Оксана Соколова: На трассах из Славянска стояли украинские блокпосты, а в полях были грунтовые дороги. Думаю, по ним Гиркин выводил своих людей

Год назад украинская армия освободила Славянск. Пал главный на тот момент форпост сепаратистов. Однако много вопросов вокруг той операции зависли в воздухе. В годовщину освобождения города известная телеведущая (ICTV) и медиаэксперт Оксана Соколова решила разобраться в том, почему все-таки часть боевиков во главе с Гиркиным тогда вышли из Славянска и можно ли было их ликвидировать, не покалечив при этом сотни мирных жителей. Чтобы найти ответы, Оксана Соколова отправилась в Славянск на личную встречу с начальником Генштаба генерал-полковником Виктором Муженко.

– Оксана, чья идея была поехать в Славянск вместе с начальником Генштаба?

– Об интервью с Виктором Николаевичем мы договаривались еще в Киеве, общались с пресс-службой Генштаба, обсуждали возможные варианты. Уже до встречи с ним я знала, что он – не кабинетный чиновник, все-таки командует армией. Я слышала, что он регулярно ездит на передовую, лично командовал многими боями. Конечно, хотелось пообщаться с ним как минимум на полигоне.  К моему огромному удивлению, он не только согласился, но и предложил встретиться непосредственно в Славянске. Конечно, я ухватилась за такую возможность. Разобрать ситуацию просто на месте, все увидеть своими глазами. В общем, со съемочной группой "Фактов тыжня…" мы поехали в Славянск.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

– В поездке все прошло, как планировали?

– Наша встреча в Славянске с генералом чуть не сорвалась. Мы ждали Муженко несколько часов, но его все не было. Как потом выяснилось, в тот же день на передовую приехал Александр Турчинов, причем совершенно в другую зону. Генерал уехал с ним аж под Широкино. Словом,  я почти утратила всякую надежду, но уже под вечер неожиданно пришла смска, в которой нам назначили место встречи. Просто на трассе, где год назад был один из украинских блокпостов.

Скажу честно, летящая по дороге колонна из нескольких "Спартанов"  (новая украинская бронированная машина) с включенными фарами выглядела впечатляюще.  Из машин высыпали сразу человек 15 с автоматами, в полевом камуфляже, в темных очках. Я и не сразу поняла, кто из них начальник Генштаба.  Виктора Николаевича узнала, только когда он снял очки. 

– Какое впечатление на вас произвело общение с начальником Генштаба?

– Честно говоря, до этой поездки  слово "генерал" у меня ассоциировалось исключительно со словом  "свадебный". Поэтому я ожидала увидеть скорее  начальника, человека штабного, вокруг которого все бегают, отдают честь и стоят по стойке смирно. Но к своему удивлению  вместо этого увидела боевого офицера. Он не окружал себя какими-то внешними атрибутами, как многие  высокопоставленные чиновники, с которыми я общалась за последние несколько лет.

Какой-то спеси я не заметила. Это, конечно, подкупало. Узнав, что из-за задержки встречи мы опаздываем на поезд, Муженко  легко предложил группе остаться. Мол, да  выбросьте  эти билеты на поезд, завтра полетите вертолетом. И мы соблазнились на авантюру.

– Что именно удалось увидеть в поездке?

– Вместе с начальником Генштаба мы побывали на блокпостах, где год назад происходили ключевые события. Там, где располагался штаб, и откуда пошла первая атака на Красный Лиман. Это поселок неподалеку Славянска. Собственно с него и началась операция по взятию форпоста сепаратистов в кольцо. Поехали туда, где украинские вояки разбили колону бронетехники боевиков. Ту, что в ночь на 5 июля пыталась прорваться из окружения. А также на развилку, возле улицы Аэродромной, откуда, собственно и бежали боевики. Оказалось, что это поле, зажатое между двух трас. На трассах уже стояли украинские блок посты, а вот в полях были грунтовые дороги. Думаю, по ним Гиркин и выводил своих людей.

– Вы имеете в виду колонну бронетехники, которая вышла из города вместе с боевиками?

– Ну,  Виктор Муженко убеждает, что никакой единой колонны бронетехники не было. Он сказал мне, что авиация вела наблюдение в ту ночь и видела только  разрозненные "кучки" цивильных автомобилей. Я думаю, что среди них была и бронетехника, но это было все вперемешку с обычными машинами. И никто не взял на себя ответственности применять артиллерию. 

– Как, по-вашему, правильно тогда поступили, дав боевикам уйти?

– Сегодня непросто судить о том, правильно  тогда поступили или нет. С одной стороны, им дали уйти, и мы получили то, что имеем в Донецке. А с другой – у меня просто стынет кровь, когда в эфире уважаемого канала я слышу заявления типа: "Надо было наносить авиаудар в центр Славянска! Вот бомбанули бы и не было бы никакого Гиркина больше".  А мирные жители Славянска?  И чем мы тогда отличались бы от Путина с его операциями  "Норд-Ост" и Беслан? Поэтому ключевой вопрос лично для меня  в том, можно ли было не дать боевикам уйти,  не покалечив при этом сотни  мирных жителей? Сложный, конечно, вопрос. Посмотрев все на месте, я для себя сделала такой вывод: единая колона из Славянска на Донецк шла вряд ли. Скорее всего, боевики разрозненно отходили полями на Краматорск.  Уже потом  организовывались в группы и двигались в сторону Донецка. А вот почему их не встретили там,  на подходах к городу?  Это уже следующий вопрос.  Были ли на то силы у украинской армии? Виктор Муженко сказал мне, что  на момент боев вокруг Славянска украинская оборона имела всего около 2500 — 3000 бойцов, реально способных воевать. Сейчас их десятки тысяч.

– Что вас особенно поразило в той поездке?

– Многое. Например, военные летчики. Мы перелетали на вертолете с одного аэродрома на другой, и это были, конечно, маневры – высший пилотаж. Для меня, с непривычки, это были просто американские горки. В целях безопасности машина шла очень низко,  буквально по верхушкам деревьев, а местами и просто по земле.

Я даже могла разглядеть цветочки картошки на полях. На самом деле,  в этой войне профессионализм наших пилотов возрос многократно. Уже потом, когда мы разговаривали с военными, я поняла, что год назад одним из самых больших потрясений для них были именно  сбитые украинские вертолеты и самолеты, погибшие летчики.

– Как сегодня живет Славянск?

– Сегодняшний Славянск оставляет противоречивое ощущение. Очень чистенький  железнодорожный  вокзал, работают новейшие турникеты на выходе — даже в Киеве пока они просто стоят. Ямы на дорогах залатаны.  Гостинца поразила в чем-то даже европейским сервисом. И не скажешь, что год назад тут была война.  И при этом его окраина, та же Семеновка, совершенно разбита.

– Вас узнавали на улицах?

– К моему удивлению, да. До поездки я думала, что украинских каналов там не смотрят, но в первом же магазине поняла, что ошибалась. Наоборот,  очень активно смотрят. Это было мое первое открытие, а второе – касалось настроений людей. Вот говорят, что в Славянске жители до сих пор в большинстве  настроены антиукраински.  Я ничего подобного не увидела. Совершенно не услышала агрессии или негатива в свой адрес. Конечно, без критики  украинской власти не обошлось, но такие замечания я выслушиваю и в Киеве. Даже у нас тут пожестче все. В Славянске люди  до сих пор напуганы. Это чувствуется.

– Что вас особенно удивило в Славянске?

– Когда мы ехали по глубоко вечернему  Славянску,   я увидела, это что в городе работают летние кафе. Казалось бы, от штаба военной операции сюда каких-то 15 минут езды, от Донецка — 120 километров, а столы на открытых площадках  накрыты белыми скатертями, красивые девушки пьют шампанское, играет музыка… И вот эта картинка летнего кафе почему-то поразила меня больше всего.  Я поняла, что Славянск – город, который очень хочет забыть все пережитые ужасы и жить мирной жизнью.

– Вам было страшно?

– Перед самой командировкой меня спросили в редакции: "А ты бронежилет брать будешь?" Я подумала: с одной стороны, это, конечно, зона конфликта, и непонятно, на какую линию мы поедем. Но с другой,  решила довериться военным. Конечно, какая-то тревога поначалу была. Но ровно до тех пор, пока мы не встретились с нашими боевыми офицерами. Они излучали какое-то  спокойствие.  Такая, знаете, абсолютная невозмутимость. Я смотрела на них, на ребят в пыльных полях,  с обветренными, загорелыми лицами, и вот какой-то червячок грыз в душе:  легко нам здесь считать их просчеты. Мы критикуем, а они воюют. Вот в этом ключевая разница.