем-то виноват, а вины на мне нет, и пусть все будет в правовом поле". Отпускают сепаратистов, взяточников, а тут меру пресечения изменить не разрешают. К тому же, у него серьезное онкозаболевание, может случиться что угодно. Это врачи констатировали, которые его осматривали. Но все бесполезно...

Вип-палата. Только для избраннных.

МНЕНИЯ: "НА ТАКИХ ЛЮДЯХ СИСТЕМА ДЕЛАЕТ БИЗНЕС"

Татьяна Монтян, адвокат:

То, что люди годами сидят в СИЗО, не секрет. Один из моих подзащитных является, наверное, рекордсменом — он там с 28 августа 1999 года, то есть, больше 15 лет! Конечно, это далеко не ангел, но кем бы он ни был, нельзя человека столько держать в условиях следственного изолятора. Кто в этом может быть заинтересован? Тот, кто получает какую-то выгоду. Кто-то начинает, и потом крутится целая цепочка. Такой вид бизнеса, очевидно, существует. И пока есть чей-то интерес (к примеру, денежный), людей не будут ни судить, ни отпускать. Тюремщики могут за определенное вознаграждение перевести подследственного в лучшую камеру повышенного комфорта, закрыть глаза на какие-то послабления и даже нарушения режима. У кого есть деньги, того выпустят быстро. Нет бабла — нет базара. Есть, но мало — намекнут, что надо больше. Открыто вымогать не станут, побоятся, но подождут, пока родственники принесут и предложат. И такая ситуация не меняется очень давно. Мой подзащитный — рекордсмен — сидел при разной власти и продолжает сидеть при нынешней.

Владимир Оглоблинский, бывший узник Киевского СИЗО:

Меня продержали на Лукьяновке без двух месяцев 4 года, и пребывание там привело к инвалидности — медики диагностировали рак крови. Хотя даже судья считала, что я симулирую болезнь. Но ничего: в апреле будет реабилитация, и вот тогда начну разговаривать по-другому. Сейчас мое дело находится на изучении в Институте государства и права имени Корецкого. Эксперты дадут свое заключение, и Верховному суду просто некуда будет деться. Человека, кем бы он ни был, можно выпустить под залог, поручительство, надев электронный браслет, чтобы не убежал. Так нет, месяцами, годами мучают в нечеловеческих условиях, в душных и переполненных камерах по 30—40 человек. Суд не меняет меру пресечения по просьбе следователя, прокуратуры. Они все между собой повязаны. Это бессердечные, жестокие люди. Их нужно уволить и набрать новых.

Владимир Ажиппо, ветеран тюремной системы:

Не знаю, кому выгодно долго мытарить людей в СИЗО, но думаю, их не выпускают, чтобы меньше разговаривали на свободе. Допустим, в Украине таких 50 подследственных. Вроде бы немного. Но за каждым случаем — судьба. Да, бывают очень сложные дела. Их в один присест не раскроешь. Вспоминаю следователей по особо важным делам, так называемых важняков, из Харьковской прокуратуры. Со многими из них приходилось сталкиваться по службе. В большинстве своем это были умницы — профессионалы, эрудированные. Но вместе с тем некоторые из фигурантов дел, которые они расследовали, сидели в СИЗО годами. Потому что эпизод за эпизодом раскручивали, доказывали вину. Припоминаю преступную группу из бывших военных, которая под следствием находилась целых 7 лет. Доказательства закреплялись так, чтобы дело не было возвращено на доследование. Но если уж никак нельзя вынести обвинительный либо оправдательный приговор, то изменить меру пресечения — вполне. СИЗО — это тюрьма, ГУЛАГ. Даже хуже — крытка, по сути, где на прогулку — всего час. А остальное время ты в клетке, как зверь. Человека, чья вина не доказана и неизвестно, будет ли доведена, держат в худших условиях, чем на зоне. Там он может работать (не обязан, но может, если захочет, и это для многих счастье — заниматься физическим трудом, чтобы не сойти с ума). У него есть возможность заниматься спортом, в конце концов, бывать на свежем воздухе, а не медленно угасать в закрытом, затхлом помещении...

Эдуард Багиров, правозащитник:

Процентов 70-80 следователей не укладываются в два месяца, которые им положены по закону, чтобы расследовать дело. И они правдами-неправдами продлевают эти сроки. Ситуация не поменялась и после принятия нового УПК. Очень велико здесь противодействие со стороны прокуратуры, которую судьи слушают безоговорочно. А потом выносят только обвинительный приговор, чтобы месяцы, а порой и годы, которые человек провел в СИЗО, не стали проблемой ни для прокурора, ни для того же судьи. Оправдательный оглашают чрезвычайно редко именно по этой причине — не хотят портить отношения ни со следователем, ни с прокурором. Вот такой замкнутый круг. За последние три года опытные следователи ушли, на их место набрали молодежь. Пусть она сто раз будет честной и порядочной, но у нее нет пока ни знаний, ни опыта. Так что и кадровая проблема дает о себе знать. В ближайшее время к лучшему ничего не изменится. Но хотелось бы обратиться к сегодняшним народным депутатам и министрам — некоторые из них через год-другой, а кто-то и раньше, сами столкнутся с такой коллизией. И на себе почувствуют, что такое СИЗО и как там находиться не день-два, не неделю и не месяц, а гораздо дольше. От сумы и тюрьмы ведь никто не застрахован. Сегодня они во власти, а завтра, не ровен час, им вручат подозрение о преступлении. И попадут под следствие, как в свое время Юлия Тимошенко, Юрий Луценко и иже с ними, а потом на нары в СИЗО, узнав, что это такое, на собственной шкуре. Пусть, пока не коснулось их самих, в законодательном порядке внесут необходимые и давно назревшие изменения, что судебные процессы по уголовным делам в Украине не могут длиться более года. Соответственно, и людей не вправе так долго гнобить в СИЗО. Это бы и европейской практике отвечало, и было бы просто гуманнее по отношению к тем, кто на себе испытал все "прелести" жизни за решеткой. Как правозащитник там часто бываю, видел, знаю...

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Юрию Симоненко завтра исполнится 60. Десятая часть жизни — в камере СИЗО. Но, по словам родных, веры в справедливость он не утратил и даже преуспел в юриспруденции. Семья, обращавшаяся поочередно, с 2009 года, ко всем генпрокурорам, получая в ответ сухие отписки, теперь ждет реакцию на свое обращение уже от Виктора Шокина.