Львовски Майк
НАЧАЛО: Сергей "Африка" Бугаев: "Соловьев хотел, чтобы у нас с Таней Друбич была любовь"
Продолжение
— В первом фильме точным попаданием с песней "Перемен", благодаря твоей протекции, было появление в финале Виктора Цоя. А в "Ассе-2" Сергей Шнуров выступает как проводник настроений нашего времени?
— Действительно, до начала съемок "Ассы" Соловьев не знал о существовании группы "Кино" и я ему сказал, что если не возьмут корейца, то и я сниматься не буду. Впрочем, когда он увидел Цоя на сцене — убеждать его уже не надо было... И если тогда, 25 лет назад, была попытка осмыслить загадку духа просыпающегося индивидуала в обществе коллективного разума, то в "Ассе-2" за счет привлечения фигуры замечательного поэта и исполнителя Сережи Шнурова, речь идет о неких социологических срезах того, что в связи с капитализацией и дальнейшим расщеплением нашего общества произошло, как бы своего рода обруталивание общественной среды. Сережа в своих песнях пытается осведомить общество о том, что мы регрессируем на фоне этой вот эстетики "бухалова".
— Как бы воспринимал это время Виктор Цой, доживи он до наших дней?
— Не думаю, чтобы ему было комфортно. Он был с внутренним стержнем, и собственно говоря, тогда было легче разобраться в жизни: добро было добром, а зло было злом. Сейчас же в мире появилось много всяких хитрых психотехник, которые одно выдают за другое и наоборот. И я не удивился бы, если бы он на что-нибудь в этом роде нарвался, как это случается сейчас с многими рок-музыкантами в России, когда они, например, суются в политическую сферу и делают свои скороспелые выводы.
— Намекаешь на Юрия Шевчука?
— Я не имею в виду Шевчука в частности, но, в принципе он тоже периодически оказывается на этой территории, но не очень глубоко, к счастью, заходит.
— То есть лидера группы "Кино" могли "расшатать" соблазнами?
— Конечно. Вот хотя бы его взаимодействия с продюсером Юрием Айзеншписом. Да это было эффективно, это были большие деньги, но это для лидеров андеграундного рока того времени был очень сильный компромисс — слово предательство здесь не подходит. Уверен, что тот же Борис Гребенщиков никогда бы не выбрал себе в компаньоны человека с подобного рода темпераментом. Я не говорю о криминальном прошлом — это все очень субъективно было в СССР, когда посадить могли за все.
— Ты не раз заявлял, что не веришь в случайность автокатастрофы, в которой погиб Цой...
— А зачем мне верить в версию, которую высказывают какие-то люди, что моего товарища случайно убил "Икарус"? Просто так, случайно такие столкновения не происходят — есть много различных возможностей воздействовать на человека, разбалансировать его внимание. На дороге, по которой он много раз ездил на рыбалку, на которой не было машин, вдруг в пять часов утра появился встречный автобус! Я знаю какие вопросы его на тот момент волновали. Он становился одним из лидеров советского шоу-бизнеса, и у него появлялось огромное влияние на широкие слои населения, потому что уже на концертах десятки тысяч человек бесновались в угаре. К нему пришла огромная популярность, и вместе с ней появились невероятные финансовые возможности. Одновременно рядом находились люди. Я знаю, что Айзеншпис, как продюсер, интеллигентом не был, мягко говоря. Шоу-бизнес — это достаточно криминализированная среда во все мире, где пересекаются интересы различных групп. И можно себе представить, что у Цоя нарастали какие-то разногласия с людьми, типа Крымова, с которыми лучше не ссориться. Поэтому зачем развивать мысль о том, что это была случайность? Такой герой и все случайно — это неинтересно и не поэтично.
Продолжение интервью читайте в ближайшее время на нашем сайте.
Главные темы