Сергей Урсуляк: "Я не собираюсь молиться на "Ликвидацию"

Урсуляк. "Я очень ответственный человек, на площадке работаю тяжело и упорно, но самим процессом наслаждаюсь крайне редко". Фото: Г. Салай

"Ликвидация". Борьба с бандитизмом в послевоенной Одессе

"Исаев". Молодой Штирлиц не дает спуску контрабандистам

На площадке. Урсуляк расслабляется только после съемок

1/4

— Не обижает то, что большинство вас знает сугубо по "Ликвидации", считает сериальным режиссером?

— Да нет. Просто "Ликвидация" — самая успешная с точки зрительского внимания работа. До этого у меня было пять художественных фильмов, которые участвовали в разных фестивалях — но это были картины, так сказать, "не хиты", для узкого круга. Теперь меня, конечно, знают как режиссера "Ликвидации" — и только. Но это если говорить о широком зрителе. Что такое сериальный режиссер? Это человек, который снимает быстро и ни за что не отвечает. Но мой переход из кино в сериалы ничего не поменял в способе съемки. Я снимаю так же долго, при чем снимаю на пленку, репетирую… Условия такие же, как если бы я снимал кино, а не сериал — просто очень долгий съемочный период, а в остальном я разницы не вижу. Но в чем преимущество — показывая новый фильм, будь то "Ликвидация" или "Исаев", я сразу получаю огромный отклик аудитории. Положительный или отрицательный — без разницы. Такой-сякой. Но это собственно и есть то, ради чего ты делаешь кино — горячее восприятие огромного количества людей. Ты сразу, тут же, получаешь аудиторию и энергетическую отдачу — не важно, с каким знаком. И этим можно жить. Но я от работы получаю удовольствие только тогда, когда она закончена. Когда я вспоминаю о съемках, о том, как на самом деле замечательно все происходило. А в самом процессе я наслаждаюсь крайне редко.

— То есть сами съемки удовольствия не доставляют?

— Я очень ответственный человек. Приходя на площадку, я работаю тяжело и упорно. Я не Моцарт, у которого все получалось легко. Это не значит, конечно, что я все время сижу с перекошенной мордой — нет, мы много смеемся, много радуемся друг другу. Но это ведь не то же самое, что сидеть в ресторане и есть вкусную пищу! Немножко другая история. А вот когда все заканчивается, то я забываю все сложности и мне съемочный период представляется счастливейшим временем.

— Можете вспомнить свои самые тяжелые съемки?

— Да, у меня были смены, которые длились шестнадцать-восемнадцать часов. Вот, на "Исаеве" было очень много тяжелых смен, потому что это осенне-зимняя картина. Это всегда неприятно. Просто всем было очень холодно да и еще было очень много ночных смен.

— Нельзя не задать вам этот вопрос — что же все-таки произошло с Андреем Краско на съемках "Ликвидации"?

— Я не буду вдаваться в подробности, но все было, извините, просто. Приглашая Андрея, у нас с ним была договоренность, что вредные привычки он оставляет за бортом. Грубо говоря, он не должен был пить. Мы с ним железно договорились, и Краско сдерживал слово достаточно длительное время. Его съемки были разбиты на периоды — три дня, через месяц еще три дня. Но на второй блок съемок Краско приехал уже, видимо, "развязавшимся". В этом состоянии он не снимался — я отменял съемки. Но в какой-то момент ему стало плохо с сердцем и Андрея просто не успели довезти до больницы. Такое вот стечение обстоятельств, никакой особой подоплеки не было. "Скорая" долго не хотела ехать, долго не хотели верить, что это был именно он, у Андрея не было украинского страхового полиса… Да, это было. Но основная беда в том, что многие наши актеры себя просто не берегут.

— Что вы имеете в виду?

— Это совсем не касается самой работы, не в том смысле, что они слишком много работают. Дело не в этом. Они злоупотребляют всем, чем могут.

— А что вы скажете о Михаиле Пореченкове?

— Да, он человек дисциплинированный. Мне было с ним очень приятно работать. Я же снимал его два раза! Тут показатель один — если ты с актером сотрудничаешь во второй раз, то это значит, что у вас сложились хорошие творческие отношения. То есть не просто водку пьем. Миша — профессионал, но у него есть другая беда. Он загружает себя таким количеством самой разной работы, что иногда просто не может разобраться, когда, что и кому он обещал. Но вообще, когда все приходит в норму, он безотказный и очень надежный.

— В "Ликвидации" вы снимали также Владимира Меньшова, бывшего в свое время вашим преподавателем.

— Владимир Валентинович — человек огромной дружелюбности, прямоты и простоты. Да, он жесткий, определенный. Если ему что-то не нравится, то Меньшов этого не скрывает. Поэтому кому-то с ним не всегда бывает комфортно сосуществовать. Я помню, дико его боялся, когда он преподавал у нас на режиссерских курсах. Его "разборки" были просто мордобоями!

— Успех "Москва слезам не верит" его не испортил?

— Конечно, нет, как и не испортил успех картин "Любовь и голуби" и "Ширли-мырли". Он для этого слишком настоящий человек. Да он и не был ведь в Голливуде — всего-навсего получил "Оскара", который ему передали!

— Что скажете о Владимире Машкове? Говорят, у него тяжелый характер.

— А Машков просто не любит общаться с прессой, в этом плане он закрытый человек. Но на площадке он просто безотказный. Нужно пробежать восемь дублей по пять километров — пробежит! Володя в изумительной спортивной и профессиональной форме.

— Вам не кажется, что его работы в картине "Вор", вашей "Ликвидации" и той же "Охота на пиранью" — слишком уж отличаются друг от друга? Зачем ему сниматься в таких вот "махровых" боевиках?

— Видите, какая история — актер должен сниматься в разных фильмах. Он должен играть не только в пьесах Шекспира. Конечно, глупо было ожидать от "Пираньи" каких-то именно актерских открытий — но его посмотрело много молодежи, а это тоже важно. Или недавний "Кандагар" — да, это тоже не открытие в плане его актерства, но этот фильм, опять-таки, посмотрело большущее количество зрителей. Это нужно делать, так сказать, для поддержания статуса. Но в конце концов, да, "Ликвидация" — это замечательная актерская работа Машкова, одна из лучших в его биографии.

— А как вы относитесь к так называемому "арт-хаусному" кино для "избранных"?

— Оно, наверное, кому-то нужно. А вообще нужно снимать то, что ты хочешь снимать! И дело не в аудитории — я не задумывался, скажем, сколько человек посмотрит мою экранизацию пьесы Горького "Дачники", мой фильм "Летние люди". Я понимал, что это будет очень маленькая аудитория, но мне захотелось, и я это сделал. Мне это было интересно, а понравилось кому-то или не понравилось, это уже другое дело. Хотя на самом деле, если режиссер говорит, что снимает "для себя" — это ерунда. Для себя можно рисовать на зернышке риса, а потом рассматривать рисунок под микроскопом. Вот это для себя. А кино все-таки должны смотреть зрители.

— Вам не обидно, что ваших актеров узнают на улице, а вас самого — нет?

— Нет, что вы… Мне дико радостно, что после "Ликвидации" огромное количество актеров стали узнаваемы, к ним начали подходить на улице. Даже того же Сергея Маковецкого все стали называть Фимой — правда, это только сначала ему нравилось, а потом начало дико раздражать. Ведь у него огромное количество замечательных ролей, а тут все Фима да Фима… Я очень хорошо отношусь, конечно же, к "Ликвидации", но я не считаю ее выше или лучше, чем мой фильм "Исаев". "Исаев" во многом сделан гораздо лучше и тоньше. Но "Ликвидация" просто совпала с ожиданиями аудитории. Большое счастье — когда у тебя есть картина, которую знают все. Есть режиссеры, у которых такие фильмы случались только несколько раз в жизни, а есть режиссеры, у которых вообще нет картин, по которым мы их знаем! Ну, это не значит, что мне нужно все время молиться на "Ликвидацию" и воздвигать себе памятник. Надо двигаться дальше. А то, что меня не узнают, так у меня профессия другая! Если буду сниматься сам — станут узнавать.

— Кстати, о Маковецком. Он не устраивал вам экскурсий по Киеву?

— Нет, я с ним никогда даже в Киеве не встречался. Сережа учился на курс младше меня в Щукинском театральном училище. Я его заметил, мне он очень понравился. Потом каждый из нас занимался своим делом, а в один прекрасный день я позвал сниматься его в свою вторую картину "Летние люди". С тех пор он играет практически в каждом моем фильме. Мы не общаемся с ним близко вне работы — просто перезваниваемся время от времени. Но я отношусь к нему с огромным уважением и любовью.

— Ну а в своих фильмах собираетесь сниматься — ведь у вас есть актерское образование?

— Ну да, я по первой профессии актер, и я очень хорошо в этом разбираюсь. Сниматься в своей картине можно либо очень хорошо играя — как, например, Никита Михалков, либо так же наивно, как Эльдар Рязанов. А находится в промежутке — не нужно. Я не смогу сыграть в своем фильме так, как это делает любой из моих артистов. Так что лучше этого не делать — мне хватает того, что я и так много показываю актерам.

— А "Утомленные солнцем 2" Михалкова посмотрели? Как впечатления?

— Да, посмотрел. Я вам так скажу, о фильме режиссера такого масштаба, как Михалков, нельзя рассуждать пренебрежительно. Он выдающийся режиссер, хотя Михалкова можно любить или не любить как человека, соглашаться или не соглашаться. Но фильм и человек — это две разные вещи. Поэтому нельзя перекладывать свое отношение к человеку на отношение к картине. Или вымещать свою нелюбовь к Михалкову на отношение к его фильму. Я думаю: чтобы было бы, если тот же самый фильм "Утомленные солнцем 2" снял бы режиссер Пупкин? Да его понесли бы на золотом блюде! Потому что там есть и мощь, и масштаб, и талант. Да, что-то не получилось — это кино не будет моим любимым фильмом у Михалкова. Но в любом фильме можно найти удачные и неудачные моменты. Мне кажется, что этой картине много отрицательного дала рекламная кампания. "Утомленные солнцем 2" нужно было позиционировать чуть-чуть по-другому. Ведь это не напрямую, так сказать, "взаправдашний" фильм о войне — не такой, как снимали Сергей Бондарчук или Алексей Герман. Эта картина сама по себе очень подставляется под критику — и тем, что это продолжение "Утомленных солнцем", и тем, что между этими фильмами нет ничего общего. Сразу возникает вопрос — а зачем нужно было делать продолжение? Но в любом случае, разбирая этот фильм, нужно понимать, что его сделал выдающийся режиссер. И во многих кусках картины это видно. А у нас пишут: "Какая радость! Какой праздник! Михалков в Каннах ничего не получил!". Нельзя радоваться тому, что фильм Михалкова провалился в прокате. Ведь неудачи Михалкова означают гроб для всех остальных. Если зритель не хочет идти смотреть Михалкова, то он точно не пойдет смотреть Пупкина или Тюткина. Только если Пупкин не покажет какую-нибудь полную белиберду типа "Гитлер капут!" или "Самый лучший фильм 3". А раз не пошли на Михалкова — значит, аудитория вообще не хочет ничего серьезного. Поэтому радость, которую испытывают мои коллеги от того, что Михалков не собрал достаточное количество денег в прокате, напоминает мне радость человека, сидящего в горящем доме.

— И в "Ликвидации", и в "Исаеве" очень много "вкусных" деталей — речь героев, колоритный быт… Насколько это для вас важно?

— Я очень много времени уделяю подготовке. У меня есть возможность снимать не торопясь — ища необходимые подробности. Все это нельзя делать, когда занимаешься поточным производством, когда должен выдавать в день двадцать минут метража. Тогда ты уже не замечаешь ничего и тебе все равно, кто у тебя в кадре. А еще мне кажется, что сила нашего кино — во внимании к человеку. Это отличает нас от американцев. Что бы мы ни снимали, главное — человек, человеческие взаимоотношения. Это традиция советского кино, если хотите. А американцы часто делают фильмы, которые к жизни вообще не имеют никакого отношения. Чистая фантазия — даже на сугубо бытовом американском материале.

— Сергей Владимирович, вы не один год преподаете в "Интершколе" (образовательная программа телеканала "Интер". — Авт.). Чему вы хотите научить будущих телевизионщиков?

— Да я думаю, что ничему я их не научу! Режиссура ведь вещь практическая — и научиться чему-то можно только в процессе работы. Можно только дать понять, что те проблемы, с которыми сталкивался я — точно такие же, как и те, которые ждут их. Я могу рассказать о своих ошибках, заблуждениях или наоборот — правильных поступках. Хочу научить срезать углы, которые могут помешать.

ОТ ЖУКОВА К ШТИРЛИЦУ

Урсуляк по-настоящему прославился после 14-серийного фильма "Ликвидация" — о том, как маршал Жуков, которого Сталин в 1946 году сослал в Одессу командовать Одесским военным округом, боролся с бандитизмом в послевоенном городе. Сценарий исторического детектива основан на реальных событиях ликвидации банды, промышлявшей в городе. Главные роли сыграли Владимир Машков (Давид Гоцман), Владимир Меньшов (маршал Жуков), Михаил Пореченков (Виталий Кречетов) и Сергей Маковецкий (Фима). Фиму должен был играть Андрей Краско, но 4 июля 2006 года, в начале съемок, у него остановилось сердце. "Ликвидация" пропитана одесским колоритом — с актерами даже занимались педагоги, дабы их говор напоминал неподражаемый одесский акцент. Через несколько лет Урсуляк сделал попытку повторить успех — снял 16-серийный телевизионный фильм "Исаев. Молодость Штирлица", основанный на произведениях Юлиана Семенова. Действие происходит в 20-е годы — будущий Штирлиц (Даниил Страхов) борется с контрабандистами, а потом уезжает за границу для наблюдения за контрреволюционной эмиграцией. Несмотря на участие в проекте все тех же Пореченкова и Маковецкого, "Исаев" не завоевал такого всенародного признания, как "Ликвидация".

СЫН МОРСКОГО ОФИЦЕРА

Имя: Сергей Урсуляк
Родился: 10.06.1958 в Хабаровске (Россия)
Карьера: Призер кинопремии "Ника" (2008)

Отец Сергея был морским офицером, мама — учительницей. Окончил актерское отделение театрального училища имени Щукина и высшие режиссерские курсы. В 1979—1991 годах — актер театра "Сатирикон". Самой заметной ролью был Чацкий в пьесе "Горе от ума". Потом пришел на телевидение — был режиссером телепрограммы Дог-шоу "Я и моя собака" (1995—1996), документального цикла "Новейшая история" с Евгением Киселевым (1999—2000). Некоторое время являлся ведущим телепрограммы об актерах "Пестрая лента". Жена — актриса Лика Нифонтова. Отец двух дочерей — Александры, которая стала актрисой (замужем за актером Александром Голубевым) и Дарьи (от первого брака). Лауреат премии Москвы за фильм "Русский регтайм" (1994), премии "Золотой Овен" (1995) и премии "ТЭФИ" за документальный фильм "Записки из мертвого дома" (1998). Но более всего известен как режиссер телесериалов "Ликвидация" (2007) и "Исаев" (2009). Уже стал дедушкой — дочь Александра родила внучку Анастасию.