Миличенко Ирина
— Роман Андреевич, в этом году вы отмечаете, страшно сказать, 50 лет на сцене, а в следующем — 75-летие со дня рождения. Вы нынче у нас редкий гость. Хватает вообще работы сегодня?
— В Киеве я не очень широко в этот раз выступал. Поэтому так все тихо. А вообще, впервые в Украине на гастроли приезжал в 1972 году. А потом с Витей Ильченко еще раз десять выступали. И всегда с выговорами за неидейность.
Отмечать я ничего не буду. Хочу как можно скорее забыть эти даты. От них мне уже стоять сложно, не то, что выступать. Это я с виду ничего. А так — последние четыре месяца серьезно болел. В Израиле пережил две операции на сердце. Вот только приехал. Но пока все нормально, уже возвращаюсь к работе.
Живу сейчас скромно. Если бы не выступал, пришлось бы продавать свое имущество. Но если есть концерт, я уже выбираю, куда ехать. Это раньше нас посылали, был план. А сейчас: хочу — еду, не хочу — не еду. Пенсия у меня маленькая — 5 тысяч рублей (1223 грн. — Авт.). Раньше народных артистов хоть хоронили бесплатно, а теперь и это на свои деньги.
— У вас всегда очень "вкусные" эстрадные монологи. А что думаете о современных авторах, которые пишут сейчас юмористам?
— Там не думать надо, а ржать. Они нашли свою публику, которая готова к мату, пошлости… и она их воспринимает. Но я артистов не осуждаю. Это телевидение виновато, которое их популяризирует. Я такие программы называю "Камеди быдло". Приезжают ребята и по три часа несут чушь. Ни у кого мозги не работают, только задницу показать и рассмешить. Хохочет над таким только подставная публика, а в конце звучат записанные заранее аплодисменты. А ты сидишь, как идиот, у телевизора и думаешь: это что-то с телевизором или с тобой.
— Однажды Ксения Собчак едко заметила, что Иван Ургант не шутит о политике, потому что боится остаться без работы. Подшучивать над властью в России нынче небезопасно?
— Ну это только ваши ребята из "Квартала" все время шутят над этим. А у нас на это жесткая цензура. Вот и показывают пошлость и пародии, типа "Большой разницы". Это сейчас очень модно. Они сами себя пародируют, получая удовольствие, а с ними и публика, которой уже целое поколение. Мы с Мишей Жванецким, уходя из этой профессии, не можем их благословить, потому что сами занимались советским, осмысленным юмором. У нас были монологи типа Швондера. Но мы никогда не работали с лобовой сатирой. У нас были образы, а они иногда сильнее, чем любая сатира.
Кстати, когда бываю в Одессе, вижу заседания ваших украинских политиков, трибуны, крики… То же самое было, когда Жириновский дрался, но пришел один человек и всех успокоил. Эти сорок партий в вашей Раде ни к чему хорошему не приведут. Должно быть две, как в Америке, где выбрали черного президента. У нас бы еврея не выбрали, даже белого.
— В родной Одессе вас уже давно называют легендой. Ностальгируете, когда туда приезжаете?
— Ой, такая легенда, что уже пора заканчивать... Мне жалко, что уже нет тех людей, с которыми я вырос. Когда гуляю по Одессе, молодежь здоровается, желает здоровья, рассказывает, как у них дела, и идет дальше. Ощущение, будто приезжаешь в коммунальную квартиру. Бывает, на Привоз прогуливаюсь. Он дорогим стал даже для меня. Мешок раков стоил когда-то 20 рублей, а сейчас один рак — $1,5.
— Помню, одесские власти на ваше 70-летие так расщедрились, что подарили вам квартиру. Вы бываете там — или жилплощадь пустует?
— Приезжаем с женой, но только на лето. Квартира — единственный подарок, который мне сделали. Обычно я всю жизнь кому-то что-то дарю. Находится она в центре, две просторные комнаты. Из окна видно море. Рядом Привоз и оперетта. То, что мне ее дали, — инициатива Миши Жванецкого. Он писал письмо мэрии, подключал людей из одесского юмористического клуба.
— Вы дружите с Михаилом Михайловичем уже четверть столетия. Выясняли хотя бы раз отношения чисто по-мужски за эти годы?
— Один раз. И то только потому, что женщину не поделили. И с Витей тоже из-за этого ругались. Так вышло, что одна понравилась обоим. А она оказалась стервой, поэтому дружба продолжилась, а девицы сгинули.
— Мало кто теперь помнит, но было время, когда на разогревах ваших с Ильченко концертов выступали две певицы, теперь уже сами легенды — Алла Пугачева и София Ротару. Вы могли подумать, что они станут звездами?
— Мы тогда гремели по всему Союзу, а нам не разрешали работать два отделения. Поэтому и придумали такой разогрев. Девочкам на тот момент было по 22—23 года, и, конечно, им было трудно. Мы видели, что они талантливые. В Москонцерте в те годы было столько артистов, что пробиться было трудно. Но те, кто их приставил к нам на выступлениях, понимал, что они хорошие певицы, плохого нам бы не подсунули. Потом мы были с Мишей Жванецким несколько раз у Пугачевой в Вешняках (район Москвы. — Авт.), гле она тогда жила. Она нас угощала яичницей. А с Ротару пересекались, когда в Украину приезжали. С Толей Евдокименко, ее мужем, знакомы были. И с Юрой Богатиковым выпивали неоднократно.
— Ваши дети и внуки не повторили вашу судьбу. Умышленно оберегали их от сцены?
— Я жалею, что так вышло. Сын не послушался, а я не настоял. Внукам просто неинтересно смотреть на меня. Они не интересуются Райкиным, Чаплином. Внук как-то пришел ко мне на концерт, я у него поинтересовался, понравилось ли ему, так он мне открыто заявил: "Ничего, стерпел". И это при том, что я их балую и тяну сына, внука и дочку.
— А как время проводите свободное?
— Живем мы за городом. Дом с женой там построили. В Москву в центр выбираюсь редко, нужно три часа с пробками потратить. Чтобы не скучать, стал писать — две книги выпустил. Когда жили в столице, у нас на день рождения и Новый год собирались по 20—30 человек. А сейчас — 12 в лучшем случае. Кто ушел, кто уехал... Закончились эти шумные застолья, да и жена уже не может накормить 300 человек за сутки. Хотя готовит хорошо.
— Есть мнение, что юмористы — угрюмые люди в обычной жизни. Вас может еще что-то рассмешить?
— Я давно наблюдаю за собой. Смотрю иногда юмористические передачи. У меня их около 30, но чтобы я хоть раз улыбнулся... Я бы и сам рад, но не могу. Не получается. Не смешно мне.
ПРОДАВЕЦ РАКОВ И ШВОНДЕР
Имя: Роман Карцев
Родился: 20.05.1939 в Одессе
Карьера: Сатирик, актер
Рома Кац родился в еврейской семье футболиста и секретаря обувной фабрики. По настоянию Аркадия Райкина взял псевдоним Карцев. В студенческом театре миниатюр познакомился с будущим партнером по сцене Виктором Ильченко (их коронной была миниатюра про раков "Большие по пять, маленькие по три") и автором текстов Михаилом Жванецким. Работал в театре Райкина, но ушел от него: "Я был психопатом. Понял, что совершил глупость, но нашел жену". Как актер снялся в 14 картинах, запомнили его по роли Швондера в "Собачьем сердце". Больше 40 лет женат на бывшей танцовщице кордебалета. У них двое детей и двое внуков.
Главные темы