Львовская опера: у директора в кабинете плеть, а актеры катаются по сцене на велосипеде

Панченко Алекс

Слушать новость

Читати українською

Изменить размер

А+

а-

МаленькийСреднийБольшой

26 февраля 2014, 13:59

В закладки

Копировать ссылку

Ссылка скопирована

В ложу для императора пускают випов, а сам театр сыграл в кино роль рейхстага

/ Фото: Александр Яремчук

1/15

"Сегодня" продолжает спецпроект "Оперы в Украине". Мы уже побывали в Киевском и Днепропетровском театрах, в "Донбасс Опере" в Донецке, и теперь приглашаем вас во Львов. Всего же в Украине шесть оперных театров, так что впереди еще Харьков и Одесса.

КРАСАВЕЦ ТЕАТР. Это, конечно, не Межигорье, поскромнее будет, но дух все равно захватывает. Даже видавший виды фотокор изумленно опустил камеру, когда мы пересекли каменный порог здания (построенного в 1900 году по проекту архитектора Горголевского). Тонкая паутина лепнины, изящные скульптуры и мраморные медальоны (мрамор из Вены), эффектные полотна (из Бельгии), строгие чугунные канделябры и не вычурная позолота... Гордость театра, чье изображение красуется на 20-гривневой купюре, — "Зеркальный зал". Сам по себе он не слишком большой — 35 на 7,5 метра, но из-за зеркал, установленных друг напротив друга, визуально кажется намного шире и вместительнее. Тут над дверями и вверху напротив них красуются четыре каменных девушки — та, что с пухлым амурчиком — Любовь, со змеей — Зависть, с пупсом — Материнство, с кокетливым зеркальцем — Гордость... Заходим в зал и снова выдыхаем от восторга (при этом мы не могли не заметить, что наши провожатые получают море удовольствия, созерцая наши восторженные лица). Выглядит зал по-королевски (рассчитан на 1800 мест). Чего только одна люстра стоит, на которую ушло 1,5 тонны чистого серебра! А берегут покой зрителя суровые атланты и обнаженные кариатиды, трудолюбиво поддерживающие балконы лож.

Кстати, когда в помещении никого нет, то зал (зрительные ряды и сцену) в целях безопасности на две части "разбивает" противопожарный щит. Вес этой стальной пластины — 12 тонн.

СУПЕРСЦЕНА. Обычно в подобных театрах используется классическая сцена, в которую вмонтированы поворотный круг и система люков. Во Львовском театре сцена необычная — многоступенчатая. То есть из плоской она по желанию режиссера легко может трансформироваться в серию платформ разной высоты. Просим показать нам "моторную", откуда управляют "ступенями". Путь в чрево театра — словно спуск в трюм: по отвесной узкой лестнице да в темноту. "Отсюда, — говорят наши гиды, — мы одну ступеньку-платформу спокойно можем поднять на высоту до двух метров". Впечатлившись, выкарабкиваемся на свет божий. А там... работники, чтобы убить скуку, лихо катаются на велосипеде по сцене. Ощущение, когда ты в театре, а мимо тебя жизнерадостно проносится байк, да еще на фоне всей оперной роскоши — совершенно абсурдное и в тоже время необыкновенное.

ПАВШИЕ ЛЕГЕНДЫ. Вопреки слухам, во Львовский театр никогда не ступала нога императора Австрийской империи Франца Иосифа I. Хотя ложу для цисаря все равно соорудили — на всякий случай, мало ли — вдруг, в гости зайдет (хотя венценосный товарищ искусством напрочь не интересовался). В ложу ведет отдельный вход, а дверь закрывается на отдельный ключ изнутри. Чтобы випов беспокоить никто не смел. Сейчас в эту ложу пускают редко — лишь "ну очень больших людей". Ирония в том... что как раз из этой ложи (она угловая) обзор на сцену откровенно слабый. Впрочем, для тех, кому понт важнее всего — самое то.

Еще одна красивая легенда, не выдержавшая испытания правдой. Многие знают, что зал украшает роскошный занавес "Парнас", созданный художником Генриком Семирадским. И есть такой устойчивый миф, что у заказчиков не хватило денег, чтобы заплатить художнику за работу. И тогда Семирадский якобы решился на благородный поступок — он принес "Парнас" в дар театру. Увы, это не так. За него было уплачено — честь по чести. Причем художник еще и торговался вовсю, стараясь заработать как можно больше.

В МАСТЕРСКИХ. Художественные цеха театра, в которых производят декорации для спектаклей и обшивают артистов, находятся не в самом театре, а метрах в 70 от него — в добротной, свежеотремонтированной пятиэтажке. "У нас тут полностью автономное отопление, — сразу же просветил нас начальник мастерских Илья Каневский. — Так что ни от кого не зависим. Все окна заменили, закупили новые стиральные машины в прачечный цех. Работаем". И действительно, чистота и порядок — идеальные. Даже в подвалах, где хранятся габаритные декорации, все по-военному аккуратно сложено.

Заходим в обувной цех. Как ни странно — среди "обувщиков" одни мужчины (в остальных театрах работают преимущественно женщины). Пуанты для балерин мастера делают из атласа — на одну пару опытный мастер тратит ровно сутки. А вот балетки шьют из двунитки — той самой ткани, которой раньше обтягивали раскладушки. Ткань прочная, легкая, "дышит" хорошо. В общем, то, что доктор прописал.

ДОНЕЦКИЙ СЛЕД. Рассказали нам в мастерских и о том, что недавняя постановка "Летучего голландца" донецкого театра наделала немало шума в оперном мире (проект был осуществлен благодаря компании Рината Ахметова СКМ). Свой след "Голландец" оставил и во Львове. Львовяне настолько впечатлились увиденными спецэффектами, что решили и себе приобрести так называемую "сетку-проектор", отвечающую за 3D технологии (с ее помощью в спектакле, к примеру, создавали эффект волнующегося холодного моря). Обошлось это техническое чудо театру в 420 000 гривен. О деньгах не жалеют — говорят, оно того стоит!

КАФЕ ДЛЯ СВОИХ. Автономный в театре не только обогрев, но и питание. Для артистов работает свое мини-кафе. Уютное, украшенное афишами и музыкальными инструментами. Цены — смешные (по-другому и не назовешь). На выбор 3—4 супа, каждый стоит целых 4 гривни. Гарниры — по 5 гривен. В зале висит телевизор — люди непрерывно смотрят политические новости.

ГЕРОЙ КИНО. Львовский театр неоднократно снимался в кино. Мелькал он в "Стариках-разбойниках", в "Джельсомино в стране лжецов". Довелось ему побывать и... немецким рейхстагом — в российской комедии "Гитлер, капут". Его фасад был весь задрапирован красно-черными стягами и свастикой. И герой Павла Деревянко — штандартенфюрер Шуренберг, показывая на здание радистке Зине (Анна Семенович), небрежно так бросал: "А здесь я работаю". Фраза стала крылатой.

Гендиректор львовской оперы о том, как находит деньги для театра и о заслуженных-контуженных.

— Тадей Александрович, у нас в государстве очень любят раздавать звания по типу Народный артист, Заслуженный артист. Причем раздают всем подряд по одному ранжиру — и в опере, и на эстраде. Вы не считате, что это как-то странно и неправильно?

— Я вам более того скажу. Я считаю подобную практику откровенно позорной. Все эти народные, заслуженные, простуженные и контуженные... Нигде в мире подобного нет, только в Украине и России. А в мире знаете как? Там есть "Где вы пели?" и "С кем вы пели?". Вот что правильно. Впрочем, если у нас это уже есть, то сделайте, как было раньше: Народный артист эстрады, Народный артист классического искусства. А ставить на одну плоскость такие разные вещи, как эстрада и опера, — это преступление. Перед тем же певцом. Потому что одно дело выходить на сцену и петь песенки под фанеру, имея 42 микрофона на плечах для усиления голоса, а другое — творить вживую в течение 3—4-х часов! Не имея при этом права даже на пол-микрофона!

— Насколько я знаю, с финансированием — проблема. Как вы выживаете и умудряетесь поддерживать на должном уровне всю красоту в помещении — лепнину, полотна...

— Не примите за бахвальство, но я этим действительно горжусь. Я когда пришел сюда работать, то там, где нынче зеркальный зал, был буфет, стояла бочка с пивом, а когда артист выходил на сцену, то вместе с ними выходили и слушали... крысы. Так что приходится работать "ходоком": приходить к бизнесменам, организациям и просить. Но я не просто прошу, я приглашаю их сюда. Устраиваю экскурсию, показываю все, рассказываю, на спектакль приглашаю. Причем зову не одного, а с друзьями, с супругой. Выдаю им свою ложу. В общем, все как полагается (смеется). И тогда людям зачастую уже как-то не так удобно отказывать. А я убеждаю их в том, что деньги они дают не мне, а своему городу, театру. А ведь к этим большим людям часто приезжают друзья, проверяющие, партнеры деловые. И он всегда может привезти их к нам сюда, да еще и сказать как бы невзначай: "А вот это я сюда приобрел, выделил средства". Меценатом быть почетно на самом деле. Это правильный имидж.

— Сколько у вас сейчас людей в штате работает?

— Порядка 700—750 человек.

— У вас в кабинете сложно не заметить такой странный атрибут, как... плеть. Это для непослушных артистов?

— Ну что вы, это подарок от друзей. Чтобы я был послушным (смеется). А вот эту куклу из папье-маше в виде меня (показывает на свою улыбчивую мини-копию на шкафу) мне тоже друзья презентовали. Таким они меня видят. Эти вещи мне очень дороги.